— Бри и прошутто — из нового кафе в городе, — отвечает он. — И латте. Баррис-Бей теперь модный.

— Вчера я заметила более утонченный вид, — я ухмыляюсь, делая глоток. — Тейлор не будет возражать, если я приду в дом? Ей может быть дискомфортно, потому что мы все время тусовались, когда были детьми.

И в этом проблема встречи с Сэмом до того, как у меня будет время придумать, как с ним поговорить, или, по крайней мере, до того, как я выпью кофе. Слова приходят мне в голову, а затем вылетают изо рта без каких-либо задержек — так было, когда мы были подростками, и, очевидно, это не изменилось, независимо от того, насколько я выросла, независимо от того, какой успешной женщиной я стала. Это звучит мелочно, по-детски и ревниво.

Сэм потирает затылок и смотрит через плечо, размышляя. За те две секунды, что ему требуется, чтобы перевести взгляд обратно на меня, я растаяла в липкую лужу смущения и снова превратилась в ту, кто, я надеюсь, выглядит как нормальный человек.

— То что между мной и Тейлор...

Я прерываю его, отчаянно тряся головой, прежде чем он заканчивает предложение. Я не хочу знать о том, что было между ним и Тейлор.

— Тебе не нужно ничего объяснять, — говорю я.

Он безучастно смотрит на меня, моргая всего один раз, прежде чем сжать губы и кивнуть головой в знак согласия двигаться дальше.

— В любом случае, что-то срочное произошло с делом, над которым она работала. Сегодня утром ей пришлось вернуться в Кингстон.

— Но похороны завтра.

Слова вырываются потоком, густо покрытые осуждением. Сэм, вполне обоснованно, выглядит озадаченным моим тоном.

— Зная Тейлор, она найдет способ вернуться.

Это странный ответ, но я принимаю его.

— Пойдем? — спрашивает он, указывая большим пальцем через плечо на красный пикап, который я до сих пор не замечала.

Я смотрю на него в шоке. В Сэме не ничего, что говорило бы о красном пикапе, за исключением того, что он родился и вырос в сельской местности Онтарио.

— Я знаю, — говорит он. — Это мамин, и я начал водить его, когда переехал сюда. Он намного практичнее, чем моя машина.

— Живешь в Баррис-Бей. Водишь пикап. Ты изменился, Сэм Флорек, — торжественно говорю я.

— Ты была бы удивлена, узнав, как мало я изменился, Персефона Фрейзер, — отвечает он с кривой усмешкой, которая посылает тепло туда, куда не следует.

Я поворачиваюсь, сбитая с толку, и бросаю полотенце и смену одежды в пляжную сумку. Сэм забирает ее у меня и бросает в кузов пикапа, прежде чем помочь мне забраться внутрь. Как только двери закрываются, насыщенный запах кофе смешивается с чистым ароматом мыла Сэма.

Когда он заводит двигатель, мой разум начинает лихорадочно соображать. Мне нужна стратегия, и как можно скорее. Вчера вечером я сказала Сэму, что дам ему объяснение тому, что произошло много лет назад, но это было до того, как я встретила Тейлор. Он двинулся дальше. У него долгосрочные отношения. Я обязана извиниться перед ним, но мне не нужно вываливать на него свои прошлые ошибки, чтобы сделать это. Или нужно?

— Ты что-то притихла, — говорит Сэм, когда мы выезжаем из города к озеру.

— Наверное, я нервничаю, — честно говорю я. — Я не возвращалась с тех пор, как мы продали коттедж.

— С того Дня Благодарения? — он смотрит на меня, и я киваю.

На нас опускается тишина. Я обычно крутила свой браслет, когда была встревожена.

Теперь у меня подпрыгивает колено вверх-вниз.

Когда мы сворачиваем на Дорогу Голых Скал, я опускаю стекло и делаю глубокий вдох.

— Боже, я скучала по этому запаху, — шепчу я.

Сэм кладет свою большую руку мне на колено, останавливая колебания, и нежно сжимает его, прежде чем снова положить руку на руль и въехать на подъездную дорожку.