Я ухмыляюсь.

— Что-то в этом роде.

— То, что ты делаешь, неправильно, — ворчит парень. — Но я уверен, что ты это знаешь.

— Ты собираешься рассказать ей, что ты видел? — Спрашиваю я, надеясь, что он этого не сделает.

Если он это сделает, мне придется убить его, и я не хочу, чтобы маленькая птичка задавалась вопросом, что с ним случилось. Часть меня ожидает, что он попросит денег в обмен на свое молчание, но он этого не делает. Вместо этого он громко смеется.

— Пока нет. Но я буду приглядывать за тобой.

Я оглядываюсь на ее дом как раз вовремя, чтобы увидеть, как отъезжает сверкающая машина. Я громко ругаюсь, пиная стену, когда понимаю, что уже слишком поздно следовать за ними. Я поворачиваюсь лицом к другу Дав.

— Ты знаешь, куда они направляются?

— На ужин, — отвечает он.

— Но Дав не ест в присутствии других людей.

Он улыбается.

— Похоже, ты много о ней знаешь. Заботится ли она о тебе так же сильно, как ты заботишься о ней?

— Больше нет, — честно отвечаю я. — Но она это делала. Очень много. Прежде чем я причинил ей боль.

— Вот так всегда, — вздыхает он, протягивая мне грязную руку. — Меня зовут Сэм.

Я смотрю на его перепачканную грязью ладонь, затем протягиваю руку и крепко пожимаю ему руку. Я могу сказать, что ему нравится тот факт, что я не отшатнулась с отвращением. Мы обмениваемся любопытными взглядами. Я хочу, чтобы он доверял мне. Я мог бы использовать его на своей стороне.

— Ты поможешь мне вернуть ее? — Спрашиваю я его.

— Может быть. — Глаза мужчины сверкают. — Если ты докажешь, что достоин ее.

— Я более чем достоин, — шиплю я.

— Не нужно так реагировать. — Он снова смеется. — Я предполагаю, что ты должен пойти и убедиться, что этот самодовольный парень не причинит ей вреда.

— Верно. — Я ухмыляюсь ему, довольный тем, что он, кажется, понимает меня. — Могу ли я доверять тебе, что ты не расскажешь об этом Дав?

Каким бы ни был его ответ, что-то подсказывает мне, что это не будет ложью. Наконец он кивает.

— Я не скажу ей.

— Благодарю тебя. — Эти два слова с трудом срываются с моих губ. Я уже давно никому их не говорил, никому. — Еще увидимся, старина.

— Увидимся, мистер Мрак, — говорит он, заставляя меня оглянуться через плечо и ухмыльнуться. Он знает, что означает имя, которое я ему назвал. Это латынь. Должно быть он образованный. Интересно, как он оказался на улице?