8. ЛЕТО, ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

8. ЛЕТО, ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Мои ноги хрустели на подъездной дорожке, воздух был тяжелым от росы и сочного запаха мха, грибов и влажной земли. Весной Сэм занялся бегом и был полон решимости привлечь меня к своему делу. Он составил целую программу для начинающих, которая должна была начаться сегодня, в мое первое утро в коттедже. Мне было приказано съесть легкий завтрак не позднее семи утра и встретиться с ним в конце подъездной дорожки в восемь утра .

Я остановилась, когда увидела его.

Он растягивался, повёрнутый ко мне спиной с наушниками в ушах, закинув одну руку за голову и наклонившись в сторону. В пятнадцать лет его тело было для меня почти чужим. Каким-то образом он вырос по крайней мере еще на 15 сантиметров с тех пор, как я в последний раз видела его на Рождественских каникулах. Я заметила это вчера, когда они с Чарли пришли помочь нам разгрузиться. («Это официально ежегодная традиция», — услышала я, как Чарли сказал папе). Но у меня не было времени как следует осмотреть Сэма, прежде чем и ему, и Чарли пришлось уйти, чтобы подготовиться к своим сменам в Таверне. Этим летом Сэм работал на кухне три вечера в неделю, и я уже боялась разлуки. Теперь его черная спортивная майка задралась, обнажив кусочек загорелой кожи. Я смотрела, как загипнотизированная, румянец пополз вверх по моей шее.

Его волосы были такими же густыми и спутанными, и он всё ещё носил браслет дружбы на левом запястье, но теперь он, должно быть, был намного выше 180 сантиметров ростом, его ноги почти бесконечно вытягивались за подол шорт. Почти столь же невероятным, как и его рост, было то, что он тоже был каким-то образом плотнее. Его плечи, руки и ноги стали более массивными, а его зад был… ну, его больше нельзя было принять за фрисби.

Я похлопала его по плечу.

— Господи, Перси, — сказал он, поворачиваясь и снимая наушники.

— И тебе доброго утра, незнакомец, — я обвила его талию своими руками. — Шесть месяцев — это слишком долго, — сказала я ему в грудь.

Он крепко сжал меня в объятиях.

— Ты пахнешь летом, — сказал он, затем положил руки мне на плечи и отступил назад. Его пристальный взгляд прошелся по моей обтянутой спандексом фигуре. — Ты выглядишь как бегунья.

Это было его рук дело. У меня был ящик, набитый спортивным снаряжением, основанным на списке вещей, которых он предложил. Я надела шорты и майку, а также спортивный бюстгальтер, который Сэм, к моему стыду, включил в свой список, и одни из хлопчатобумажных стрингов, которые Делайла подарила мне перед своим отъездом на каникулы матери и дочери в Европу, которые он не включил в список. Мои волосы, которые теперь были далеко ниже плечей, были собраны в густой хвост высоко на макушке.

— Притворяйся, пока это не станет правдой, верно?

Он что-то промычал, а затем стал серьезным и провел меня через серию растяжек. Во время моего первого приседания он встал позади меня и положил руки мне на бедра. Я чуть не упала назад от шока от его хватки.

Когда я стала достаточно гибкой, он провел рукой по волосам и изложил план: — Хорошо, давай начнем с основ. Самая важная часть обучения бегу — это...

Он замолчал, ожидая, пока я заполню пробел.

— Хорошая обувь? — предположила я, глядя на свои новые кроссовки Nike.

Он разочарованно покачал головой.

— Разве ты не читала статью на 5 тысяч слов, которую я отправил тебе по почте?

Он вырезал это из журнала о беге, в комплекте с какой-то сложной таблицей времени и дистанции. Я читала её... однажды... ну что-то типа того.

— Самая важная часть обучения бегу — это ходьба, — сказал он, уперев руки в бока.

Я подавила смешок. Эта штука с командованием была совершенно новой, в некотором роде очаровательной и определенно забавной.

— Итак, мы проведем первую неделю, преодолевая по 3 км вперед и назад, увеличивая дистанцию, которую ты тратишь, бегая каждый день, пока к концу недели ты не пробежишь все 3 км. У тебя будут два дня отдыха в неделю, и к концу второй недели ты должна будешь преодолеть целых 5 км.

Я едва поняла, что он сказал, но 5 километров звучало довольно далеко.

— Сколько ты обычно преодолеваешь?

— В город и обратно. Это около 12 км, — у меня отвисла челюсть. — Я натренировал себя на это. Ты тоже сможешь.

— Нет. Ни за что! — воскликнула я. — Здесь слишком много холмов!

— Успокойся. Мы будем делать это день за днем, — он указал на дорогу и начал идти. — Да ладно тебе. Первые пять минут мы будем идти пешком.

Я с сомнением посмотрела на него, но ускорила шаг, чтобы соответствовать его темпу.

Если ежегодный адский день легкой атлетики в моей начальной школе не дал мне понять этого много лет назад, то теперь всё стало очевидным: я не была прирожденной бегуньей. Через десять минут я смахивала пот с лица и пыталась не обращать внимания на огонь в легких и бедрах.

— Три обновления? — спросил Сэм без малейшего намека на одышку.

Я нахмурилась.

— Никаких разговоров.

После этого он замедлил шаг. На полпути я сняла топ, вытерла им лицо и заправила его сзади в шорты. Мы прошли последний отрезок маршрута, мои ноги дрожали, как у олененка.

— Я и не знал, что ты так потеешь, — сказал Сэм, когда я снова вытерла пот топом.

— Я и не знала, что ты такой мазохист.

Этот прикол с бегом больше не был очаровательным.

— Этот семинар для писателей действительно улучшил твой словарный запас.

Я слышала ухмылку в его голосе. Я ударила его по груди.

Подъездная дорога Флореков была перед нашей, и я свернула с неё.

— Мне нужно прыгнуть в озеро, прямо сейчас, — сказала я, огибая дом и направляясь вниз по склону к воде с Сэмом рядом со мной, кривая ухмылка на его лице.

— Не понимаю, чего тебе так смешно, — фыркнула я.

— Я не смеюсь, — он поднял руки.

Я сняла кроссовки и носки, как только мы добрались до причала, затем стянула шорты и отбросила их в сторону.

— Боже! — крикнул Сэм позади меня. Я резко обернулась.

— Что? — огрызнулась я, как только поняла, что на мне розовые стринги и что Сэм пялился на мою чрезвычайно голую задницу. Мне было слишком жарко и я была слишком раздражена, чтобы обращать на это внимание.

— Проблема? — спросила я, и его глаза метнулись к моим, затем вниз к моей заднице, а затем снова к моему лицу.

Он пробормотал блять себе под нос и посмотрел в небо. Он держался обеими руками за промежность. Мои брови взлетели вверх. Не зная, что делать, я побежала по причалу и бросилась в воду пушечным ядром, проплывая под поверхностью так долго, как только могла.

— Ты идёшь? — крикнула я ему в ответ, когда вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, с самоуверенной ухмылкой на лице. — Вода может тебя охладить.

— Мне нужно, чтобы ты повернулась в другую сторону, прежде чем я это сделаю, — крикнул он в ответ, всё ещё прикрываясь.

— А если я этого не сделаю? — я подплыла ближе.

— Ну же, Перси. Сделай мне одолжение.

Он выглядел по-настоящему огорченным, что сослужило ему хорошую службу за то, что он подверг меня своей тренировке. Но внутри я была в восторге. Я отплыла подальше, чтобы дать ему место, пока он прыгал в воду. Мы были примерно в 2 метрах друг от друга, топчась и пялясь друг на друга.

— Мне очень жаль, — сказал он, придвигаясь немного ближе. — Это просто реакция моего тела.

Реакция тела?

— Усекла, — сказала я, более чем немного сдувшись. — Полуголая девчонка приравнивается к эрекции. Основы биологии.

После нашего заплыва Сэм отвернулся, когда я поднялась на причал. Я лежала на спине, позволяя солнцу высушить меня, мои руки образовали подушку за головой. Сэм растянулся рядом со мной в той же позе, его шорты насквозь мокрые.

Я повернула к нему голову и сказала: — Я думаю, мне следует оставить здесь купальник для следующего раза.

***

Я оставила одно из своих бикини у Флореков вместе с дополнительным полотенцем, чтобы я могла прыгнуть в озеро, как только мы вернемся после пытки, которую Сэм называл бегом. Он поклялся, что у меня появится любовь к этому занятию, но к концу нашей второй недели, единственное, что у меня появилось, — это россыпь веснушек на носу и груди.

Мы только вернулись с вялых 5 км, и я схватила свой костюм для плавания с сушки, помахала Сью, которая пропалывала сад, и заскочила в ванную, чтобы переодеться, пока Сэм делал то же самое в своей комнате. Я стянула с себя пропотевшую одежду и надела бикини, которое, наконец, одобрила мама, желтое с белыми маргаритками, после чего направилась на кухню, чтобы дождаться Сэма. Я залпом выпила стакан воды у раковины, когда кто-то прочистил горло позади меня.

— Доброе утро, солнышко! — Чарли стоял, прислонившись к дверному проему, одетый в спортивные штаны и без майки, ничего нового. Не то чтобы я возражала. Чарли был в очень хорошей форме для семнадцатилетнего парня.

— Ещё нет и девяти утра, — выдохнула я, всё ещё запыхавшись. — Что ты делаешь на ногах?

— Хороший вопрос, — сказал Сэм, входя на кухню.

Он взял стакан из моих рук и снова наполнил его. Пока Сэм пил, Чарли без стыда оглядел меня с ног до головы, задержавшись на моей груди. Когда его взгляд снова остановился на моем лице, его брови сошлись над зелеными глазами.

— Ты выглядишь как помидор, Перс, — сказал он, затем повернулся к Сэму. — Почему ты продолжаешь заставлять ей делать свою кардиотренировку? Проблемы с сердцем принадлежат нашей семье, а не её.

Сэм откинул волосы назад.

— Я не заставляю её. Не так ли, Перси? — он посмотрел на меня в поисках поддержки, и я съежилась.

— Нет... технически, ты не заставляешь меня... — я осеклась, когда выражение лица Сэма исказилось.

— Но тебе это не нравится, — закончил Чарли, прищурившись на меня.

— Мне нравится, как это ощущается потом, когда всё заканчивается, — сказала я, пытаясь найти что-нибудь позитивное, чтобы сказать.

Чарли схватил яблоко из корзины с фруктами на кухонном столе и откусил большой кусок.

— Тебе стоит попробовать плавание, Перс, — сказал он с набитым ртом.

— Мы плаваем каждый день, — сказал Сэм монотонным тоном, к которому он приберегал в тех случаев, когда брат его раздражал.