— Дэнни, — очень тихо шепчет она, скользя пальцами по моим волосам.

Я веду носом по узенькой полоске, обрамляющей ее тайное местечко, оставляя там поцелуи. Дыхание Роуз становится громче, бедра приподнимаются. Я никогда не нюхал ничего похожего на нее. Кровь в моих венах бурлит от нужды овладеть ею. Медленно. На этот раз я хочу действовать медленно. Оценить ее всю. Насладиться каждым дюймом и каждой секундой. Мой изголодавшийся, нетерпеливый язык медленно облизывает ее, и пальцы в моих волосах сжимаются, на этот раз она неистово выгибается. Я мычу, кружа по клитору, вдыхая ее аромат. Он ни на что не похож. Целую всюду, глубоко погружаясь в нее языком, жадно поедая ее влажную плоть. Если и есть что-то более вкусное, чем Роуз, я еще этого не пробовал. Подключив пальцы, комбинирую погружения с облизыванием, покусыванием, посасыванием.

— Боже, Роуз, — бормочу я в гудящий от желания клитор.

— Я не хочу кончать так, — хрипит она, упираясь попкой в матрас и отстраняясь от меня. — Пожалуйста, я хочу кончить с тобой внутри меня.

Я просовываю руку ей под задницу и притягиваю обратно ко рту, смыкая губы вокруг нее и сильно посасывая. Она кричит, звук переходит в стон. У нее будет и то, и другое, я позабочусь об этом.

— Сегодня ты будешь кончать так много раз, Роуз, что всю следующую неделю тебе понадобится, чтобы я всюду носил тебя на руках.

Она смотрит на меня, и по блеску ее глаз я могу сказать, что ей это нравится.

— Ты бы сделал это? Я имею в виду, ты носил бы меня на руках?

Я улыбаюсь, целуя внутреннюю сторону ее бедра, глядя на нее снизу-вверх.

— А ты мне позволишь?

Сейчас мы оба за пределами своей зоны комфорта. Она кивает, слегка, но отчетливо.

— Тогда, да, — подтверждаю я, возвращаясь к пиру на ее великолепной, мокрой, умоляющей киске. Роуз напрягается подо мной, и я опускаю ладони на внутреннюю сторону ее бедер, разводя их шире, пока подталкиваю ее все выше и выше, и…

— О-о-охххх.

Роуз крепко стискивает мои волосы и дергает их, ее голова мечется из стороны в сторону, и я отстраняюсь, обдувая клитор прохладным воздухом, видя, как он дергается, после чего перехожу к финальной стадии. Нежно целую. Легко прикусываю. Сильно и глубоко всасываю. Роуз напрягается, тянет меня за волосы, окидывает пылающим взглядом, а потом стонет, опуская голову на подушку, приподнимая бедра, прижимаясь к моему рту. Я надавливаю языком там, где нужно, помогая продлить удовольствие. Мой член пульсирует, зажатый между моим животом и матрасом, до смерти жаждая ринуться в бой.

Но то, что происходит сейчас. Это магия.

Доставлять ей удовольствие.

Слышать ее.

Наблюдать за ней.

Это нечто новое.

И оно вызывает привыкание.

Роуз успокаивается и, наконец, находит в себе силы открыть глаза, медленно обводя меня томным взглядом, ее хватка в моих волосах ослабевает. Страсть и желание в ее глазах пронзают мое черствое сердце.

Она такая красивая.

Такая изящная.

Такая... опустошенная.

Встав на колени, ползу вверх по ее телу, целуя по пути каждую грудь, и устраиваюсь между ее ног, обхватив ее голову руками. Смотрю на нее сверху вниз.

— Обещай мне, что если кто-нибудь снова причинит тебе боль, ты без колебаний убьешь его. Никаких вторых шансов, Роуз. — Мой голос хрипит от удовольствия.

— Обещаю. — Она не колеблется ни секунды. — Но мне не придется убивать, потому что ты сделаешь это за меня.

Уверенность в ней заставляет меня улыбаться. Потому что она права.

— Без колебаний. — Я приподнимаю бедра, и мой член устраивается между ее бедер.

Ее дыхание сбивается.

— Что, если боль причинишь мне ты?

Я закрываю глаза и погружаюсь в нее, удовольствие лишает мои мускулы силы. Распределив свой вес, вращаю бедрами, чуть задыхаясь от невероятного ощущения того, как она приветствует меня в своем теле.

— Я не причиню тебе боли.

Посмотрев на нее, целую в уголок губ и облизываю их вдоль.

— Я никогда не причиню тебе боли.

Еще ни разу я не говорил чего-то с такой убежденностью. Затуманенным похотью сознанием, понимаю, что это беспрецедентно. Отец назвал бы меня слабоумным. Но это правильно. С ней... все правильно. Слезы в ее глазах и легкий прикус губы приносят облегчение.

— Спрошу только один раз. Хочешь быть моей?

— Да. — Ни колебаний. Ни сомнений. Да.

Тянусь к ее губам, медленно овладевая ею. Ее руки неторопливо блуждают по моей спине, когда я начинаю легко раскачиваться в ней. Я ослеплен правильностью, поглощен ощущением того, что Роуз принимает меня всеми мыслимыми способами. Я уверен, наши тела созданы друг для друга, каждый ее изгиб идеально подходит мне. Как и наши души. Мы оба мокрые, скользкие, задыхающиеся. Страсть, связь, нечто отдаленно значимое во время близости с женщинами всегда ускользало от меня. Сейчас, в этот момент, на меня обрушиваются чувства, скопившиеся за целую жизнь, и это приятно. Так чертовски приятно. Я занимаюсь любовью с женщиной. Это мой первый раз. И я знаю, что это и ее первый раз тоже.

Я содрогаюсь от каждого движения вперед и назад, усилие заставить себя держать глаза открытыми истощает. Я хочу продержаться. Хочу продержаться всю гребаную ночь, но у моего тела другие планы. Я чувствую приближение оргазма, готового поглотить меня, и переворачиваюсь на спину, увлекая Роуз за собой. Выпрямив руки и упираясь мне в грудь, она резко охает от более глубокого проникновения. Розовые соски маячат на уровне моих глаз, и я подаюсь вперед, неспешно обводя один языком, пока она приходит в себя.

— Не торопись.

— Так глубоко, — выдыхает она, дрожа, и я с улыбкой сажусь и обнимаю ее за спину. Выпрямив ноги, предоставляю ей место для маневра, когда она будет готова. Роуз накрывает мои губы своим ртом.

— Не можешь со мной справиться? — спрашиваю я, когда она начинает раскачиваться, контролируя свои движения.

— Ты знаешь, что я могу с тобой справиться.

Я знаю. И поэтому так ее обожаю. Сильную, полную огня, и ничуть меня не смущающуюся. Это ошеломляет, и то, что я раньше видел ее, разбитую на куски — опустошенную, измученную, — заставляет меня больше ценить ее. И теперь я знаю: я бы сделал все, чтобы сохранить в ней этот внутренний огонь.

Роуз охает мне в рот и лениво покачивается взад-вперед, идеально лаская мой член. Ее поцелуй становится жестче, тело — напряженнее, все теснее прижимаясь ко мне, когда настойчивость берет верх. Я направляю все свои усилия, чтобы достигнуть пика одновременно с ней, и быстрее двигаю бедрами. Наши зубы сталкиваться, стоны, что она испускает мне в рот, выходят с милым рычанием. Я чувствую, как напрягаются яйца, и ускоряю темп, перемещая руку к ее плечу и сжимая. Роуз с криком отрывается от моих губ, откидывает голову назад, и мое лицо оказывается между ее грудей, я утыкаюсь носом в мягкую плоть, сильно посасывая соски.

— Бл*дь. — Я бьюсь в конвульсиях, чувствуя, как по коже бегут электрические импульсы. — Роуз, детка, я близко.

Ее голова падает, глаза находят мои. Огонь. Раскаленное пламя. Ее челюсти сжаты, она хватает мое лицо и прижимается лбом к моему лбу, прожигая взглядом. Она кивает, и я толкаюсь вверх в последний раз, сбрасывая нас в бездонную пропасть наслаждения. Цепляюсь изо всех сил, когда она впивается зубами мне в плечо, громко скуля и сжимаясь вокруг моего члена.

— Дерьмо, — выдыхает Роуз, обмякнув на мне и перебирая волосы у меня на затылке.

Мы — одна огромная масса потных, вздымающихся тел.

И это чертовски идеально.

Я падаю на спину, и она обрушивается на меня сверху, устраиваясь влажной щекой на моей груди. Я закидываю одну руку на подушку за голову, а другой обнимаю ее. Мои веки тяжелеют. Я мог бы проспать целый гребаный год.

Реальность улетучивается. Моя цель тоже. Как и моя жизнь.

Сейчас есть только Роуз. Я чувствую, что родился заново. И хотя тайно поклялся спасти ее, теперь не уверен, кто кого спасает.