Когда Бунза опрашивал банкиров по компьютерной связи, он обнаружил отголоски этой модели рикши: респонденты охотнее общались с ним из дома, чем в офисе, и это было более интимно. Финансисты рассказали ему, что им было относительно просто перенести некоторые функции в киберпространство, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Если вы пишете компьютерный код или сканируете юридические документы, то WFH не составит труда. Команды, которые уже давно работают вместе, также могут хорошо взаимодействовать по видеосвязи. Однако действительно большой проблемой был случайный обмен информацией. "Очень трудно воспроизвести ту часть информации, о которой вы не подозревали, что она вам нужна", - заметил Чарльз Бристоу, старший трейдер JPMorgan. "[Это] когда вы слышите какой-то шум со стола в коридоре, или слышите слово, которое вызывает мысль. Если вы работаете дома, вы не знаете, что вам нужна эта информация". WFH также затрудняет обучение молодых банкиров тому, как нужно думать и вести себя; физический опыт имеет решающее значение для передачи привычек и габитуса финансов через стажировку. "Лучший способ задать тон поведению в финансовых службах - это наблюдение и высшее руководство, задающее тон", - добавил Бристоу. "В распределенной системе это становится гораздо сложнее".

Учитывая это, Бунза не был удивлен тем, что финансисты стремились как можно скорее вернуть трейдеров в офис, а также тем, что большинство из них спокойно продолжали держать некоторые команды в офисе на протяжении всего периода блокировки. Его также не удивило, что когда такие банки, как JPMorgan, начали возвращать в офис некоторые банковские команды - сначала на 50%, - они потратили огромное количество времени на разработку систем "ротации" людей; фишка таких банков, как JPMorgan, заключалась не в том, чтобы приводить в офис целые команды, а в том, чтобы приводить людей из разных групп. Это был наиболее эффективный способ обеспечить тот важный случайный обмен информацией, который так ценили менеджеры, такие как Бристоу, когда офис был заполнен наполовину. Но одна из наиболее показательных деталей интервью, проведенных Beunza в условиях изоляции, была связана с вопросом о производительности. Когда он спросил финансистов крупнейших банков Уолл-стрит и Европы о том, как они справлялись со своими обязанностями во время диких рыночных потрясений, разразившихся весной 2020 года, "банкиры ответили, что их торговые команды, которые находились в офисе, работали гораздо лучше, чем те, которые находились дома", - сказал мне осенью 2020 года Беунза. "Банки с Уолл-стрит держали в офисе больше команд, поэтому они, похоже, работали гораздо лучше, чем европейцы". Возможно, это было связано со сбоями в работе домашних технических платформ. Но Беунза объясняет это другим: в командах, работающих лично, происходит больше случайных обменов информацией и осмысления ситуации, а в моменты стресса это осмысление кажется вдвойне важным.

Не только банкиры, за которыми наблюдал Бунза, осознали ценность физического. Аналогичная картина наблюдалась и с интернет-гиками в IETF, хотя именно эти специалисты обладали, пожалуй, наибольшими знаниями о киберпространстве. Когда весной 2020 года намечался COVID-19, организаторы IETF решили заменить свои обычные очные съезды виртуальными саммитами. Спустя несколько месяцев они провели опрос среди почти 600 членов IETF, чтобы выяснить, как они относятся к такому переходу на цифровые технологии. Более половины инженеров заявили, что считают онлайновые встречи менее продуктивными, чем очные, и лишь 7% из них предпочитают встречи в киберпространстве. Такое неприятие виртуальных встреч объясняется не тем, что им трудно заниматься техническими вопросами, такими как написание кода, в режиме онлайн. Основная проблема заключается в том, что инженерам не хватает периферийного зрения и случайного обмена информацией, которые происходят при личных встречах. "[Онлайн] не работает. Очные встречи - это не только заседания, но и встречи с людьми вне заседаний, на общественных мероприятиях", - жаловался один из членов IETF. "Отсутствие встреч в коридорах, случайных встреч и разговоров - это существенное отличие", - сказал другой. Или, как пояснил третий респондент: "Нам необходимо встречаться лично, чтобы выполнять значимую работу".

Они также скучали по своим ритуалам гудения. Когда встречи переместились в киберпространство, две трети респондентов заявили о своем желании изучить способы достижения грубого консенсуса в киберпространстве. "Нам нужно понять, как "гудеть" в Интернете", - заявил один из участников. Поэтому организаторы IETF начали экспериментировать с проведением онлайновых опросов. Но члены IETF жаловались, что виртуальные опросы слишком грубы и одномерны; им нужен был более тонкий, трехмерный способ оценить настроение своего племени. "Самое важное для меня в гудении - это представление о том, сколько присутствующих гудело вообще или насколько громко. Точные цифры не имеют значения, важна пропорциональность", - сказал один из них. Или, как жаловался другой: "[Мы] не можем заменить очное гудение". Ветеран Кремниевой долины мог бы описать это как случай, когда технари жаждут неких "нечетких" связей , если воспользоваться метафорой Хартли. Антропологи изобразили бы это как поиск смысла. В любом случае, ключевым моментом было (и остается) следующее: пандемия заставила работников работать в киберпространстве и сделала их более подкованными в цифровых технологиях; но она также обнажила социальное молчание, а именно роль человеческих взаимодействий и ритуалов. Мы забываем об этом в ущерб себе, с пандемией или без нее.