Николас задел её рукой, а Грейс притворилась, что кренится на пятки, и подтолкнула его, после чего поспешила к креслу, в котором он только что сидел. Сидение было тёплым, и это, как ни странно, её успокоило. Грейс не знала причины злости мужчины, возможно, эта неприязнь возникала на подсознательном уровне и была сродни той, что она испытывала к Лоредане. Предположение совсем не нравилось Грейс, словно отказ в дружбе был беспричинным оскорблением. Дверь со скрипом закрылась, оставив их наедине.

— Идёшь домой?

Зелёные глаза Д’Амброзио задержались на её лице, выискивая, возможно, усталость или любую другую эмоцию, указывающую на её душевное состояние. Он очень заботился о ней. «Даже слишком,» — подумала Грейс, тепло улыбаясь. Она чувствовала привязанность и благодарность к этому мужчине, гораздо большую, чем к кому-либо, кроме профессора английской литературы; в то время она думала, что влюблена в него, и потом собирала осколки своего сердца в тишине, спрятавшись от всех, поклявшись никогда больше не поддаваться романтическим соблазнам.

— Да, я смертельно устала, ездить туда и обратно в пригород очень утомительно, — призналась Грейс, скрестив ноги.

— Давай я сниму тебе квартиру поблизости. Однокомнатную, небольшую и...

— Мы уже говорили об этом, Уолтер. Я не хочу. Мне хорошо там, где я живу.

— Но ты сама призналась, что устала!

— После суматошной жизни в Лондоне мне нужно спокойствие пригорода. Не настаивай, пожалуйста, — закончила она самым милым тоном, на который только была способна.

Д’Амброзио вздохнул.

— Поступай, как считаешь нужным. Поужинаем завтра вместе?

— С удовольствием.

Грейс хотела встать и обнять его, но стены из матового стекла обеспечивали мало уединения, а она не хотела давать материал для сплетен. Именно Грейс попросила Д’Амброзио взять её на определённое время, и не раньше, чем чётко сформулировала все свои требования, в том числе не раскрывать их связь. Уолтер согласился, не скрывая своего счастья оттого, что Грейс рядом, хотя и знал, что она использует его в своих интересах. Однако Грейс была не просто сторонним наблюдателем, она действительно усердно выполняла свои обязанности.

Выйдя из кабинета, Грейс обнаружила Николаса рядом с декоративным растением. Он просматривал какой-то документ, но поднял взгляд, как только дверь закрылась с привычным скрипом. Проходя мимо, Грейс проигнорировала мужчину, словно он был так же ценен, как и растение за его спиной.

Она видела, как в его глазах чередовались сомнение, осуждение, обвинение.

Возможно, он подозревал её в каком-то неприличном поведении, но был слишком надменен, чтобы обвинить открыто, а может, заботился о своей работе.

К тому времени, когда она вышла на улицу, жара спала достаточно и можно было дышать.

Грейс прошла мимо лавки деликатесов, которой владела китайская семья, и откуда прямо в желудок устремились запахи пиццы и кебаба. Возможно, сегодня вечером она побалует себя утешительной углеводной пищей, или более вероятно, свернётся калачиком на диване со стаканом тёплого молока и хорошей книгой.

Mini Cooper ждал её в переулке недалеко от офиса. Это была версия 1959 года. Машину Грейс получила в подарок от отца на свой восемнадцатый день рождения, когда ещё надеялась на расположение родителя и делала всё возможное, чтобы получить его одобрение. О том дне она помнила только разочарование от осознания того, что отец был далеко, в Дубае, со своей новой молодой спутницей. Однако, машину доставили Грейс прямо к порогу дома, и аромат роз, которыми отец распорядился наполнить салон, довёл девушку до того, что теперь она ненавидела любые цветы.

Она сохранила подарок и разочарование, выбросила розы и любую надежду на искренние отношения с отцом. Потом Грейс узнала правду о Марии, настолько шокирующую, что переехала в Лондон.

До дома Грейс добралась за полчаса и припарковалась в гараже, арендованном специально для её любимого Mini. Квартира Грейс занимала верхний этаж старинного здания с арочными окнами и древним альковом, изображающем Мадонну с младенцем. Это была любовь с первого взгляда.

Деревянная дверь открылась со щелчком, который эхом отозвался в прохладном вестибюле, где её приветствовало эхо шагов по неровному каменному полу. Нет ничего, с чем бы не справились её каблуки, как и лестница с изношенными ступенями посередине. Квартира Грейс идеально отражала саму хозяйку: мебель в стиле шебби-шик, купленная у торговцев старьём в гетто, и книжный шкаф, полный томов, найденных на блошиных рынках.

Она сбросила туфли, которые отскочили от терракотовой плитки, и поспешно разделась, со вздохом облегчения приветствуя свежий воздух на своей потной коже. Ванная комната, единственная современная комната в доме, была создана для комфорта. В душевой было несколько насадок и даже деревянное сиденье, похожее на те, что используются в саунах. Если Грейс не могла быть счастлива рядом с мужчиной, это не означало, что она должна отказаться от радостей жизни.

Позже, закутавшись в пушистый халат, она включила телевизор, чтобы просмотреть программы. И только успела заметить интересную передачу, как зажужжал домофон. Грейс затянула пояс и пошла открывать, улыбаясь и пытаясь вспомнить, хватит ли в холодильнике пива на вечер. Был только один человек, который мог прийти к ней без предупреждения — Елена. А она никогда не была вооружена самыми лучшими намерениями.