Глава 35

Знание того, что Дарси держали во Дворце Душ, было особым видом пытки, созданным исключительно для того, чтобы уничтожить меня одним лишь страхом. Я в течение нескольких месяцев жила в этом ужасе, воочию переживала жестокость и развращенность Лайонела. Он лишил меня того, что делало меня самой собой, покрыл броней из лжи, ужаса и ложной преданности.

Я пережила это. Но с трудом. И теперь мне приходилось заставлять себя оставаться здесь, ничего не делая несколько дней подряд, пока мы ждали дня метеоритного дождя Гидриды.

Это убивало меня. Вызывало настоящую агонию в моей душе, осознавая, что трое из тех людей, которые были мне наиболее дороги в этом жалком мире, застряли с этими монстрами. И что еще хуже, мне приходилось заставлять себя не планировать никаких попыток спасения или нападения на них в деталях, боясь, что это решение будет увидено.

Я сбросила с себя одеяла и встала с кровати. На далеком горизонте брезжил рассвет, но мир был в основном темным и спокойным.

Мне нужно было что-то делать. И поскольку это что-то не могло быть тем, из-за чего я всю ночь ворочалась, я собиралась направить свою беспокойную энергию на другое дело, которое могло бы нам помочь.

Я подошла к шкафу и потянулась за парой леггинсов, но замешкалась, заметив новое нелепое платье, которое Джеральдина раздобыла для меня. Из того, что она мне рассказала, следовало, что есть несколько очень одаренных Элементалей земли, которые посвящают свое свободное время созданию платьев для истинных королев, и пока я смотрела на черное платье, которое, казалось, было сшито из образа самого ночного неба, я не могла не протянуть руку, чтобы провести пальцами по ткани.

Мне не было особого дела до помпезности и празднества, до того, как выглядеть королевой и разыгрывать политику, связанную с завоеванием симпатии публики, но я понимала необходимость этого. Я достаточно хорошо понимала силу символизма, и там, куда я направлялась, это, скорее всего, было именно тем, что мне было нужно.

Проводя рукой по ткани, я наблюдала за тем, как крошечные серебряные драгоценные камни, вшитые в нее, ловили слабый свет, словно это были звезды, мерцающие в полутьме утешения.

Это была чепуха, но это была могущественная чепуха.

Вздохнув, я сняла с себя безразмерную рубашку, в которой спала, и переоделась в платье. Черная ткань была мягкой, как шелк, прилегала к моему торсу, оставляя спину обнаженной для крыльев. По обеим сторонам юбки в пол были разрезы, что делало ее удобной и легкой при движении. Я провела руками по бокам юбки, приподняв губы, когда обнаружила несколько потайных карманов, а затем поняла, что то, как она была застегнута на талии, оставило идеальное место для того, чтобы я могла повесить ножны для меча без того, чтобы они сбивались в кучу и портили вид платья. Это был не просто пышный наряд для публичных выступлений; это было платье, сшитое специально для королевы воинов, и если я действительно собиралась надеть корону в конце всего этого, то я была чертовски уверена, что это единственный вид королевы, который я могла бы позволить себе.

Я пристегнула ножны, достала из тайника, который всегда держала под рукой, мешочек со звездной пылью и опустила его в один из потайных карманов, затем маленький кинжал, который мне очень нравился, после чего натянула сапоги.

Остановившись перед зеркалом, я с помощью смеси магии воды и воздуха вымыла и уложила волосы так, что они рассыпались черным водопадом распущенных локонов, а затем заставила себя накрасить лицо. Эта встреча имела значение, а это означало, что мое недавнее отсутствие личной гигиены должно было быть отброшено. Я одевалась не ради тщеславия или какого-то самоисцеления — это была война. И мне пора было сделать шаг вперед и начать играть свою роль в ней.

С подведенными глазами и губами глубокого красного цвета я почти снова стала похожа на себя прежнюю — просто девушка в красивом платье… с мечом и хмурым взглядом, достаточно острым, чтобы разрезать плоть и кости.

— Ты солгал мне, — сказала я своему отражению, хотя слова предназначались ему. — Ты обещал, что останешься.

Ничего.

Бесконечное, безнадежное, ничто. Даже рубиновый кулон, висевший на моем горле, оставался прохладным на моей коже, как будто сегодня он был еще более далек, чем когда-либо. Я не знала, хорошо это или плохо, но это не помогало справиться с отчаянным одиночеством, которое пыталось поглотить меня целиком.

Я моргнула своему отражению, чтобы доказать себе, что я все еще жива, несмотря на неестественную неподвижность, которая навалилась на меня.

Совсем скоро я должна сломаться. Мои стены становились все слабее и слабее, такими непрочными, что я знала, что не смогу их долго поддерживать. Но не сегодня. Не сейчас.

Я повернулась к двери, но остановилась, заметив сверкающую диадему, выглядывающую из кучи сокровищ Дариуса рядом с ней. Я выхватила ее из кучи и повертела в руках.

— Ты также поклялся, что никогда не признаешь меня своей королевой, — пробормотала я мужчине, которого здесь не было. — Так что я готова поспорить, что это тебя очень разозлит.

Я возложила сверкающую серебряно-голубую диадему на голову и ухмыльнулась в той несносной манере, которая еще ни разу не подводила его, когда я почувствовала, как что-то колышется в воздухе, призрак воспоминания, словно кончиками пальцев, пробирается по моему позвоночнику.

Это было нереально. Но как же мне хотелось, чтобы это было так.

Я закрыла глаза, пытаясь призвать его ближе, пытаясь поверить, что он действительно был рядом со мной хотя бы несколько секунд. Но даже когда я попыталась это сделать, воображаемое ощущение исчезло, ветер стал таким же неподвижным, каким был все это время, а мое сердце так же безвозвратно раскололось, как и после того, как я нашла его тело на вершине холма.

Я взяла Книгу Эфира и, не задерживаясь ни на минуту ни в чьей компании, вышла из комнаты, преодолевая ступени по две за раз и даже не обращая внимания на стражников, стоявших у подножия лестницы, ведущей в мои покои.

Они бросились кланяться при моем неожиданном появлении, но я просто велела им никому не говорить, что они меня видели, пока меня не начнут искать. Может, мне и не нравилось, как люди кланяются мне, но я узнала одну жизненно важную информацию о фейри: они не ослушаются приказа одной из своих королев. Это означало, что я в безопасности от обнаружения, если только Джеральдина не решит заглянуть в четыре утра.

Подумав об этом, я поняла, что это совсем не маловероятно, и ускорила шаг, сбегая по лестнице и покидая дворец, пересекая разводной мост и повторяя свои приказы всем, кто меня замечал.

Как только я оказалась за пределами дворца, я сместилась, не давая погаснуть своему пламени и просто вытянув бронзовые крылья из позвоночника, чтобы быстрее преодолеть необходимое расстояние.

Я резко взмахнула крыльями, набирая скорость по островной местности, и уже через несколько минут заметила тюрьму, после чего бросилась с неба и тяжело приземлилась прямо перед дежурившими там стражниками.

Все пятеро из них в мгновение ока достали оружие и зажгли магию в своих руках, огненный шар врезался в мой воздушный щит, который я успела выставить менее чем за секунду.

— Наверное, мне следовало объявить о себе, — извинилась я, когда они узнали меня, а человек, метнувший огонь, упал на землю с воплем ужаса.

— Простите меня, моя королева! — взмолился он. — Отделите мою бесполезную голову от моей шеи. Извлеките мои внутренности и используйте их для проклятия всей моей семьи. Заберите мои глаза и скормите их любому грызуну, какому пожелаете. Изрубите меня…

— Фу. Чувак, прекрати, — сказала я, сморщив нос от этих предложений. — Ты поступил хорошо. Ты защищал королевство и все такое. Мне просто нужно переговорить с пленником, так что ничего серьезного. Но могу я взять ключи от его камеры?

Мужчина вытаращился на меня, а затем начал рыдать о моем великодушии и доброте, которую мое прощение оказало его семье.

Я попыталась отгородиться от него, протягивая руку за ключами, но это оказалось еще труднее, поскольку он ползал по земле на брюхе, как червяк, и пытался поцеловать мои ботинки.

— Звезды заберите меня отсюда, — простонала я, когда мой дискомфорт усилился, и один из других охранников, наконец, смог выйти из своего шокированного состояния и передать мне ключи.

Я благодарно кивнула и поспешила прочь от плачущего охранника, делая вид, что не замечаю, как он начал вылизывать траву на том месте, где стояла я, утверждая, что она благословлена прикосновением моих сапог.

— Неудивительно, что ты был таким высокомерным ослом, если фейри так обращались с тобой всю жизнь, — пробормотала я Дариусу, но ответа снова не последовало.

Я двинулась через приземистое здание тюрьмы, где находилась огромная ночная железная клетка, в которой все еще содержался Мигель, и обнаружила его сидящим на кровати, его поза была напряженной, так как он, несомненно, пытался понять, из-за чего все эти рыдания.

— Ты подумал о том, что я тебе сказала? — спросила я его, отбросив всякие любезности и чепуху. — Рассмотрит ли твой народ возможность союза?

— Возможно, — медленно сказал Мигель, поднимаясь на ноги и рассматривая меня во всем моем королевском величии. Его глаза немного расширились, как будто он только сейчас увидел меня в том виде, в котором я могла бы быть, и я вздернула подбородок.

— Но ведь все дело в доверии, верно? Наш род и ваш были в состоянии войны так долго, что вам трудно представить, что фейри не обратятся против вас. В свою очередь, фейри, несомненно, будет трудно поверить, что никто из вас не сместится и не попытается проткнуть нам сердце своими ловкими пальцами.

Мигель хмуро фыркнул и кивнул. — Трудно представить себе будущее, в котором оба вида смогут полностью отбросить эти страхи и предрассудки.