Глава 47. Отъезд на учебу

Через день я уеду в университет, а это означает окончание моего испытательного срока и переход на полный рабочий день.

Я отчаянно пытаюсь заставить индекс настроения Ян Конгшаня снова появиться, но мне никак не удается протянуть 24 часа, не поцеловав его. В древние времена я был бы похож на глупого императора из династии Чжоу, готового на любые глупости, чтобы рассмешить хорошенькую женщину*.

*император Ю-Ван имел жену, императрицу Бао Сы, которая была невероятно красива, но никогда не смеялась. Умные люди знали причину: дело в том, что императрица-то была ненастоящая. По всем признакам это был оборотень. Но император плевал на мнение окружающих и всячески пытался развеселить любимую женушку. И не придумал ничего лучше, чем зажигать ей на потеху сигнальные огни на башнях (система сигнальных огней была примерно как во Властелине колец). Удельные князья, увидев огни на башнях, примчались с солдатами, конницей и обозом защищать императора, поднялась суматоха и неразбериха, а императрица, глядя на это, вдруг расхохоталась. И глупый император стал регулярно радовать свою благоверную таким шоу, только вот с каждым разом все меньше князей приходило на зов. А потом, как в нашей истории про мальчика, кричавшего «Волк!», действительно пришел враг, но на очередной сигнал о помощи уже никто не явился... Императора убили, императрицу зачем-то отдали ближайшим варварам, династия вскоре сошла на нет... Вывод: не пытайся рассмешить интроверта, себе дороже выйдет.

Дабай и Эрбай занимают свои места в книжном магазине прямо перед моим отъездом. Вэнь Ин говорит, что клиенты, особенно девушки, их обожают. Как только они видят этих котят, то не могут уйти, обнимаются с ними и фотографируют их на свои мобильные телефоны. Возможно, они уже близки к тому, чтобы стать талисманами магазина.

Закончив укладывать вещи, я в последний раз осматриваю содержимое своих сумок. Я слышал, что во время военных тренировок телефоны отбирают, поэтому, чтобы скоротать время, решил взять с собой пару книг, которые дал мне Ян Конгшань.

После ужина я, как всегда, направляюсь в соседний дом. В середине игры Ян Ваньцю вдруг начинает плакать, зная, что на следующий день я уезжаю, и цепляется за меня, не желая отпускать. Какой бы зрелой она ни была, все равно ей всего лишь пять лет, и поэтому такая разлука дается ей тяжело.

Унылая синева над ее головой не рассеивается до тех пор, пока я не обещаю, что буду навещать ее каждые выходные и звонить, когда у меня будет время.

Малышка, измученная плачем, жалуется на боль в глазах и хочет спать. Ян Конгшань ведет ее наверх и возвращается через пять минут.

Еще рано — еще нет и десяти, так что я могу остаться еще немного.

- Хочешь еще кока-колы? - спрашивает Ян Конгшань, открывая холодильник.

Но я прошу у него мороженого, потому что уже выпил целую бутылку кока-колы, и от нее у меня раздуло живот. Он роется в морозилке, наконец, находит эскимо с морской солью* и бросает его мне. Себе он берет банку холодного пива и возвращается на диван, переключая телевизор на футбольный матч.

*судя по рецептам из интернета, вещь загадочная, но вкусная. Готовится из молока, сахара, сливок, яиц и морской соли (ее нужно совсем чуть-чуть). Далее можно добавить ваниль, красители и т.п. Если коротко, то все взбивается, держится на огне до состояния заварного крема, потом добавляется соль по вкусу, и все отправляется в морозилку. Короче, как крем для торта Наполеон, только чуть соленый и замороженный. Это если дома готовить.

Разорвав упаковку мороженого, я откусываю кусочек. Понаблюдав некоторое время за игрой, я поворачиваюсь и смотрю на Ян Конгшаня. Он чувствует мой взгляд и оглядывается, банка пива прижата к губам.

- Чего ты на меня смотришь?

Склонившись над кофейным столиком, я напоминаю ему:

- Завтра я уезжаю.

Он смотрит на меня какое-то время, потом его внимание снова переключается на телевизор. И только сделав глоток пива, он запоздало хмыкает, как будто в его случае звук запаздывает за картинкой.

- Ты ничего не хочешь мне сказать? - спрашиваю я, не удовлетворенный его ответом. Мои зубы с хрустом вонзаются в мороженое.

Не отрывая взгляда от футбольного матча, он говорит:

- Береги себя.

- ...

Я прикусываю губу и плюхаюсь рядом с ним, сжав палочку от мороженого.

Игра на экране достигла апогея, возбужденные комментаторы объясняют действия игроков, которые вот-вот забьют гол. Но прежде чем мяч влетает в ворота, вратарь другой команды успевает защитить их, и игра начинается заново.

- Мой испытательный срок еще не окончился? - Я не обращаю внимания на футбол. Единственное, что меня волнует, - могу ли я сохранить свое положение.

Ян Конгшань не отвечает сразу. Поставив банку пива на кофейный столик, он погружается в тишину, которая заставляет меня беспокоиться.

- Мне с самого начала не стоило соглашаться на это, - вдруг говорит он.

Я подпрыгиваю на месте, невольно приготовившись к самому плохому варианту развития событий.

- Я не фанат отношений на расстоянии...

Сладкое, липкое подтаявшее эскимо течет по моим пальцам, но у меня нет ни малейшего желания доедать его.

- Я буду приезжать к тебе каждые выходные! – поспешно обещаю я.

Ян Конгшань замолкает, опустив глаза, затем забирает у меня из рук наполовину растаявшее эскимо и кладет его на свою банку пива.

- И мне не нравится, когда партнер младше меня....

- Я сделаю все, что в моих силах, чтобы повзрослеть!

Он выдергивает салфетку из коробки и помогает мне вытереть пальцы.

- Я тебе действительно настолько нравлюсь?

На экране оживленная толпа разражается радостными криками и воплями, а игра становится все оживленнее, но я чувствую себя как команда, пропустившая решительный гол в финальном матче: «несчастный» - это самое слабое слово.

Прождав восемнадцать лет, я, конечно, предпочел бы, чтобы мне было легче завоевать того, кто пришелся мне по сердцу, чтобы все шло гладко, но не всегда все идет так, как нам этого хочется. До встречи с Ян Конгшанем я и не подозревал, что любовь к кому-то может быть настолько сильной. Это как неведомый паразит, который, проникнув в тело, занимает ваше сердце и захватывает вас так, что теперь вы не можете без него жить. Каждый раз, когда я получаю хоть какой-то ответ на свои чувства, он пропускает волну дофамина* через мое тело, заставляя мое сердце биться сильнее и давать ему пищу, чтобы он мог вырасти в настоящего монстра.

*гормон радости)))

- Хм, да. Это первый раз, когда мне кто-то нравится... так сильно.

С моего места мне видны только опущенные ресницы Ян Конгшаня и его переносица. И это не дает мне ни малейшего намека на то, о чем он сейчас думает. Я даже не могу сказать, счастлив он или зол.

- Больше, чем Фу Вэй?

Этот вопрос для меня звучит как гром среди ясного неба, и я могу лишь удивленно моргнуть. Понятия не имею, почему он вдруг заговорил о Фу Вэе.

- Мне не нравится Фу Вэй, мне нравишься только ты.

Я с самого начала испытывал неоднозначные чувства к Фу Вэю; но я никогда не любил его и не ненавидел. Но тот факт, что он, кажется, никогда не исчезнет из моей жизни, раздражает меня настолько, что я не хочу даже говорить о нем.

Губы Ян Конгшаня трогает легкая улыбка.

- Мне не нравятся отношения на расстоянии, и я не люблю встречаться с людьми моложе меня, поэтому я с самого начала не должен был соглашаться на это ... - Он поднимает глаза, и голос его звучит беспомощно и покорно, - Но я не смог устоять перед искушением, так что все это больше не имеет значения.

И точно так же, как наряд Золушки исчезает в полночь, так истекает и время Ян Конгшаня. Индекс настроения над его головой в мгновение ока возвращается на прежнее место, снова становясь видимым.

Он окрашен в четкий розовый цвет, какой я никогда раньше не видел у Ян Конгшаня.

Я сижу неподвижно, не зная, как реагировать. Живой, мощный розовый цвет заставляет мое сердце трепетать. Когда после долгого ожидания то, чего вы желали так страстно, что это почти превратилось в навязчивую идею, наконец-то лежит перед вами, трудно поверить в реальность происходящего.

Я смотрю, потом моргаю, чтобы убедиться, что это не иллюзия.

До этого момента я никогда не думал, что розовый цвет может быть таким восхитительным.

Из телевизора доносятся возбужденные крики — должно быть, какая-то команда забила гол. Комментаторы начинают кричать вместе с толпой, их голоса оглушают. Шум привлекает внимание Ян Конгшаня, и он поворачивается в сторону телевизора.

Он же еще не договорил, как он может отвлекаться на что-то другое? Недовольно нахмурившись, я протягиваю руку, чтобы повернуть его лицо обратно к себе.

- И?

Словно пораженный внезапным приступом амнезии, он повторяет:

- Что «и»?...

Расстроенный, я говорю:

- Ты не смог устоять перед искушением, и... что?

Наконец, кажется, поняв, чего я хочу, он медленно наклоняется. Когда он говорит, в его голосе слышится насмешка.

- И вот теперь я вынужден связать себя отношениями на расстоянии с человеком моложе меня, - последние слова исчезают между нашими соединившимися губами.

И прелестный маленький розовый индекс настроения просто исчезает, позволив мне только мельком увидеть его красоту. Жаль, но я уже получил, что хотел, и больше ничего не прошу.

Мои липкие пальцы, скользя по коже на лице Ян Конгшаня, оставляют на ней едва заметный сладкий аромат. Обычно в таких ситуациях доминирует он, но сегодня все по-другому - сегодня я целую его, пока он не оказывается полностью прижат к дивану.

Спустя неопределенное время я снова сажусь, оседлав его.

- Так я теперь твой парень? Официальный парень? - спрашиваю я, слегка задыхаясь.

Он устраивается поудобнее, откидываясь на спинку дивана.

- Тебе нужен какой-то подтверждающий документ? - смеется он.