Глава 4

Николас, Стефано и Кристиан познакомились на первом курсе в «Де Санктис» и с тех пор были неразлучны. Один и тот же лицей, тот же курс обучения. Парни бегали за одними и теми же девушками и отправлялись в путешествия, вооружившись спальными мешками и щедрой дозой безрассудства. В двадцать шесть Стефано женился, а в тридцать разошёлся. В тот ужасный период Николас и Кристиан поддержали его, укрепив дружбу, которая никогда не угасала. Теперь не проходило и дня, чтобы они не общались, а каждую пятницу друзья встречались в баре, приправляя выпивку казарменными шутками и грубыми комплиментами женщинам, которых считали достойными внимания.

После ужина, за которым расправились с огромной тарелкой брускетт, пиццей на каждого и несколькими кружками пива «Менабреа», парни вышли на густой, горячий воздух Трастевере. Стефано сразу разразился грубым куплетом, заставившим обернуться группу туристов. Кристиан шутливо ударил друга по плечу, а Николас смотрел прямо перед собой, не присоединяясь к последовавшей за этим перебранке.

Свернув за угол, они оказались на площади Джоаккино Белли. В ожидании трамвая на скамейке сидела группа людей, и внимание парней привлекла довольно яркая девушка. На ней были джинсы-скинни, искусно разорванные на бёдрах, и топик, подчёркивающий полную грудь. Стефано застыл на тротуаре. Скрестив руки на груди, он кивнул с благодарной ухмылкой, сопровождая вульгарной критикой, которая вызвала у Николаса очередной едкий привкус. После развода, Стефано, казалось, скатился к подростковому возрасту, и эти его выходки всё больше раздражали Николаса. Едкие шутки казались ему скорее вульгарными, чем смешными, и несколько раз он с досадой спрашивал себя, не страдала ли в молодости и его мать от подобных замечаний.

— Ты на самом деле стал великовозрастным идиотом. Я не понимаю, как тебе позволяют работать. — Николас сурово отругал Стефано, будто тот был его младшим братом, а не сверстником, которого все считали уважаемым профессионалом.

Возможно, дело было в его дне рождения. Дата становилась всё ближе и ближе, сокращая расстояние до вехи, вызывавшей у Николаса особое беспокойство. Какова бы ни была причина, Николас чувствовал, что эта рутинная жизнь была такой же узкой, как только что выстиранные джинсы.

Друзья направились в сторону острова Тибирина, перешли дорогу, забитую машинами, что остановились на светофоре, и спустились по истёртым ступеням старой лестницы, ведущей на набережную Тибра. Вдоль стены набережной тянулись киоски, похожие на большую змею, освещённую яркой иллюминацией. Запах благовоний и жареной пищи смешивался с интенсивным сладковатым ароматом, доносившимся с реки. Пришвартованные баржи едва заметно покачивались. Из лодки с туристами доносился металлический голос, рассказывающий историю острова Тибирина, а момент описания базилики Святого Варфоломея слился с сиреной скорой помощи.

Стефано остановился, чтобы посмотреть на старые виниловые пластинки в потрёпанных по углам конвертах, Николас взял одну с логотипом Queen, а Кристиан устремил свой взгляд на паб, расположенный чуть дальше.

— Вы же знаете, что я неравнодушен к сиськам, а у этой отличный балкон!

Виниловая пластинка потеряла всякую привлекательность, и Николас стал осматривать толпу в поисках источника такого интереса. Он так сильно стиснул зубы, что думал, они все выпадут. Потому как отличный балкон обернулся, словно почувствовав на себе похотливые взгляды, и тёмные глаза Грейс метнулись к нему, мгновенно узнав.

В голове Николаса пронеслась череда женоненавистнических и узколобых соображений. Женщина с фигурой в виде песочных часов не могла носить этот атласный комбинезон, который ласкал изгибы и подчёркивал каждую деталь. С таким же успехом она могла ходить с табличкой «Изнасилуйте меня». Он возненавидел себя, как только сформулировал эту мысль, но следующая была ещё хуже. Николас представил, как ткань будет скользить по коже, обнажая грудь, которая уже в таком виде оставляла мало места для воображения.

— Маленькая блондинка тоже неплоха. Может быть, под всем этим у неё хорошая попка. Пойдём, подцепим их.

— Я не пойду.

Друзья повернулись и удивлённо посмотрели на него.

— Мы просто поболтаем, что в этом плохого? И потом, чувак, что с тобой, бл*дь, не так? Ты странный.

Грейс поприветствовала его кивком и снова отвернулась.

— Ты её знаешь? — В вопросе Стефано просочилось некое обвинение, которое вызвало у Николаса беспричинное раздражение. Ни у кого из троих не было и намёка на бороду, когда они проводили воскресные дни, целуясь на диванах в «Студии 7». С тех пор парни обменивались девушками и информацией как конфетами.

— Да, она работает со мной, — пробормотал он, глядя на ветви платанов, склонившихся к реке в поисках влаги.

— Эта киска работает у тебя, а ты ни хрена нам не рассказывал? — Стефано был встревожен, а Кристиан развеселился.

Николас сжал кулаки, чтобы не дать красной пелене гнева застелить ему глаза.

Двое направились к девушкам, ничего больше не добавив, а он остался стоять у киоска, наблюдая, как парни пробиваются сквозь толпу, отягощённые злостными намерениями. Они подходили к ней всё ближе и ближе, а Грейс продолжала стоять к ним спиной и уж точно не ожидала совместного нападения двух незнакомцев. Николас почувствовал, как его желудок сжался от досады, страха и чего-то, что он никогда не испытывал по отношению к друзьям: азарта соперничества.

В нём всколыхнулось что-то первобытное. Чувство было похоже на то, что предшествовало соревнованиям по плаванию в конце года, когда он был ребёнком, но гораздо, гораздо более жестокое. Новая и неуправляемая эмоция, которая с каждым приближающимся к Грейс метром, вызывала выброс адреналина в кровь. Когда они оказались рядом с ней и рука Стефано коснулась её руки, Николас уже не видел ни проходящих мимо людей, ни огней киосков, ни медленного течения реки. Его ноги двинулись прежде, чем он осознал это. Шаг за шагом. Уши заглушала глухая ярость, от которой ему захотелось ударить друга, которого он больше не признавал таковым, но в котором (в возбуждении момента), видел только соперника. Зная, какого качества мысли у Стефано и Кристиана о женщинах, его агрессия усилилась, но по божественному вмешательству Николас вернул себе самообладание, как только подошёл к Грейс. Грубо оттолкнув Стефано, Николас встал между ним и девушкой, горой плоти и мышц, которую невозможно было обойти.

— Прибыл разрушитель веселья.

Николас не понял, кто из двух друзей говорил, и, честно говоря, ему было наплевать, лишь бы они перестали прикасаться к Грейс. Он стоял слишком близко к ней, как тогда, в комнате для совещаний на втором этаже. Её глаза были накрашены чёрным и казались ещё больше, словно озерца из нефти с бесконечной глубиной.

Пухлые и мягкие губы приоткрылись в удивлении, и было невозможно не представить их повсюду на себе.

— Добрый вечер, адвокат.

Шлейфом за этими простыми словами, произнесёнными почти шёпотом, по его груди и животу разлился жидкий мёд, густой и тёплый.

— Грейс, — его голос прозвучал жёстко, как наждачная бумага. Николас изо всех сил старался не смотреть вниз, на её округлые гладкие плечи и на грудь, упакованную в атлас, по которой ему хотелось провести пальцем.

— Кто эти парни? — спросила приятельница Грейс.

Яркие голубые глаза сфокусировалась на нём, и Николас почувствовал себя бабочкой за стеклом витрины.

— Познакомься, это адвокат Николас Де Лука, он работает в той же фирме, что и я.

Маленькая блондинка в костюме гадалки нахмурилась, а затем резко подняла брови.

— Ох, Николас Де Лука...

По выражению лица девушки он понял, что Грейс уже рассказывала о нём, осталось выяснить, в каких выражениях. Блондинка протянула свою стройную руку, звеня разноцветными браслетами, и ему оставалось только пожать в ответ. Хватка была невероятно сильной для такой маленькой руки, а улыбка, которую она ему подарила, была такой лучезарной, что невозможно было не ответить ей тем же.

— Я Елена, двоюродная сестра Грейс.

Следующие пять минут прошли в замешательстве знакомства. От его внимания ускользнуло, кто из парней предложил пойти выпить. Николас настолько был ошеломлён этой встречей, что мало что понял из происходящего. В итоге он обнаружил себя сидящим за столом напротив Грейс, которая смотрела на него, словно пытаясь уловить его мысли.

Он знал, что использует свой потенциал не в полной мере. Ему приходилось балансировать между необходимостью удерживать Грейс на расстоянии и желанием приблизить её. Они находились не в стенах офиса, а сидели в общественном месте, вечером, в окружении суматохи и смеха, лишённые формальной роли, которая в некотором смысле служила щитом.

Николас предпочёл нахмуриться и показать своё недовольство этой встречей, а не раскрывать свои истинные желания.

Официант, новичок, который смотрел на неё так, словно она была сочным бинье, усугублял его беспокойство. Пока паренёк принимал заказ, Грейс, казалось, не замечала этого внимания, слишком занятая разговором со Стефано. Она смеялась, и при этом была задействована каждая часть её тела. Николас подумал, что никогда не видел Грейс весёлой.

Лицо девушки преобразилось, и все огни вокруг, казалось, переливались на ней, на этих волосах, чёрных, как ночь над ними, на глазах, похожих на звёзды, только что сорванные с неба.

К концу вечера он превратится в чёртова поэта, раздражённо подумал Николас.

— Так, вы двоюродные сёстры. Вы совсем не похожи друг на друга, — воскликнул Кристиан, когда принесли заказ.

Грейс взяла безалкогольный коктейль, ободок бокала был покрыт слоем яркого цветного сахара, а маленький оранжевый зонтик плавал, застряв в кусочке неопознанного фрукта.