- Но ты, на всякий случай, там на нее поглядывай, - снабдила меня наставлением Нинель. – Чтобы она чего не выкинула. А то знаю я ее…
Вот я и поглядываю…
Сегодня у нас восьмое число. Значит мой первый старт завтра, а второй - одиннадцатого. У девчонок короткая назначена аж на тринадцатое, а произвольная на пятнадцатое… То есть времени у Валькиных адвокатов навалом, успеют ее вытащить и отменить все идиотские запреты. Это хорошо. Главное, чтобы она выбросила глупости из головы и нормально отработала все эти дни на разминках и тренировках. В качестве громоотвода, на случай всяких там слез, соплей и припадков, Нинель выбрала меня. Такое себе решение. Мне тут, извините, олимпиаду выигрывать, единственную в моей жизни, а не инфантильным подросткам носы подтирать… Ну ладно…
Пока суд да дело, и Валька где-то обсыхает в уборной, мы трое заканчиваем раскатку. Женя, Андрей и я. Еще вчера – союзники и члены одной команды. Уже сегодня – соперники. Хоть и из одной сборной – тем непримиримее. Предпочитаем друг с другом не общаться, чтобы не портить карму перед стартом. Даже более того, Аня мне нашептала, что рыжая лиса до окончания соревнований дала Семенову от ворот поворот, запретив к себе приближаться и вообще разговаривать. Чтобы не отвлекал и все такое. За это я ей где-то даже благодарен. Правда, со мной она тоже не очень-то контактирует, не говоря уже об Аньке с Валькой, но это может быть даже и к лучшему. Пускай настраивается на свои пять квадов…
Нинель взмахом руки подзывает нас с Андреем к себе, и мы послушно подкатываем к бортику.
- Ланской, как самочувствие твое? – интересуется она, не глядя на меня, что-то щелкая в своем ноут-буке.
- Все хорошо, - отвечаю.
- Ноги, ребра, руки, голова? Прочие… запчасти?
Отрицательно качаю головой на каждое ее слово.
- Все системы функционируют нормально! – с улыбкой басит рядом Мураков.
- Ну раз все так замечательно, то давай целиковый прогон сейчас. Герман, - она отрывается от экрана, чтобы взглянуть на Андрея, - повтори раскатку и заходы, понял, да?
Андрей кивает и отваливает от бортика. Я мнусь в нерешительности, не знаю, говорить им про Вальку, или не нужно. Но потом решаю не поднимать эту тему. В конце концов у них же у всех глаза на месте, наверняка все видели.
- Сережа, есть вопросы? – поворачивается в мою сторону дядя Ваня.
- Я готов, - отрицательно качаю головой.
- Тогда, к барьеру, - кивает он мне на исходную.
Занимаю позицию. Дожидаюсь первых трех тактов. Поехали…
Вечером, после тренировки, перед ужином выходим погулять и подышать свежим воздухом. Всей нашей компанией. Без Женьки. Но с Андреем. На улице холодно, но не так как пару дней назад, когда дыхание буквально замерзало на губах. Мороз постепенно отступает. Через две недели весна…
Снега почти нет. Все что нападало за последние дни – сухое и быстро сдувается ветром. Поэтому улицы непривычно чистые для этого времени года.
Напротив отеля, через улицу, небольшой парк с установленными в нем тематическими инсталляциями, посвященными олимпиаде и зимним видам спорта. Сваренные из толстых хромированных труб силуэты хоккеистов, биатлонистов, лыжников, конькобежцев. Даже керлингистов не забыли. Само собой, мы там тоже есть – на метровой высоты гранитном подиуме пара фигуристов, мальчик и девочка, разъезжающиеся в разные стороны в позиции арабеска.
Забираюсь на «мальчика», хватаясь варежками за скользкую трубу, и пытаюсь вписаться в силуэт. Поза получается неестественная.
- Носок не дотянут, спина кривая, и голову зачем задрал, как индюк на ярмарке? – комментирует Танька, передразнивая, очень похоже, интонации Нинель.
Все смеются, а я, поскользнувшись, чуть не сваливаюсь на промерзшую землю.
- Покажи, как нужно, раз такая грамотная, - предлагаю Таньке.
- Ага, щяс, делать мне нечего, лазить где попало. Еще шею сверну…
- Дай я попробую…
Аня выскальзывает у меня из-под руки и ловко, как обезьянка, забирается на подиум. Ухватившись за фигуру, она пытается скопировать позу «девочки», но больше получается не арабеск, а пародия на Супермена, с вытянутым вперед кулачком и задранной ногой.
-Ну, Озерова хотя бы старалась, - комментирует Танька одной из любимых фразочек Нинель.
Мелкие, Валька с Андреем, тихонько хихикают, стесняясь смеяться над старшими в голос. Балеринка успокоилась, уже не дергается и не психует, умничка, взяла себя в руки. Сейчас веселится и млеет от внимания Андрюхи. Я же говорю, ребенок, маленькая еще. Просто радуется, когда ее любят и хочет, чтобы пожалели, когда ей грустно.
Помогаю Анечке слезть с пьедестала и, обняв своих девчонок, киваю младшим.
- Идемте походим, а то стоять холодно.
Проходим парк насквозь и оказываемся на какой-то торговой улице, многолюдной, с расцвеченными витринами лавками и магазинчиками. Немедленно возникает желание что-то съесть.
- Трубочку хочу. Сладкую, - решительно заявляет Анька.
- А я – медовую вафлю, - вторит ей Танька.
Моему возмущению нет предела.
- А совесть вы нигде не забыли? – интересуюсь у них. – У нас с Андрюхой завтра старт, между прочим, а вы предлагаете на вас двоих жующих сладкое любоваться?
- Мне тоже… трубочку, - поднимает руку Валя и с невинной улыбкой машет мне ладошкой.
Нет слов…
В первой же сияющей огнями кондитерской, сбросив куртки, шумно располагаемся за столиком и девчонки получают свои лакомства. Мы с Андреем ограничиваемся двумя маленькими чашечками теплого суджун-гва – чая с корицей.
Анька с наслаждением вгрызается в вафельную трубочку, цинично-медленно слизывая язычком выступившую сверху тонкую каплю карамели. Валька, насмотревшись, повторяет за ней, но умудряется испачкать нос и смешно фыркает.
Танька макает свою вафлю в пиалу с медом и переводит взгляд с меня на Андрея. Явно готовится сказать какую-нибудь гадость, зараза рыжая…
- А что, Андрюш, - начинает она таким же сладким голосом, как сочащийся в ее руке кондитерский шедевр, - Сержик уже развел тебя на деньги за завтрашнее выступление?
Андрей непонимающе вскидывает брови, а я обреченно качаю головой.
- Не слушай ее, - говорю я Андрею. – А то она тебя научит…
- А что, - вскидывается Танька, - скажешь не было никогда? Да я сама слышала…
- Во-первых, - перебиваю ее, чтобы она и правда не взболтнула лишнего, если на самом деле что-то знает, - я своих никогда не подставляю. Во-вторых, ставок на себя не делаю. И вообще я уже Семенову все свои карманные деньги проиграл…
Танька ехидно усмехается.
- Так тебе и надо, - мстительно произносит она. - Это тебе за то, что тогда на нас с Анькой бабки сделал, и не поделился…
Старая история. Сто лет назад это было. И денег-то тогда выиграл сущие копейки, и не на ней, а только на Анечке. А поди ж ты…
- Семенов твой – трепло бесхребетное, - говорю ей с сатанинской улыбкой. – Так ему лично от меня и передай.
Танька хохочет, откинувшись на спинку стула.
- Но разве нам можно делать ставки на соревнованиях? – интересуется Андрей нахмурившись.
- Нет, конечно, - пожимаю плечами я. – Их никто и не делает. Так, иногда заключаем частные пари, джентельменские соглашения. Оно тебе не надо, Андрюх, не ввязывайся.
И тут он проявляет себя с совершенно с неожиданной стороны.
- Если хочешь, - говорит он, спокойно глядя на меня, - можем поспорить на завтрашний результат.
Я удивлен. Что это? Бравада перед Валькой? Или попытка показать себя равным? Или обычная мальчишеская дурь, которая никогда ничем хорошим не заканчивается?
Валя с Анечкой шепчутся о чем-то своем, хихикая и не обращая на нас внимания. Танька с заинтересованным лицом смотрит на нас с Андреем.
Чтоб тебя…
В конце концов, я тот, кто я есть, и образцом для подражания или нянькой ни к кому не нанимался.
- Хорошо, - просто говорю я. – Вот тебе пари. Назови пять завтрашних лидеров и как они распределяться по местам. За каждого правильного я даю тебе сто долларов. За каждого неправильного – ты мне. Подходит?
Андрей задумывается, соображая. Максимальный проигрыш, в его случае, пять сотен. Деньги не бог весть какие, можно и рискнуть. И тут мне в голову приходит совсем уже провокационная идея.
- Или, – вкрадчиво говорю я, наклоняясь в его сторону, - забьемся на призовую тройку среди девчонок? За угаданную девчонку – пять сотен. За угаданное место – еще пять. А?
- Ну ты и гад, - шепчет Танька, восхищенно глядя на меня.
- Вариант беспроигрышный, - продолжаю играть в Мефистофеля я, соблазняя невинного Фауста. – Троих-то сильнейших ты знаешь. Вот они, - киваю головой на сидящих рядом девок. - Кого хочешь спроси, тебе подтвердят. Значит полторушка уже твоя. Ну а угадать места… Тут уж как фишка ляжет, да? В худшем случае останешься при своих. Так как?
- Согласен, - кивает Андрей, не сводя с меня взгляда.
- Андрюша, брось, - Таня уже без улыбки кладет руку ему на плечо. – Ты не знаешь с кем связываешься. Он никогда не проигрывает…
- Ну, неправда, - перебиваю ее я. – Женечке я его первое место проиграл.
- Все равно, - она непреклонна, - Андрей, ну правда… Пошутили и хватит.
Но меня уже захватил азарт, и я не позволяю ей его переубедить.
- Какой вариант ты выбираешь, Андрей, - безапелляционно, как само собой разумеющееся, спрашиваю я.
Он хочет ответить, но запинается. И выдает себя с головой, бросая мимолетный взгляд на занятую разговором с Анькой Валечку. Вот ведь дурачок… Если это все ради того, чтобы произвести на нее впечатление… Она того не стоит. Пока не стоит…
- Оба, - произносит наконец он.
Таня смотрит на меня со смесью негодования и азарта. Но мне уже все равно.
- Хорошо, - говорю, - тогда жду от тебя в «Телеграмм» сообщение с нашей первой пятеркой завтра не позже начала соревнований и с девчоночьей тройкой не позже утра тринадцатого. Присылаешь мне и… И, вот, Татьяне. Будешь нашим арбитром, огонек?