В бамбуковых листках содержится глубокий вызов давно принятым истинам о китайской политической культуре. Тексты относятся к периоду Воюющих государств - эпохе беспорядков в Китае, длившейся с V по III век до нашей эры. Это было время, когда цивилизации по всему миру, от Желтой реки в Китае до Греческого полуострова в Европе и Индийского субконтинента, создавали новые способы политического и философского устройства - период, настолько важный для мировой истории, что немецкий историк Карл Ясперс назвал его Осевым веком. Все основные китайские школы мысли, существующие в настоящее время, происходят из этой эпохи. Среди них - даосизм, ставший единственной исконной религией Китая, и конфуцианство, которое до сегодняшнего дня является доминирующей политической идеологией страны, направляющей королей и императоров - по крайней мере, в теории.
Один из сюрпризов заключается в том, что идеи, о которых в конфуцианской классике лишь упоминалось, на самом деле были полноценными школами мысли, и эти некогда забытые школы оспаривают важнейшие конфуцианские идеи. Например, в одном из текстов доводы в пользу меритократии приводятся гораздо более решительно, чем в известных на сегодняшний день конфуцианских текстах. До сих пор конфуцианские тексты допускали отречение или замену правителя лишь в качестве редкого исключения; нормой были наследственные царские династии, которые обосновывали свое право на правление сочетанием божественного права и результатов деятельности.
Именно так коммунистическая партия обосновывает свое право на власть: Гоминьдан стал коррумпированным и неэффективным, поэтому коммунисты были вправе узурпировать власть. Дальнейшее правление партии также оправдывается экономическим развитием Китая, которое доказывает поддержку небес ("суд истории", на языке коммунистов). Но, следуя китайской традиции, партия ясно дает понять, что ее правление является наследственным. Это верно не только в широком смысле, когда другие партии не могут прийти к власти, но и в узком, когда создается квазинаследственный класс, объединившийся вокруг "красных" семей, которые помогли основать коммунистическое государство, таких как семья Си Цзиньпина. Старые тексты, однако, показывают, что даже в древнем Китае значительная группа писателей не одобряла подобную практику, выступая за правление, основанное исключительно на заслугах, а не на принадлежности к той или иной группе.
Не рассматривая прошлое через призму сегодняшнего дня, можно увидеть и другие интригующие параллели с современным обществом. Еще в эпоху Воюющих государств рост грамотности и урбанизации привел к появлению класса ученых-джентльменов, или ши, которые консультировали королей; некоторые считали, что их квалификация может быть выше, чем у человека, родившегося на троне, - так зародился аргумент о меритократии. Сегодня действуют похожие тенденции, но в гораздо более широком масштабе. Теперь вместо ученого сословия, которое хочет высказаться, это широкие слои населения.
Можно даже сказать, что раскопанные тексты свидетельствуют о более свободном обществе, чем современное. Здесь мы сталкиваемся с прошлым, в котором велись бурные дискуссии, где конфуцианцы одобряли отречение королей от престола и даже могли считать себя способными править. В современном Китае тоже есть такие идеи, но они, как и бамбуковые листки до их обнаружения, похоронены, а их раскопки запрещены.
В своем выступлении в аудитории Лю был гораздо более сдержан. Но привлекательность его выступления была очевидна. Бамбуковые листки тщательно редактируются, и каждый год выходит один том из пятнадцати запланированных. Проект, скорее всего, будет завершен только к 2030 году. После выхода каждого тома СМИ спешат обсудить находки, а блогеры и любители, как многие из присутствующих здесь этим зимним днем или отец Цзян Сюэ, пытаются своими руками интерпретировать эти новые находки. Аудитория внимательно следила за Лю, пока он составлял график публикаций.
"Мы будем публиковаться до тех пор, пока я не выйду на пенсию", - говорит Лю, смеясь. "Но потом вы и другие будут обсуждать это до конца века. Исследования бесконечны".
Лю подвел итог и поклонился собравшимся. Время чаепития истекло. Организаторы не разрешили задавать вопросы и начали выключать свет.
Но зрители устремились на сцену, засыпая Лю вопросами. Человек из Общества изучения Книги перемен спросил его, как следует относиться к новым текстам о гаданиях. Аспирант из Пекинского университета спросил о политических последствиях отречения от престола. Вскоре у Лю закончились карточки с именами, и люди стали передавать его последнюю карточку, чтобы сфотографироваться.
Свет был выключен, и комнату освещало лишь тусклое зимнее солнце. Охранники стояли в конце комнаты, ожидая, когда можно будет запереть дверь. Но толпа из двух десятков человек не хотела отпускать Лю, потому что он держал в руках ключ к тому, как они понимают самих себя: к прошлому.
4.
Искра
На юго-восточной окраине Тяньшуй находится полоса магазинов и домов с невероятно романтичным названием - Мапаоцюань, или "Лошадиные бегущие источники". Название происходит из VII века, когда знаменитый полководец помогал создавать самую прославленную китайскую империю Тан. Он проезжал через город в поисках воды и немного отдохнул. Вдруг его лошадь рванула вперед и начала копаться в кургане желтой лессовой почвы. Через несколько минут появилась вода. Слово "пао", обозначающее животное, бьющее лапами по земле, является синонимом слова "бежать". Но новое название имело смысл еще и потому, что оно могло отсылать к происхождению Тяньшуй как кавалерийской базы.
Военное значение Тяньшуя во многом объясняется тем, что он был пограничным городом. Расположенный на террасах пшеничных и сорговых полей, он находится на границе с последними хорошими местами для выращивания зерновых перед пустынями на западе. Эти прерии идеально подходили для выпаса скота и подготовки лошадей к бою, но связь с двором все еще была относительно легкой через реку Вэй, которая текла на восток к самой важной столице древнего Китая, Сиану. Это делало Мапаоцюань оплотом против врагов китайской цивилизации, а его лошади были так же важны для империи, как и близлежащие укрепления, известные как Великая стена.
В середине XX века Мапаоцюань стал местом не менее важной борьбы: ранние попытки коммунистов установить тоталитарное государство. Когда в 1950-х годах началась эта борьба, город все еще напоминал о своей ранней истории: поля, спускавшиеся по склонам Лоэсса к реке. Повсюду стояли святилища: одни посвящены народным божествам, другие - предкам видных местных семей - воображаемый, вечный Китай полей и фермеров, храмов и традиций.
На самом деле местное общество было разорвано на части. В результате насильственной революции Мао храмы опустели и были осквернены. Размер участков предполагал наличие небольших земельных владений, но вся земля теперь принадлежала государству. А для зорких глаз новые здания намекали на необузданную власть государства. В одном из них разместились местные офисы Коммунистической партии, где до жителей доводились приказы Пекина. В другом - новый гараж, в котором стоял трактор - первое обещание партии модернизировать сельскую жизнь. В деревне была всего одна такая машина, и крестьяне пользовались ею совместно. В прошлом жизнь была сосредоточена вокруг общинной религиозной жизни, теперь же она должна была вращаться вокруг нового бога - науки и ее хранителя - коммунистической партии.
Чжан Чуньюань был хранителем трактора. Ему было всего 26 лет, но он был ветераном Корейской войны, где был ранен в бою, а затем обучен ремонту и вождению армейских машин. Люди с такими навыками были редкостью в этом отсталом регионе, и местные лидеры считали, что ему повезло. Они поручили ему присматривать за ценным трактором. Он следил за ним, ремонтировал его и водил для местных фермеров, потому что никто другой не умел этого делать.
Однако навыки Чжана не могли скрыть того факта, что он был социальным изгоем. Он был орденоносным солдатом и студентом университета - сочетание, казалось бы, безупречное. Но в Мапаоцюань он оказался потому, что был втянут в антиправославную кампанию. В мае 1958 года он был сослан сюда вместе с сорока другими студентами и преподавателями Ланьчжоуского университета. Они были среди миллионов тех, кто откликнулся на просьбу коммунистической партии о критике, дав мягкую, конструктивную критику проблем, которые, по их мнению, можно было решить, - оценку, которая привела к их ссылке. Весной 1959 года, когда на территории университета распускались цветы, Чжан и другие были сосланы в Тяньшуй для работы на полях.
Студенты и преподаватели были разделены на две группы. Одну группу отправили дальше на запад, в соседний уезд Вушань. Чжан и еще два десятка человек были направлены в Мапаоцюань. Студентам и учителям поручили сельскохозяйственные работы, например, засеивать поля или пасти овец. В это время разразился Великий голод 1959 года, и студенты воочию увидели его ужасные последствия. Будучи молодыми, сильными мужчинами и женщинами, они смогли противостоять недостатку пищи, но на их глазах медленно умирали пожилые, слабые и совсем юные люди.
Студенты избежали самого страшного голода благодаря любви китайцев к образованию. Даже во время голода местные чиновники понимали, что эти молодые люди обладают знаниями, которые намного превосходят все, что существовало на местах. Одному из чиновников пришла в голову идея использовать молодых изгнанников для организации открытого университета, где местные крестьяне могли бы научиться читать. Это дало группе передышку от тяжелого труда и возможность готовить занятия в офисе партии рядом с тракторным сараем. Они нашли редкую возможность читать национальные газеты и следить за сюрреалистическим, катастрофическим ходом событий, которые привели к голоду и мешали изменить курс.