— Что сказать другим студентам? — спрашивает Джой, ее глаза остекленели.

— Если у них есть какая-либо информация о местонахождении Мейсона, хоть что-нибудь, они должны немедленно сообщить в полицию. Вскоре сюда также прибудут два консультанта для оказания поддержки в области психического здоровья студентам и персоналу.

Вопросы и ропот проносятся по комнате, обсуждение переходит к тому, как лучше всего присматривать за другими учениками, когда становится ясно, что Хью не может или не хочет давать дальнейших комментариев по поводу исчезновения Мейсона. Тяжесть взгляда Джека манит меня, как колдовство, заставляя встретиться с ним взглядом, но я не подчиняюсь. Чем больше я избегаю смотреть на него, тем тяжелее ощущаю его присутствие, и я наслаждаюсь каждым восхитительным моментом его напряжения. Но я не единственная, кто ощущает его полярную ауру по ту сторону стола. Брэд бросает пристальные взгляды в сторону Джека, пока какая-то вызванная сахаром неистовая энергия не заставляет его вскочить со стула, и он не начинает расхаживать мимо окон. Я думаю, он уже собирается высказать все свои подозрения по поводу несоответствий в программе донорства тел и потенциального участия Джека, когда раздается стук в дверь.

— Войдите, — зовет Хью, в его голосе уже слышится усталость от напряжения, вызванного этой встречей.

Дверь открывается.

Мое прошлое врезается в настоящее, когда в комнату входит Эрик Хейз.

И я, наконец, встречаюсь взглядом с Джеком.

Глава 6

Натянутая ткань

ДЖЕК

Температура в конференц-зале заметно понижается на несколько градусов, когда входит мужчина в дешевом костюме и оружейной кобуре. Широко раскрытый взгляд Кайри встречается с моим.

Я никогда раньше не видел, чтобы она намеренно избегала другого человека. Она всегда первая обращает на себя внимание лучезарной улыбкой, посланной, чтобы обезоружить и заманить в ловушку, пока этот человек ничего не понял.

Любопытство переполняет мои чувства, и я обращаю внимание на мужчину со значком ФБР в руках.

— Я специальный агент Эрик Хейз из отдела по борьбе с насильственными преступлениями, — говорит он. Засовывая значок обратно во внутренний карман своего плохо сидящего пиджака, он окидывает комнату проницательным взглядом. — Я ценю, что ваш директор нашел время для решения текущего вопроса.

Брэд перестал расхаживать взад-вперед и устремил встревоженный взгляд на агента.

— Насильственное преступление? Есть новости о Мейсоне?

Хью отвечает вспышкой гнева.

— Нет, доктор Томпсон. Пока ничего.

— Не пугайтесь, ребята, — быстро подхватывает Хейз. — Наш филиал изучает и другие возможные причины. Я здесь просто для того, чтобы задать несколько вопросов.

Несмотря на его попытку преуменьшить причастность ФБР, это никого не убедило. Люди заламывали руки. Быстро моргали. Нервно дергались и перекладывали предметы на столе, добавляя толстый слой неловкости к и без того напряженной тишине. Как будто у каждого человека здесь есть какая-то зловещая тайна, которую нужно скрывать. Полиция и правительственные чиновники склонны заставлять даже святых сомневаться в своей морали.

Я украдкой бросаю взгляд на Кайри, сидящую прямо напротив меня. Теперь ее взгляд устремлен на светлую столешницу, прядь темно-каштановых волос ниспадает ей на лицо. Мои брови вопросительно приподнимаются, но она все равно избегает меня.

Естественно, я чувствую себя не в своей тарелке в присутствии представителей правоохранительных органов. Но не у меня одного где-то там похоронена половина изуродованного тела. Что заставляет меня усомниться в том, что останки обнаружили.

Иначе зачем бы ФБР появились сейчас?

Я изо всех сил пытаюсь поймать взгляд Кайри и замечаю, что я не единственный, кто борется за ее внимание. Агент останавливается позади нее, достает блокнот из кармана пиджака и смотрит в него. Очень старомодный крутой жест. Я почти ухмыльнулся.

После того, как Хью дает краткий комментарий о наших правах в области управления персоналом и просит о коллективном согласии отвечать на вопросы, агент Хейз нацеливается на Брэда.

— Доктор Томпсон, верно?

Оборона Брэда заметно усиливается. Его плечи напрягаются.

— Верно.

— Как долго Мейсон Дюмонт стажировался в вашем отделе, доктор Томпсон? — спрашивает агент.

— По-моему, девять месяцев, — говорит Брэд и качает головой. — Конечно, нужно проверить записи, но я думаю, примерно так. Он был очень внимательным аналитиком. Мейсон работал в основном с программой «Ферма тел». Пять дней — это большой срок для пропажи, верно?

Брэд бросает осторожный взгляд в мою сторону, моргает и отводит глаза. Его мысли с таким же успехом можно было бы записать на проекционном экране, — так легко его читать. Волнение проникает в мое хладнокровное поведение, и я снова ищу пристальный взгляд Кайри. Все, что нужно Брэду, — это малейший толчок со стороны этого агента, и он обвинит меня в исчезновении Мейсона. Он и так уже выдает слишком много.

Этикет правоохранительных органов 101: никогда не отвечайте на незаданный вопрос.

Сделав пометку, агент Хейз говорит:

— Мы пока не сделали никаких выводов, доктор Томпсон. Мистер Дюмонт когда-нибудь сообщал вам о странных находках или несоответствиях в отчетах «Фермы тел?»

Мое сердце учащенно бьется о грудную клетку. Я воздерживаюсь от того, чтобы смотреть на агента, не выдавая никакой заметной реакции, но внутри у меня бурлит кровь.

Наконец, Кайри встречается со мной взглядом, и мы оба, похоже, сразу приходим к одному и тому же выводу.

Мейсон не только сообщил Брэду о несоответствии тел, но и поделился своими опасениями со сторонним источником.

С гребаным ФБР.

Мейсон — единственный, кто мог их вовлечь. Никто, кроме Брэда, который боится собственной тени, не знал о жертве с отсутствующей подъязычной костью, похороненной на исследовательских полях.

Нет никакого другого способа, которым ФБР могли бы узнать об открытии Мейсона. Он сам связался с ними.

Пока Брэд делает все возможное, чтобы сформулировать связный ответ агенту Хейзу, объясняя, как оплошность с пожертвованным телом или записями могла быть неправильно задокументирована стажерами — и все это время бросая нервные взгляды в мою сторону, — я решаю, что Брэд точно не сообщал об этом. Он боится меня гораздо больше, чем ФБР.

Я оцениваю поведение Кайри, задаваясь вопросом, знала ли она о действиях Мейсона.

Нет, это было бы безрассудно глупо. Слишком беспечно даже для ее импульсивной натуры.

Убийство Мейсона после того, как он сознательно связался с федералами, несомненно, привело бы власти к нашему порогу. То, чего никто из нас не хотел бы.

— Спасибо за ваш более чем полезный вклад, доктор Томпсон, — говорит агент Хейз. — Возможно, мне придется связаться с вами снова, если понадобится дополнительная информация по записям «Фермы тел».

Мой взгляд устремляется на Хью, слова «только с ордером» обжигают горло, как раскаленное железо, но я сдерживаюсь.

Агент Хейз держит меня под прицелом. Он невысокий. Метр семьдесят, может. Ему за пятьдесят, и от сидения за письменным столом у него выступает живот. Редеющие волосы коротко подстрижены, что намекает на военное прошлое. Он хочет, чтобы другие видели в нем главного, властного, но слишком старается казаться устрашающим, ведь складки вокруг его рта свидетельствуют о том, сколько дерьма он ежедневно получает от своего начальства.

Агент сверяется с блокнотом, прежде чем обратиться ко мне.

— Доктор Соренсен, — его глаза встречаются с моими. — У вас очень впечатляющая карьера.

— Спасибо.

Уголок его рта дергается.

— Вы помните, когда в последний раз мистера Дюмонта видели в отделе?

Я поднимаю брови и откидываюсь на спинку стула, прерывисто выдыхая и притворяясь, что размышляю.

— Не помню.

Агент ждет, что я скажу больше. Когда я больше ничего не предлагаю, он кивает и проталкивается вперед.

— Согласно журналам, предоставленным доктором Кэнноном, мистер Дюмонт работал над… — он снова сверяется со своими записями. — Донорами в вашем отделе.

— Верно, — говорю я.

— Но вы не припоминаете, чтобы разговаривали с ним или видели его…

— Доктор Соренсен не общительный и даже не замечает, что в его отделе работают другие.

Чтобы немного разрядить обстановку, Кайри внезапно приходит мне на помощь. Я удерживаю ее взгляд через стол, и она одаривает меня едва заметной улыбкой.

— Доктор Рот, — говорит агент и пересекает комнату, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. — Доктор Кайри Рот, верно?

Она облизывает губы и хмуро смотрит на агента.

— Да, это мое имя. Чем я могу вам помочь, агент Хейз?

Способность Кайри скрывать выражение лица и вписываться в любую обстановку, по общему признанию, впечатляет. Мне следовало увидеть эту черту характера раньше. Так много крошечных деталей всплывает на свет, пока я изучаю ее сегодня и понимаю, что она скрывала от меня даже себя.

Это было нетрудно; мое эго сделало большую часть работы.

Хейз смотрит на нее со странной смесью опасения и озабоченности, как отец, сильно разочарованный в своем ребенке, но все еще желающий приютить его. Возможно, это побочный эффект его женоненавистничества; мужчины в его положении и с его авторитетом часто преувеличивают это свойство. Или у него есть собственная дочь, что объяснило бы вспышку фамильярности, которую я замечаю в прищуренном взгляде агента, когда он задает ей свой следующий вопрос.

— Как давно вы работаете в университете, доктор Рот?

Она сцепляет руки на столе.

— Три удивительных года.

Агент не делает никаких заметок.

— Насколько я понимаю, за время своего пребывания здесь вы сделали много удивительных вещей. Например, расширили исследовательскую программу полей Басса. Они для вас как дитя, да?