- ‘Но я ... я не мог пошевелиться.’

- ‘Ты смотрел вниз,’ сказал Хэл. - ‘Я же сказал тебе не делать этого.’

Мосси, казалось, было стыдно, но Хэл не стал нянчиться с мальчиком. - Итак, мы видели, как ты карабкаешься. Как твое зрение? - Он указал на юг, на корабль, идущий вдоль берега параллельно их собственному, но с гораздо большим количеством парусов и толкающийся так сильно, как только мог вести его капитан.

"Какой-то человек спешит", - подумал Хэл. В очертаниях корабля было что-то знакомое, хотя Хэл не мог точно определить, что именно. Черт возьми! Неужели мои глаза уже начинают меня предавать?

‘А какого цвета она несет?- спросил он у Мосси.

Мосси отрицательно покачал головой. - ‘Никаких цветов, капитан’ - сказал Мосси, вытирая костяшками пальцев последние слезы со своих глаз.

- Странно, - пробормотал Хэл. Ему бы хотелось остаться там подольше, чтобы еще раз хорошенько рассмотреть таинственный корабль. Но их первый спуск с верхушки мачты часто оказывался для новых матросов еще хуже, чем сам подъем. Мосси нужно было направить обратно вниз, а его людей - оживить. Вид корабля, который так быстро обогнал «Ветвь», лишь напомнил ему, насколько небрежным стало их продвижение вперед.

- ‘Тогда пошли, парень, вернемся на палубу, - сказал Хэл.

- ‘Мои ноги больше не предадут меня, капитан, - с вызовом сказал Мосси.

- ‘Я знаю, что они этого не сделают, мальчик, - сказал Хэл. - ‘А теперь давай спустимся на эту палубу.’

***

Канюк сидел на корточках в тени высоких деревьев, росших на скалистых вершинах, охранявших Слоновью лагуну, и смотрел мимо огневых точек, где когда-то Кортни разместили кулеврины для защиты своего тайного убежища, на простор темно-зеленой воды, достаточно глубокий, чтобы самый могучий военный корабль любого Королевского флота мог бросить якорь, не опасаясь ни малейшего движения. И все же не было видно ни одной гребной лодки, которая покачивалась бы на волнах лагуны или стояла бы на сверкающем белом песке, где единственными обитателями были не люди, а три слона, спокойно прогуливающиеся вдоль берега, словно огромные серые джентльмены, прогуливающиеся по парку. Баррос был не в том настроении, чтобы быть очарованным этим зрелищем.

- Черт бы тебя побрал! Я довел своих людей до бунта, и мой корабль держится лишь благодаря моим молитвам ... и ради чего? Ничего! Кортни был и ушел! Мы не увидим ни кусочка золота, ни малейшей его крупицы.’

- Перестань ныть, старик! Твой корабль совершенно здоров. Ты порвал пару парусов, сломал лонжерон или два, и у тебя есть несколько расшатанных бревен, но ты знаешь так же хорошо, как и я, что это всего лишь дневная работа на верфях у Мыса. Что же касается твоих людей, то они будут в полном порядке, пока думают, что в конце путешествия найдется место для хорошего товара.’

- ‘Но я здесь ничего не вижу, ни хорошего, ни плохого! - Пожаловался Баррос, и его голос стал не только выше, но и громче.

- ‘Ты же не думал, что он будет лежать на берегу специально для тебя, не так ли? Глаз Канюка подмигнул ему из-за отверстия маски. - ‘Пойдем со мной.’

- ‘А там, внизу, будет безопасно? - спросил Баррос, показывая первый признак того, что он вообще заметил существ, от которых этот тайный мир получил свое название.

- Один нюх твоей вони, и они исчезнут, как дым на ветру.’

Они пробирались сквозь густой лес, окаймлявший лагуну, пока не добрались до остатков хижин, в которых когда-то спали и за которые сражались Кортни и Канюк.

- Да, тогда я был еще мужчиной, со всеми моими конечностями и всем остальным в идеальном рабочем состоянии, - подумал он про себя.

Там и сям виднелся разбросанный пепел от старых походных костров, но было очевидно, что все они относятся к тому более раннему времени.

- ‘Здесь уже несколько месяцев никого не было, - высказал свое мнение Канюк.

- ‘Будь я на месте Кортни, я бы не позволил своим людям сойти на берег, - сказал Баррос. - ‘Я бы оставил их на корабле, а потом пошел бы с одним или двумя моими самыми доверенными офицерами – не более того – и принес это сокровище.’

Канюк издал хриплый взрыв смеха. - Юный Кортни никогда бы так не поступил. Он отпустит своих людей с корабля ловить рыбу, охотиться за свежим мясом и добывать дрова для ремонта корабля. Мальчик мягкий, как теплое масло.’

- ‘Большая слабость.’- Баррос уничижительно покачал головой.

- ‘Да, это еще будет его смертью. - Канюк рассмеялся. - ‘И довольно скоро.’

- ‘Так что же нам делать?’

- ‘Мы бросим ваш "Мадре" на якорь в соседней бухте к югу отсюда, чтобы Кортни не заметил его, когда придет с севера. Оставьте дозорных наблюдать за лагуной, а их баркас хорошо спрячьте. Когда Кортни прибудет, одним из его первых шагов будет пойти и проверить свою прелестную маленькую сокровищницу, где бы он ее ни спрятал. Когда он вернется на свой корабль, мы тут же окажем ему достойный королевский прием, освободим его от сокровищ и сразу же после этого устроим столь же королевские похороны.’

***

Они длинными гребками толкали весла, направляя обе лодки в стремительное течение пресной воды, вытекающей из ущелья. Их присутствие в этом тайном месте тревожило стаи водоплавающих птиц, которые с криками и воем поднимались в небо.

До сих пор они не были разочарованы этим тайным местом. Не успела "Золотая ветвь" бросить якорь, как ее экипаж был встречен видом небольшого стада слонов, неуклюже вышедших из леса на берег и шедших впереди старого самца с массивными бивнями. Когда они увидели людей на борту стоящих на якоре кораблей, серые гиганты встали на свои места, подняв свои огромные головы и расправив уши, когда они трубили им вызов.

- ‘О, какие великолепные звери, - сказала Юдифь, наблюдая за ними с носа корабля.

- ‘И умнее многих людей, которых я знал,’ - совершенно серьезно сказал Аболи.

- ‘Почему бы нам не пристрелить парочку из них? - Нетерпеливо предложил Большой Дэниел. - ‘Да тут же целое состояние в слоновой кости. Боже милостивый, но ведь клыки у этого слона должны быть футов десять длиной.’

- ‘Там нас ждет более легкая добыча, Дэн’ - сказал Хэл, качая головой. - ‘Я думаю, мы оставим их в покое.’

Хэл поставил "Золотую ветвь" на якорь напротив развалин старого форта и вытащил все орудия, заряженные картечью на случай внезапного нападения дикарей любого цвета - коричневого, черного или белого. Затем он отвел Юдифь в сторону.

- ‘Я хочу попросить тебя остаться здесь, вместо того чтобы провести несколько долгих дней на пиннасе. Кроме того, на обратном пути будет очень мало места для ног, если ты понимаешь, что я имею в виду. С другой стороны, если ты дождешься моего возвращения сюда, то у тебя будет пятьдесят человек и даже больше, чтобы присматривать за тобой и за теми длинными песчаными пляжами, на которых вы с ребенком сможете отдохнуть.’

- ‘Ради ребенка я это сделаю. Но обещай, что ты вернешься, как только сможешь, потому что я буду отчаянно скучать по тебе.’

Прежде чем они спустили на воду два баркаса и приготовили береговой отряд из двенадцати человек, огромные серые толстокожие потеряли к ним всякий интерес и снова скрылись в лесу, растворившись в жуткой тишине.

И вот теперь, когда мужчины склонились над веслами, Хэл, Дэниел и Аболи смотрели вверх, на вершины утесов по обе стороны от них, откуда раздавался призывный лай стаи бабуинов.

Они проплыли чуть больше десяти миль от того места, где стояла на якоре "Золотая ветвь", свернув паруса на своих мачтах, пока поток пресной воды резко не сузился и скалы по обе стороны от них не стали более четко очерченными, как будто великий бог Тор вырубил их из скалы своим небесным молотом.

- Это то самое место, мастер Дэниел’ - крикнул Хэл другой лодке и переложил руль, чтобы направить ее к южному берегу и пришвартовать к той же самой скале, которую его отец использовал для той же цели. Хэл немного посидел в молчаливом почтении к человеку, который дал ему жизнь и так тщательно подготовил его к тяжелой жизни на океанской волне. Когда он очнулся и поднял голову, Аболи наблюдал за ним. Они обменялись взглядами, и Хэл кивнул своему другу и спутнику тех лет; оба мужчины были полностью согласны.

Хэл встал и накинул на плечи два мотка пеньковой веревки, так что они перекинулись через его грудь. - ‘Я пойду первым, а ты следующим, - сказал он Аболи. - Дэниел, возьми с собой четырех человек, чтобы они погрузили в лодки все, что мы вам спустим. А вы, остальные, зажгите спичку и держите глаза широко открытыми.’

Хэл вскочил на узкий выступ под каменной стеной и начал карабкаться вверх.

- ‘Иди осторожно, Гандвейн, - крикнул ему вслед Аболи. - Нет никакой спешки.’

Хэл не обратил на него внимания, потому что внезапно почувствовал страшную спешку. Неужели все эти годы сокровище лежало нетронутым или его обнаружил один из тех, кто охотился за ним? Была ли пещера пуста или же она была переполнена золотом?

Несмотря на то, что не было никакого очевидного пути вверх по скале, он никогда не останавливался, взбираясь со скоростью и бесстрашной ловкостью, пока не оказался на узком выступе, который был невидим для тех, кто находился в длинных лодках далеко внизу. Камни, преграждавшие узкий вход в пещеру, были сложены так же аккуратно, как они с Аболи оставили их так давно. И сердце его начало петь и радоваться, когда он снимал их один за другим и откладывал в сторону.

Когда отверстие стало достаточно большим, он заполз внутрь и осторожно встал, потому что крыша была низкой и неровной. Он подождал, пока его глаза привыкнут к тонкому лучу дневного света, пробивающемуся сквозь проделанное им отверстие, но глубины пещеры были окутаны темнотой.

Он поднял голову к каменному выступу стены рядом с собой, и его пальцы ощупью наткнулись на предметы, которые его отец положил туда во время их последнего визита. Он прижал их к груди и опустился на колени. На каменном полу пещеры он поставил две сальные свечи, а затем сталью высек из кремня сноп искр. Дубовый трут был сух, как Сахара, он вспыхнул ярким пламенем, и Хэл зажег от него обе свечи. Затем он откинулся назад и с надеждой и страхом, в равной степени смешанными, поднял глаза и вгляделся в глубину пещеры.