Последний спуск приводит его губы к предплечью. Повязка снята — Эстер сказала, что ране нужен воздух, — и он нежно целует порез. Меня вновь охватывает сожаление, и мой взгляд падает на руку Дэнни, где повязка все еще прикрывает его раны. Не один порез, а много, и все они намного глубже, чем мой единственный. Я сглатываю и кладу руку на белую повязку.

— Почему ты это сделал? — Он отрывает губы от моего предплечья и смотрит мне в глаза.

— А ты почему?

— Чтобы избавиться от напряжения. Это я могу контролировать. — Мое признание удивляет меня больше, чем Дэнни, чье лицо остается невозмутимым. — И потому, что иногда я ненавижу себя.

Он сглатывает.

— Я сделал это, потому что выбор стоял между мной и тобой.

— Что?

— Люди в твоей жизни и так причинили тебе достаточно боли, Роуз. — Он пристально смотрит на меня, и я сглатываю. Он и понятия не имеет. — Я не хотел, чтобы ты числилась в списке тех, кого я хочу убить.

Он хочет убить всех, кто когда-либо делал мне больно? Список будет длинный, очень длинный. И моя надежда только что разгорелась, но я могу лишь смиренно улыбнуться.

Дэнни кружит носом вокруг моего носа. Прижимается губами к моим губам.

— После нашего свидания, на котором я обещаю никого не убивать, ты снова придешь ко мне в постель?

— Да.

— Хорошо. Я закончил с отжиманиями. — Он обнимает меня за талию и берет мое запыхавшееся тело на руки. — Готова поработать над бедрами?

— Твоими или моими?

Он мягко улыбается и несет меня к кровати, усаживая на край и раздвигая мне ноги.

— Твоими. — Его грубый голос может заставить меня самопроизвольно кончить. — Сдвинь, — требует он, и я напрягаюсь, чтобы сомкнуть ноги. Они не сдвигаются ни на миллиметр, не с его ладонями, удерживающими их на месте. — Сильнее, Роуз.

Стиснув зубы, борюсь с его нажимом. Но ничего не выходит.

— Думаю, будет достаточно трех подходов по двадцать.

— Что? — встревожено охаю, когда он резко оттягивает промежность моих трусиков в сторону, зарываясь лицом мне между ног.

Мои глаза закатываются к затылку, и я резко падаю на матрас.

— Три подхода по двадцать, — выдыхаю я, улыбаясь, когда он прикусывает клитор. Ему не требуется много времени, чтобы заставить меня скомкать простыни в кулаке, и обвиться ногами вокруг его головы. Я натягиваю простыню на лицо, наслаждаясь прохладой хлопка на пылающей коже. Я так близко, что вот-вот…

Вдалеке раздается громкий хлопок, и Дэнни быстро выскальзывает у меня из-под ног, выглядя растерянным из-за дурмана страсти и настороженности. Мой нарастающий оргазм поглощает беспокойство, когда Дэнни вскакивает с пола и шагает к двери.

— Оставайся здесь.

Я быстро прикрываюсь, когда он, совершенно голый, распахивает дверь и выглядывает в коридор. Затем с руганью захлопывает ее, отыскивает боксеры, натягивает их и хватает с тумбочки телефон.

— Что там? — спрашиваю я, вставая с кровати и застегивая пуговицы рубашки.

Дверь в спальню распахивается, и в комнату влетает встревоженный Брэд. За ним следует Ринго.

— Что происходит? — требует Дэнни, пока Брэд пытается восстановить дыхание.

— Взрыв у главных ворот. — Они с Ринго пробираются на террасу.

Дэнни устремляется за ними, в его глазах полыхает весь ад. Каждый мускул на его спине выпячивается от беспокойства.

— Пи*дец, — ругается он, и вдалеке я вижу поднимающиеся клубы дыма — плотное черно-серое облако, символизирующее разруху. Я выхожу на террасу, и мои ноздри тут же улавливают запах горящей резины.

— Соберите людей, — приказывает Дэнни, проходя мимо меня.

Он достает джинсы и натягивает их, пока мы с Брэдом и Ринго наблюдаем с террасы, как растет клуб дыма.

Я подхожу к перилам и опускаю руки на металлический поручень, а Ринго с Брэдом возвращаются в комнату к Дэнни, о чем-то настойчиво переговариваясь. Их голоса меняются, звуча приглушенно, пока я устремляю взгляд через всю территорию особняка к главным воротам. По саду бегут несколько мужчин с оружием наготове, на ходу в панике выкрикивая приказы и инструкции.

Меня охватывает предчувствие, столь же мрачное и разрушительное, как и клубы дыма, все еще поднимающиеся вверх.

Это моя вина.

Перестрелка в Вегасе, гидроцикл, ворота. Все это из-за меня. Я сглатываю, пытаясь найти в себе мужество признаться Дэнни. Я не могу ждать. Мне нужно сделать это сейчас. Я оборачиваюсь и вижу, что он натягивает через голову белую футболку, Брэд говорит по телефону, а Ринго швыряет к ногам Дэнни ботинки.

— Дэнни, — зову я, и он поднимает взгляд.

Я ожидаю, что он отмахнется от меня, скажет, что сейчас у него нет на меня времени. Но он этого не делает. Он подходит ко мне. Целует. И смотрит так, будто пытается сказать, что все будет хорошо. А потом уходит.

— Дэнни, — выпаливаю я, и он останавливается у двери, поворачивается и смотрит на меня, неподвижно стоящую на террасе.

В мои мысли проникает нарастающий свистящий звук, я пытаюсь его игнорировать, сосредоточиться на том, чтобы пробежаться про себя по признанию, правильно его сформулировать, прежде чем произнести вслух. Звук становится все громче и громче. Слова ускользают от меня. Где же они? Я смотрю в вопрошающие глаза Дэнни в поисках смелости.

И тут Дэнни смотрит мимо меня, его глаза расширяются, в них мелькает страх.

Я хмурюсь, когда свист превращается в пронзительный визг, и медленно поворачиваюсь назад, чтобы узнать, что привлекло его внимание и напугало.

— Роуз, убирайся оттуда!

Что-то черное летит ко мне по небу, увеличиваясь в размерах с каждой секундой. Когда до меня доходит, что это такое, уже слишком поздно.

Весь дом содрогается, барабанные перепонки будто лопаются, и я кричу, цепляясь за перила террасы, когда передо мной вздымается пламя. Меня хватают сзади и тащат обратно, терраса уходит из-под ног, разваливаясь на огромные куски.

— Роуз!

Мое тело содрогается от боли, рука кажется вырванной из сустава. На осознание требуется время. И тут я понимаю. Спокойно смотрю вниз. Терраса под ногами исчезла, там лишь отвесный спуск к земле, где в куче кирпичей, щебня и дыма лежат остатки террасы. Я свисаю с края, держась только за руку Дэнни и глядя смерти в лицо.

Как легко было бы отпустить. Избавиться от проблем и последствий, связанных с моим выбором.

Мой мальчик будет в безопасности, если я умру. Потому что сейчас я не думаю, что смогу сражаться в этой битве. Война окончена. Я чувствую, как моя рука выскальзывает из ладони Дэнни. Нокс не получит никакого удовольствия от того, что причинит боль моему мальчику, если это не причинит боль мне.

Я смотрю в глаза Дэнни. Они говорят со мной посреди хаоса огня, разрушения и паники, и все, о чем я могу думать в этот момент, — насколько больше будет разрушений, если я не отпущу. Больше смертей. Больше боли. Ясность поражает и оседает в сознании. Я заблуждалась. Безумие думать, что с этим бардаком можно разобраться. Безумие думать, что я исповедуюсь Дэнни во всех своих грехах, и все будет хорошо. Ничего не будет хорошо. Как такое может быть? Дэнни не убьет меня за предательство, но его отвержение станет для меня равносильно смерти. Но Нокс убьет меня. Назовите меня дурой, но я предпочитаю сама выбрать способ покинуть этот бренный мир. Впервые в своей жизни я сама принимаю решение. Я не могу быть с Дэнни. Такова моя холодная, суровая реальность, и сейчас, в данный момент, я не хочу жить, если не смогу быть с ним. Я уже слишком много потеряла. И не могу потерять еще и его.

— Не смей, мать твою, отпускать, — рычит Дэнни, отпуская другую руку, которой держится за искуроченный металлический дверной косяк и, падая на живот, чтобы протянуть мне вторую руку. — Хватайся. Боже, помоги мне, Роуз, хватай меня за другую руку.

Ловлю себя на том, что качаю головой, разжимаю потную руку в его ладони, пытаясь высвободиться из хватки.

— Нет, — кричит он, цепляясь за мою свободно покачивающуюся руку. — Клянусь, Роуз, я на хрен сам тебя прикончу.

Я смотрю на него. Молча. Мир вновь стал моим.

— Роуз, черт возьми, — выдыхает он. — Я не просто так излил тебе свое гребаное сердце, рассказал всю свою жалкую е*анутую историю, чтобы ты бросила меня сейчас. Хватайся за мою чертову руку. Ты не умрешь, не после всего, что было.

Я умру в любом случае. Я выдергиваю руку и чувствую, как гравитация поглощает меня, притягивая к смерти.

— Нет! — Дэнни бросается вперед, перехватывая мое запястье, и рычит, когда Брэд цепляется за пояс его джинсов, чтобы не дать ему упасть вместе со мной.

— Твою мать, Дэнни, — рычит Брэд, задыхаясь от натуги.

— Будь ты проклята, Роуз.

Дэнни смотрит мне в глаза, и с перекошенным от ярости лицом начинает тянуть меня назад с помощью Брэда, перетаскивает через край, и мои бедра и грудь царапаются об острые зазубрины бетона.

— Какого хрена? — орет он, опрокидывая меня на спину и плюхаясь сверху, у него перехватывает дыхание.

Ошеломленно смотрю на него. Я уже видела Дэнни Блэка в ярости. В бесчисленных случаях. Но те моменты меркнут по сравнению с тем, что я вижу сейчас. Чистая, неприкрытая, жгучая ярость. И она пугает. Впервые Дэнни меня пугает. Отвожу взгляд от пламени, полыхающего в его глазах, но мое лицо тут же резко поворачивают обратно. Его губы кривит гнев, шрам кажется еще более глубоким и светящимся.

— Я, бл*дь, впервые в жизни занимался любовью с женщиной не для того, чтобы она вот так положила этому конец. — Он практически отталкивает мое лицо. — Но, по крайней мере, теперь я знаю, чего я стою.

Он поднимается и в течение долгого, мучительного времени не отрывает от меня взгляда чистейшего презрения.

— Ты нужен нам внизу, — бросает Брэд, выходя из комнаты.

— Уже иду.

Дэнни хватает меня за руку и поднимает на ноги, быстро осматривая, прежде чем потащить к двери. Я бессмысленно плетусь за ним, моя голова готова взорваться, растерзав разум в клочья. Хаос распространяется по всему дому, повсюду в панике бегают люди. У подножия лестницы мы натыкаемся на Эстер, и меня толкают ей, как ненужный хлам.