Глава 46 Нокс

Если я и думал, что будет легче двигаться дальше после Дав теперь, когда я снова ее увидел, получил свое, я был чертовски неправ. Память о ней свежа в моей памяти и ломает меня с каждой секундой, которая проходит без нее рядом со мной.

Но теперь у меня новая миссия и новое призвание, убраться отсюда нахрен.

В отличие от начала, когда я не заботился о том, чтобы выйти на свободу, сейчас я более чем горю желанием работать над своим делом и доказать, что я готов вернуться в общество за пределами тюремных стен.

Я встречаюсь со всеми консультантами, занимаюсь волонтерской работой и слежу за тем, чтобы вести себя наилучшим образом. К тому времени, когда подходит срок моего условно-досрочного освобождения, две вещи шокируют меня, как холодная, жесткая пощечина.

Первое — я нахожусь в этой адской дыре уже пять лет.

Второе — у меня есть реальный шанс выйти условно-досрочно и воссоединиться с Дав.

Время в тюрьме течет медленно, но когда ты ждешь результатов суда присяжных, решающих, станешь ты свободным человеком или нет, это еще мучительнее.

Через пять лет и шесть месяцев после моего приговора, я получаю решение, что я снова стану свободным человеком, я буду условно-досрочно освобожден, мне придется вернуться к своей работе и отчитываться перед офицером комиссии по условно-досрочному освобождению, я буду носить браслет на ноге, чтобы гарантировать, что я не покину штат. Но тем не менее… Я буду свободен, чтобы снова быть с Дав. То есть, если она все еще ждет.

Я предвкушаю дату своего освобождения, но всё же это немного шокирует меня, подкрадываясь незаметно. Я хотел связаться с Дав, рассказать ей, но мне так и не удалось дозвониться. Я отправил сообщение голосовой почты на автоматический компьютер, даже не уверенный, что у меня все еще есть правильный номер. Я сказал ей, что меня освобождают, и выразил надежду, что эта новость не уничтожит ее.

Стоя в то утро перед своей камерой, я наконец-то позволяю малейшему лучику надежды пробиться сквозь все то дерьмо, через которое я заставил пройти Дав. Я заплатил за свое преступление, но я еще не закончил. Я позабочусь о том, чтобы с Дав обращались как с королевой каждую секунду ее жизни. Я, блядь, буду поклоняться земле, по которой она ходит. Если она с кем-то другим, даже если это Рафаэль, я буду держаться на расстоянии. Я вернусь к зверю в тени, преследователю, который присматривает за ней. Но я уже знаю, что не смогу так просто уйти. Не от нее.

Я никогда не мог.

— Удачи, Миллер, — ухмыляется охранник, открывая дверь камеры. — Добро пожаловать в оставшуюся часть твоей жизни.

Его слова звучат правдиво и тяжело для меня, когда я выхожу оттуда свободным человеком с браслетом на лодыжке, плотно облегающим мою ногу. До конца подъездной дорожки, ведущей к тюрьме, предстоит долгий путь, и солнце палит вовсю. Я не вижу ничего впереди, поэтому прикрываю лоб рукой и иду вдаль. У меня есть пятьдесят баксов на мое имя, и мне некуда идти. Но бывало и хуже, и я знаю, что справлюсь с этим.

Я дохожу до конца дороги и смотрю по сторонам, пытаясь найти водителя, который мог бы одолжить мне телефон или подвезти меня до центра. И тут я вижу приближающуюся машину. Это вишнево-красный "Мустанг" с откидным верхом, за рулем женщина с каштановыми волосами. На заднем сиденье сидит молодая девушка с двумя маленькими детьми. Один все еще в детской коляске.

Это зрелище почти убивает меня, черт возьми.

Дав останавливается передо мной, поднимая пыль. Я не могу стереть улыбку со своего довольного лица, когда Вила целует лбы своих младших братьев и подбегает ко мне, обнимая меня.

— Привет, Нокс! — говорит она улыбаясь.

Я обнимаю ее в ответ, глядя на заднее сиденье, где старший мальчик с любопытством смотрит на меня. Я вижу что-то в мальчике, похожее на мою собственную тьму. Но я думаю, что он достаточно будет умен, чтобы держать все под контролем.

Младший мальчик совсем малыш, но он широко улыбается, протягивая ко мне руки.

— Привет. — Теперь я обращаю свое внимание на Дав, которая вся в черном, за исключением того, что она вернула своим волосам их естественный цвет с тех пор, как я видел ее в последний раз. Она выглядит так сногсшибательно. Ей требуется мгновение, чтобы вспомнить, что у меня есть шрам. Но потом она вспоминает о своём, застенчиво прикасаясь кончиками пальцев к щеке.

— Голубка, — выдыхаю я. Мой голос прерывистый и болезненный, но ее имя все еще приятно ощущается на моих губах. — Ты пришла.

— Мы все это сделали! — восклицает Вила, и я смеюсь, когда Дав тоже обнимает меня.

Черт. Это настолько эмоционально, что я даже представить себе не мог. Я думал, что ничего не могу чувствовать, не после того, что сделал со мной мой отец. Но Дав и моя новая семья показали мне весь спектр моих эмоций, и впервые в моей гребаной жизни я счастлив.

Я это заслужил.

Я сижу спереди с Дав, в то время как Вила следит за своими братьями позади нас. Дав медленно едет, по знакомой мне дороге, ведущей обратно к дому, где она жила много лет назад. Мне приходится заставлять себя не смотреть на заднее сиденье, но я также не могу оторвать глаз от Дав. Она выглядит так сногсшибательно. Неотразимая. Сексуальная. Как будто все, о чем я когда-либо мечтал, отправлено сюда, чтобы преследовать меня. Но теперь я наконец-то могу заполучить ее. Теперь она, наконец, может быть моей.

Я не отрываю взгляда, пока мы не подъезжаем к ее дому. Он выглядит так же, как и раньше, за исключением того, что во дворе больше растений и игрушек, разбросанных по всему двору. Я выхожу из машины и помогаю Дав выйти, прежде чем переключить свое внимание на детей. Старший, Келлан, доверчиво берет меня за руку и ухмыляется мне. Мне нужно быть осторожным с ним, потому что пока он выглядит точно так же, как я.

— Как зовут твоего брата? — Спрашиваю я Келлана, пока он помогает мне отстегнуть его.

— Зейн, — говорит он, и я улыбаюсь. Дав выбрала милые имена. Я стараюсь не поддаваться эмоциям, но я уже знаю, что бороться с этими эмоциями бесполезно.

Я помогаю младшим детям дойти до дома, а Вила и Дав следуют за ними. Внутри царит хаос, но именно о таком хаосе я мечтал, пока сидел взаперти. Мальчики бегут к своим игрушкам, а Вила, Дав и я садимся за обеденный стол.

— Насколько трудно было найти Вилу после того, как я ушел? — Спрашиваю я Дав, все еще не совсем в состоянии поверить, что наконец-то могу задать все вопросы, которые носил в своем сердце последние пять лет.

— Мне помогла ее подруга, — улыбается Дав, сжимая руку Вилы. Эти двое совсем не похожи, у Дав темные волосы, а у Вилы светлые локоны и веснушки. Но я могу сказать, что их отношения похожи на отношения матери и дочери. Дав обожает эту девочку, мою названную дочь и Вила смотрит на мою женщину с чистым обожанием в глазах. — После того, как ее отчим исчез, было легко получить опеку. Слишком просто, почти.

— А как насчет Келлана?

— Я поняла, что у меня будет ребенок через несколько недель после получения опеки над Вилой, — нежно улыбается Дав.

— Да, мы прошли через все это вместе, — кивает Вила.

Я все еще поражаюсь ее виду и тому, как сильно она изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз. Теперь она молодая девушка, а не маленький ребенок. И я могу сказать, что ее сердце нисколько не изменилось.

— Келлан классный, и мы действительно счастливы. — Говорит девочка.

— За исключением того, что он кричал все ночи в течение первого года. — Дав морщится, заставляя меня смеяться. Здесь я чувствую себя как дома. — Но это была кривая обучения. Теперь мы лучше ладим.

— Что насчет Зейна? — Спрашиваю я.

— Ему два года, — кивает Дав. — Мы только что отпраздновали его день рождения. Он упал лицом в свой торт…

Она и Вила хихикают в конвульсиях, и я улыбаюсь, хотя в глубине души я чувствую, что многое пропустил. Но я делаю довольное лицо, потому что я в долгу перед своей семьей, и, несмотря на прошлое, я счастлив быть здесь с ними.

— Не волнуйся. — Дав сжимает мою руку. — Будет еще много дней рождения, особенно у нас вчетвером.

— И я уже знаю, чего хочу для своего следующего! — Говорит Вила певучим голосом.

— У тебя так и не будет телефона. — Дав прищуривает глаза, глядя на меня.

— У Мерси есть!

— И что? — Дав показывает ей язык, а потом Вила щёлкает ей по носу.

Прежде чем я успеваю отреагировать, Дав щелкает ей обратно. Я собираюсь отругать их обоих, когда понимаю, что для них это внутренняя шутка, и они хихикают. Я наткнулся здесь на что-то особенное и волшебное. Это то, что должна чувствовать семья. Эта легкая, свежая уверенность, которая заставляет меня чувствовать себя комфортно, как будто я могу поделиться чем угодно с людьми в этом доме.

Келлан и Зейн проходят в столовую, каждый из них зовет маму. Так странно видеть Дав в этой новой роли, но я не должен удивляться этому. Она обрабатывает царапину Келлана и перевязывает ее, одновременно хватая леденец для нашего младшего сына. Довольные, дети уходят в гостиную смотреть телевизор, и на этот раз Вила идет с ними, предлагая нам немного уединения.

Все, чего я хочу, это заполучить Дав в свои руки, но в этом есть тихое терпение. Я заберу ее позже, когда дети уснут. А пока я счастлив, наблюдая, как свет и тени отражаются от окон на ее прекрасном лице.

— Ходж переводил тебе деньги? — Спрашиваю я ее.

— Каждый месяц, — кивает она. — Но мы сохранили большую часть. Я потратила немного на детей и погасила долг за этот дом, так что теперь он наш.

— Это наш дом?

Она усмехается.

— Да, до тех пор, пока мы счастливы, оставаясь здесь. Дом достаточно большой.

— Возможно, нам придется переехать, если семья продолжит расширяться.

— О? — Она поднимает на меня брови. — Ты что-то там планируешь, не так ли?

— Вовсе нет, — ухмыляюсь я. — Во-первых, я хочу, чтобы ты была рядом со мной в течение многих лет. Я не позволю тебе уйти от меня.

— Ты говоришь так… — Дав прислоняется к стойке, избегая моего взгляда.