Однако танцы - это еще и развлечение, и бретонцы нашли оригинальные способы соединить веселье и труд. После обмолота зерна следовали танцы, а процесс обмолота сам по себе был коллективным танцем - амблендадег, в котором участники, босиком или в нешипованных сабо, топтали саррасин (гречневую пшеницу), освобождая ее от последних кусочков кожуры, еще держащихся на ядре. Так же, как и на праздниках, на которых укладывали новую молотилку, и на подобных танцах, устраиваемых для выравнивания земляного пола в новом доме. Это была тяжелая работа, и выражение poania da zansal - трудиться на танцах - отражает это. Но у него было свое применение, и он будет существовать до тех пор, пока гречиха будет основным зерном, а голая земля - единственным покрытием для пола".

Люди с ограниченными средствами, которые много и часто спонтанно танцевали, должны были сами обеспечивать себе каденцию. Один пиренейский мэр в 1838 г. жаловался, что не может устроить танцы в годовщину Июльской рево-люции, потому что не может найти музыкантов. Похоже, что большинство людей еще долго обходились без музыкантов. В Лигарде (Жер) танцевальная песня (cansoun dansadero) во время Июльской монархии была заменена инструментами: сначала фифой и тамбурином, затем хурди-гурди или скрипкой. Но Лигард, хотя и не городской, был главным бургом кантона, а в более мелких местах, видимо, ждали дольше.

В Вандее скрипка начала звучать в маленьком городке Бо-вуар-сюр-Мер в 1868 г., но в окрестностях "крестьяне остались верны своей древней привычке танцевать ронды под пение".

В ХХ веке эта практика сошла на нет. В любом случае один, два или три странствующих музыканта обслуживали довольно обширную территорию и иногда были недоступны из-за совмещения нескольких функций. В некоторых регионах - Трегор, Леон - до появления аккордеона, похоже, вообще не было инструментов (за пределами городов). В других регионах владельцы таких инструментов, как багпипи, фифы, скрипки или деревянные духовые типа гобоя, например, бомбарда в Морбиане, выступали только за плату. Праздники с музыкантами были более престижными, но многие свадьбы обходились приглашенными или нанятыми певцами, и люди веселились не меньше. Трудно сказать, но я склонен считать, что вокальное сопровождение, начиная с простого тра-ля-ля, было практически обязательным для крестьянских танцев, кроме свадьбы и важных праздников, вплоть до конца века. Sonneurs и ménétriers оставались редкими вплоть до 1890-х годов, а их проезд через деревню по-прежнему был событием, собиравшим толпы людей".

Танцы были просты и легко осваивались. Сложные традиционные формы, как, например, в некоторых баскских танцах, требовали специального обучения. Но в большинстве случаев местный репертуар был ограничен, и одни и те же движения повторялись снова и снова. Дети, видя бесконечное повторение местных танцев, усваивали их, копировали и подражали движениям, и постепенно им разрешалось присоединяться к ним. Инициация была легкой, и новички ничем не выделялись, поскольку традиционные танцы были коллективными, танцевались по кругу (dranle или ronde) или в две встречные линии (ourrée). Танцоры держались за руки или прижимались к плечу или талии соседа, повторяя одни и те же движения и шаги, что вскоре стало почти автоматическим движением. Гильшер отмечает преобладание использования замкнутого круга, обращенного внутрь, способного впустить неограниченное количество танцоров, а также исключить остальных. Шаги и ритмы, используемые в круге, были, как правило, просты: общий жест одной локальной группы, укрепляющий ее единство не меньше или даже больше, чем посещение церкви, и отличающий ее от других групп. Как и круг, цепь могла принимать любое количество танцующих, вплоть до тысячи, как это иногда случалось на бретонских браках, где каждый гость, кроме обездоленного, платил за свою долю, и танец становился практически единым целым с общиной.

Все это сохранялось на протяжении почти всего XIX века (и в наше время в сельских районах Бретани и Ландов). Когда в конце 1880-х - начале 1890-х годов Требюк объезжал Вандею "на своем быстром велосипеде", он все еще находил парней и девушек, танцующих джигу в кругу, "поющих и жестикулирующих с неотразимым оживлением". Примерно в то же время английский путешественник описал громкие, топающие бурре, которые он наблюдал в трактире деревни Лозер, танцующие под аккомпанемент пения и свиста.

Традиционные коллективные джиги и шаффлы сталкивались с растущей конкуренцией со стороны современного стиля парных танцев. В Лилле и Нанси во времена Второй империи молодежь все еще объединялась в коллективные песенные танцы на улицах. Но постепенно взрослые уходили от них к подросткам, а те, в свою очередь, к детям. В Жерсе избитая земля, которая была достаточно хороша для старого хмеля, уступила место паркетным полам и относительным ограничениям танцев в помещении. На смену местным хороводам пришли "разгульные" вальсы, польки и шотландки. Танцоры учились танцам у солдат, вернувшихся с военной службы при Июльской монархии, и "почти все молодые люди сочли бы, что потеряли лицо, если бы не следовали своим урокам". В Морване именно молодые люди, вернувшиеся из Парижа в 1870-х годах, ввели новые танцы, которые со временем заменили квадратный танец и джигу. В Лоте к 1880 г. все знали только "бальные танцы", особенно квадрильи. В Дубе к 1889 г. даже "прелестные квадрильи" выходят из употребления, заменяясь вальсами, польками и мазурками. В Кор-резе в 1893 г. бурре было почти забыто, а монтаньярде было гораздо менее популярно, чем раньше. Люди предпочитали кадрили, польки, вальсы и шотландки. В 1880-х годах в Лотарингии "танцы горожан" взяли верх. Детей учили исполнять традиционные местные танцы за их причудливость, но если на какой-нибудь свадьбе или празднике группа начинала исполнять традиционный танец, люди толпились вокруг и смотрели как на диковинку.

В Лораге к 1891 г. "старые танцы постепенно исчезают, и большинство из них уже сохранилось только в виде воспоминаний". В Верхнем Лимузене бурре сохранились как диковинка; говорят, что все танцуют вальсы и польки. В деревнях долины Креза даже вальс пришел в упадок; на призывных танцах 1913 г. пары танцевали польки и шотландки под звуки аккордеонов. В баскских деревнях после начала века танцевальные коллективы пришли в упадок. Молодежь теряла интерес к традиционным танцам, а исполнение их становилось все менее престижным. В результате старые баскские маскарады пришли в упадок. Отдельные фрагменты исключались или сокращались, а бедные танцоры или даже не танцоры за неимением выбора записывались в порочный круг, который неизбежно приводил к увяданию".

По мере того как люди стали больше путешествовать, на закрытых общинных танцах все чаще можно было встретить незнакомых людей,* и это тоже повлияло на репертуар. В Дофине традиционный ригадун, танцуемый под скрипку или под простую песню, к концу века стал делиться почетом на местных танцах с более ситизированными формами, отчасти, как нам говорят, для того, чтобы чужаки тоже могли танцевать и участвовать в местных делах.

В Оверни и Лимузене в 1890-х годах "скрипки и духовые вытеснили волынку и простую песню". К концу века скрипку вытеснил аккордеон, "ставший отныне обязательным аккомпанементом на праздниках и танцах". Музыкальный репертуар неизбежно менялся, а дверь для городских влияний была открыта еще шире.

Под этим влиянием в 1880-х и последующих годах были созданы многочисленные сельские музыкальные общества, которые регулярно давали концерты и "семейные танцы", где молодежь знакомилась, ухаживала и танцевала, как когда-то на вечеринках. Для такой небольшой деревни, как Шанги в Роанне, не имевшей многих альтернатив, музыкальное общество, основанное в 1891 г. и просуществовавшее до 1930-х годов, было незаменимым помощником. Тем более что с уменьшением количества вейл, уменьшился и удобный обычай ухаживания парней и девушек в полях и на пастбищах, которые к 1900 г. все чаще огораживались. Одновременно с этим росло количество танцев. Официальные, организованные балы по случаю бракосочетания или пиршеств не могли сами по себе обеспечить достаточные социальные возможности после того, как исчезли вуали. Молодые люди стали устраивать неформальные танцы в каком-нибудь сарае или в задней комнате бистро. Они также организовывали танцевальные общества, которые, если судить по Пиренеям-Ориенталям, были главным занятием молодежи на многие километры вокруг. Там они играли настолько важную роль, что даже традиционная вражда отступала перед ними. В 1896 г. мэр города Байшас выразил свое восхищение тем, что молодежные группы, примирившиеся вокруг танцевального общества, отказались от потасовок, превративших общественные места в арену боевых действий. В 1900 г. молодежные группировки Серета подписали соглашение, которое было равносильно фор-мальному договору, регламентирующему деятельность танцевального общества (основанного в 1897 г.) и определяющему время выступления различных коллективов. Сере - районный город; Байшас, Туир и Бомпас - крупные рыночные города и административные центры своих кантонов. Но велосипед (и его предшественники) сделал их доступными для деревенских парней, и в течение десятилетия до 1914 года все больше и больше фермеров становились владельцами велосипедов.

В то же время появление новых танцев способствовало увеличению пропасти между поколениями. Накануне Первой мировой войны фольклорист из Лимузена отмечал, что бурре танцуют только зрелые люди, а молодежь относится к нему с пренебрежением. Это также способствовало увеличению пропасти между традиционными и урбанизированными элементами в сельской местности. Крестьяне, много танцевавшие на местных вечеринках и праздниках, чувствовали себя неловко, а зачастую и неуверенно перед новомодными (и все более многочисленными) городскими танцами.