Пролог

Тишина окутала дом. Мама спала, когда Лани закончила пылесосить. В последнее время она много спала. Несколько дней назад Грейс услышала шёпот служанок, пока сидела, обнимая колени, в узком пространстве между холодильником и шкафом. Девочка пряталась с надеждой, что никто её не обнаружит. Лани говорила, что синьора всегда грустная и постоянно плачет. Произнесла слово «депрессия». Грейс потом пошла искать его значение в словаре Заничелли и прочитанное привело её в такое же замешательство и печаль, какие, должно быть, испытывала мать.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз мать обнимала её. И прошло много времени с тех пор, как мама сама забирала Грейс из школы. Вместо этого она посылала Лани и водителя. На отца Грейс потеряла всякую надежду; он как тень скользил по коридорам и комнатам. Иногда гладил её по волосам, но было видно, что делает это механически, с какими-то другими мыслями.

В тот день Грейс не пошла в школу, у неё появился кашель, и после обеда няня Мария должна была отвести её к врачу. Весь дом оказался в распоряжении девочки для игры в исследователя, потому как за ней некому было присмотреть. Мария заперлась в ванной из-за кишечного вируса, а горничные убирали большой зал для празднования дня рождения.

Грейс исполнилось семь, и она ощущала себя взрослой. Девочка посмотрела вниз на тапки в форме львят. Она подогнула свои маленькие пальчики на ногах, надеясь найти в себе немного смелости, чтобы войти в запретную зону. Все советовали не входить в дверь, ведущую в восточное крыло виллы. Лани лепетала множество итальянских и филиппинских слов, не имевших для Грейс особого смысла. Мария же рассказывала страшные истории о чудовищах с острыми зубами и бородавками на руках, которые похищают маленьких любопытных девочек.

Грейс не верила в чудовищ, как и в бугимена. Поэтому, как только услышала, что пылесос снова включился, побежала к закрытой двери в мир фантазий.

В коридорах она никого не встретила; горничная переместилась с уборкой на кухню.

Если бы Грейс остановилась, то почувствовала, как от страха и волнения колотится сердце.

Девочка не верила в чудовищ, но ладошки были мокрыми, а колени дрожали. Оказавшись перед деревянной дверью, она взялась за золотую ручку, оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что её не видят, сделала длинный вдох, отжала вниз ручку и вошла.

Она замерла в фойе, как две капли похожем на то, из которого только что вышла. Грейс подумала об Алисе в Зазеркалье, пока смотрела на идентичную мраморную лестницу, уходящую вверх, и чувствуя знакомый запах мебельного воска. Грейс ещё раз обернулась и, набравшись смелости, направилась к лестнице. У подножия она уставилась на вершину, гадая, действительно ли за этим полумраком скрываются тролли и гоблины. И прежде чем начать подниматься, сделала очень длинный вдох. От страха у неё застучали зубы, но всё же малышка продолжала двигаться вперёд, шаг за шагом, пока не достигла вершины.

Справа от неё открывался коридор, который освещался сквозь высокие окна без занавесок. На полу лежала красная дорожка, манящая продолжить путь. Грейс так и сделала, она пошла дальше, зубы перестали стучать, руки дрожали всё меньше и меньше, любопытство взяло верх над страхом.

Почему никто не хотел, чтобы она заходила в эту часть виллы, оставалось загадкой; в конце концов, здесь не было ничего опасного. И тут она услышала их. Это были стоны. И смех. И внезапные крики, которые тут же смолкли.

Грейс охватил ужас. Какое бы существо ни пряталось за одной из закрытых дверей, оно должно было быть не совсем человеком. Она вспомнила рисунки, которые тайком разглядывала в библиотеке в книге с красной твёрдой обложкой. На ней было написано «Ад», а рисунки внутри были ужасны и одновременно завораживали: существо с телом женщины и ногами паука, мужчина, обвитый змеёй, другой, превращённый в дерево.

— Иди сюда, Радмила!

Грейс дёрнулась и поднесла руки ко рту. Этот сердитый голос принадлежал отцу.

— Господин, нет, пожалуйста!

Женский голос был ей незнаком, но, несомненно, кричавшая переживала нечто ужасное. Крики и стенания становились всё громче, и Грейс захотелось плакать. Она пугалась больше и больше. И ей казалось, что кто-то толкает в спину, ближе к двери, из-за которой доносились голоса. Тем временем их стало много и они стали путаться. Она догадалась, что за звуками скрывается боль, а также что-то ещё, чего она не могла понять.

Грейс остановилась перед дверью; если опустит ручку, то откроет тайну виллы.

— Сильнее, Роза!

Это опять отдавал приказы отец, тем суровым, злым тоном, который она не узнавала.

Возможно, это был даже не он, а злой близнец из зеркально похожей и злой части виллы.

Возможно, Мария всё-таки была права, и чудовища действительно существуют.

Грейс протянула руку, но за мгновение до того, как успела сомкнуть пальцы вокруг металла цвета золота, её схватили и подняли. Она не могла дышать, дрыгала ногами, которые сталкивались позади с чем-то твёрдым. Зрение помутнело от слёз, горло сжалось так сильно, что она подумала, — задохнётся. Её заставили проделать обратный путь вниз по лестнице, мимо двери и дальше по тихим, знакомым коридорам. Только после этого Грейс поставили на пол, и она смогла повернуться.

На неё смотрела няня Мария, с выражением, которое заставило Грейс почувствовать себя совсем маленькой.

— Грейс, чёрт возьми, что я тебе говорила тысячу раз? Ты не должна заходить на другую половину!

Вместе с упрёком в лицо ударил ужасный смрад кислоты и испорченной еды.

— Прости… — заикаясь, пролепетала девочка, глядя на чёрные носы львов на своих ногах.

— Ты должна пообещать, что никому ничего не скажешь, хорошо?

Грейс переступила с ноги на ногу и посмотрела на няню, оттопырив нижнюю губу.

— Там папа делает кому-то больно.

Мария ахнула и закрыла лицо руками.

— Там не твой отец, и ты никому не расскажешь о том, что пошла на другую половину.

Грейс, обещай мне, это важно.

— Там чудовище?

— Да, дорогая. Там ужасное чудовище и, чтобы обмануть тебя, оно использовало голос твоего папы.

Мария взяла девочку на руки, и они вместе направились на кухню. Няня махнула Лани рукой, и они остались одни. Мария приготовила Грейс кусок хлеба с маслом, посыпав сверху сахаром. Затем подогрела молоко и смешала с порошком Nesquik.

— Мама не хочет, чтобы я ела вредную пищу.

— Мама спит, а ты напугана.

— Мария, почему мама всегда спит?

Няня ответила не сразу. Она положила хлеб на тарелку и налила молоко в чашку с нарисованными на ней героями Уолта Диснея.

— Мама очень устала, малышка. Ты просто должна быть хорошей девочкой и не расстраивать её.

— Мне так жаль… Мария обняла Грейс и поцеловала ей волосы.

— Теперь ешь, — пробормотала она дрожащим голосом.

Грейс съела всё до последней крошки и запила молоком; то скользило по горлу, согревая её маленькое тело, которое всё ещё дрожало.

Мария протянула мизинец, и Грейс зацепилась своим.

— Мы никому не расскажем о том, что произошло сегодня, обещаешь?

Девочка посмотрела на скрещенные пальцы и улыбнулась.

— Обещаю.

Няня встала, убрала со стола, составила посуду в раковину, а Грейс не отрывала от неё взгляд, полный любопытства.

— Мария, почему у тебя изо рта пахнет прокисшим творогом?

Няня ответила, не оборачиваясь.

— Потому что я плохо себя чувствую.

Грейс была уверена, что шёпотом няня добавила что-то вроде: «Потому что твой отец причинил боль и мне».