- Она маленькая, - спокойно говорит Аня. – Пока ей хватает твоего взгляда, поцелуев в щечку и возможности тебя смущать. Поверь, мы все такие, когда нам кто-то нравится. И заметь, ее совершенно не волнуют наши с тобой отношения. Потому что такого рода близость ей не нужна. Она даже не ревнует, поверь. Просто радуется, когда ты обращаешь на нее внимание…

- А ты ревнуешь?

Аня, усмехнувшись, отводит глаза.

- Посмотрим, что будет через пару лет, - философски вздыхает она, и не удерживается от шпильки. – А то подумай, Валюша моложе, красивее, а повзрослеет, так вообще всех затмит.

- Ну что за чушь, - возмущаюсь я. – Самая красивая у меня – это ты.

Анечка обнимает меня и кладет голову мне на грудь.

- Мы оба знаем, что это не так, - шепчет она едва слышно…

А где-то за пару дней до нашего возвращения Валя, как о само собой разумеющемся заявляет мне, что собирается встретить меня в аэропорту. И тут уж мне приходится проявлять чудеса дипломатии.

- Кто ж тебя отпустит? – вкрадчиво интересуюсь я. – Ночью-то…

- Мы с мамой приедем, - тут же, с детской непосредственностью находится малая.

- А ну-ка приложи мне маму к трубке…

Все-таки авторитет старшего у меня работает пока безотказно, и Валька тут же выполняет мое требование, как само собой разумеющееся. Мне хватает нескольких фраз, чтобы объяснить Валиной маме, особе, кстати, весьма привлекательной и приятной, чего ей точно не нужно делать, и от чего просто необходимо отговорить ее дочь. В ответ получаю порцию улыбок, ощутимых даже сквозь искаженные эфирными помехами слова и интонации.

- Она трещит о тебе без умолку, мне уже самой интересно с тобой познакомиться, - произносит Валькина мама таким голосом, что я понимаю - волшебная привлекательность ее дочери – это наследственность.

- Приезжайте в «Зеркальный», в любой день, - вежливо говорю ей я.

- Да я была там у вас тысячу раз, наверное, - смеется она, - ты просто внимания не обращаешь на галерку…

Точно… Я дурак. Кто-то же должен был приезжать за Валькой и отвозить ее домой. Это я привык к наличию личного шофера…

- Простите, я, честное слово, краснею от стыда, - ухмыляюсь, даже не думая краснеть. – Приезжайте, и я буду рад с вами познакомиться. А в аэропорт не нужно. И малую отговорите от этой глупости.

- Чтобы вы не сомневались. Будет дома сидеть, как миленькая.

На заднем плане слышу возмущенный Валькин вопль…

- Серенький, ты поедешь с нами, или с Вахавной?

Очаровательным зимним солнышком, в своей лисьей шубке, Аня подбегает ко мне и обхватывает, как дерево.

- Поехали ко мне, - тут же предлагаю я, - у нас целый день до завтра…

Анька смешно морщит носик и строит виноватую мину.

- Прости, я так по маме соскучилась… А еще сестра с мужем приехали… Тебя даже пригласить некуда…

Целую ее щечки.

- Тогда езжайте, я доберусь как-нибудь. На такси…

- Прости…

Она совершенно не выглядит ни виноватой, ни расстроенной. Но это нормально. И я ни в коем случае не обижаюсь. Семья – это святое. Еще раз целуемся на прощание, под ухмыляющиеся взгляды окружающих.

Рыжую окликаю сам.

- Танюшка!

Она оборачивается, отвлекаясь от разговоров и объятий с отцом, мамой, двумя братьями, такими же рыжими как она, и четырьмя собаками.

- Сержичек, - весело кричит она и машет мне рукой. – Иди к нам.

Подхожу вежливо здороваюсь и тут же получаю от Таньки порцию сарказма.

- Тебя Анечка бросила, да? - хитро щурится она, - Бедненький…

- Ну… В общем да, - усмехаясь, признаю очевидное я.

- И как же ты домой? – уже серьезно интересуется Танька.

- Если не смущают собаки – у нас весь третий ряд в машине свободен, - тут же сообщает Танькин отец.

- Собаки не смущают, - благодарно раскланиваюсь я, - но, вряд ли вам интересно тащиться в Москва-сити, а потом, через весь город, к себе. Так что спасибо…

- Как хочешь, - с облегчением в голосе ни разу не настаивает он.

С улыбкой киваю всему рыжему семейству. Поворачиваюсь. Встречаю взгляд зеленых глаз.

- Иди ко мне, - беззвучно шепчет она.

Обнимаю ее, зарываюсь в ее рыжую гриву и еле сдерживаю желание поцеловать ее коралловые губы. Достаточно того, что и так вся Танькина родня несколько ошарашенно смотрит на наши объятия. Мимолетом, задаюсь вопросом, а где же, собственно, Семенов, которому, по всем признакам, как раз следовало бы быть на моем месте. Но потом решаю, что эта та информация, без которой я вполне сегодня обойдусь.

- Позвони мне завтра. – говорит Танька на прощание, многозначительно поводя бровью.

- А ты ответишь?

- Может быть, - загадочно улыбается она. – Да!.. Только не сразу…

Попробовать что ли с нею секс по телефону? Хотя… Ей точно понравится. Так что не стоит даже пытаться…

Поправляю рюкзак на спине, подхватываю свою сумку и направляюсь в сторону маячащих за стеклянными дверями такси. Хотя нет. Туда еще рано… Не хочется, конечно, но… Загребаю правее и подхожу к группке взрослых, о чем-то жизнерадостно беседующих посреди зала. Здесь Леша Жигудин и трое наших – Мураков, Клейнхельман, Нинель… Меня замечают.

- Ну что, Сережа, домой отдыхать? – Клей, хоть и выглядит усталым, но со мной приветлив и жизнерадостен.

- Да, - киваю.

- До завтра отпущен на свободу, - кивком подтверждает Мураков. – Так что давай, дуй отсюда…

Я поднимаю глаза на Нинель, и мы молча ловим взгляды друг друга. Я ее вопросительный и она мой отрицательный. Все-таки хочется ей побыть для меня мамочкой. И домой отвезти, и ужином накормить, и спатки уложить… Но… Нет. Раньше нужно было думать…

- Спасибо вам за все, - говорю я. – За учебу, за терпение… Иван Викторович, Артур Маркович, Нинель Вахтанговна…

По очереди легко кланяюсь в сторону каждого.

- Леша, тебе отдельно, за поддержку… И за угощение.

Жигудин усмехается, А Нинель удивленно поднимает брови.

- Так, я не поняла, о чем это речь? – уголки ее губ, дрогнув, ползут вверх. - Вы позволяли спортсмену нарушать режим питания? Алексей Константинович?..

- Каюсь, виноват, - смиренно склоняет голову Жигудин. – Было один раз…

- Ох уж эти мужчины, - она сокрушенно качает головой, - ни на минуту нельзя вас одних оставлять…

Они смеются, каждый понимая, что-то свое в ее словах.

- Вот молодец, все-таки, Ланской, - бубнит Мураков. – Что бы ты, Нина, не говорила. Единственный, кто подошел и спасибо сказал.

- Конечно молодец, - кивает Нинель. – Разве ж я спорю?..

Не поможет. Все равно не поможет. Как бы ты не старалась. Как минимум, не сейчас…

Спокойно и равнодушно смотрю ей прямо в глаза. И она первая опускает взгляд.

- Тебя куда-то вести, Сереж? Сейчас Таня моя подъедет…

Леша Жигудин тоже живет где-то за городом, они недавно купили с женой дом. Я там еще не был, но знаю, что это точно не близкий свет. И гонять их через центр Москвы ради себя – это вообще совести не иметь.

- Мерси, я на такси, - изысканно расшаркиваюсь я.

После чего окончательно откланиваюсь и, со вздохом облегчения, ухожу от них. Они хорошие. И я им правда очень всем благодарен. Просто утомили…

Выхожу на улицу через автоматические двери, и сразу же попадаю в атмосферу ледяного холода. Все-таки конец февраля у нас далеко не самое комфортное время года. Плотнее натягиваю шапку и поворачиваю направо.

- Молодой человек!..

Понимаю, что это меня – я тут вообще единственный на улице – и оборачиваюсь.

Улыбающаяся, ухоженная, сухонькая мисс Марпл приветливо машет мне рукой с противоположной стороны проезда. Чтобы меня окликнуть ей пришлось остановиться и вылезти из своего Мерседеса…

Мы не знакомы. Но я ее знаю. Бабушка Андрея.

- Здравствуйте, - снова вежливо киваю я.

- Позвольте вас подвести, если не возражаете, - она само радушие. – Мне кажется, что нам по пути.

Припоминаю, что Андрей как-то говорил, что ему домой ехать на «Студенческую», куда-то в район Дорогомиловского рынка. Это действительно не очень далеко от меня. На противоположном берегу, за Кутузовским проспектом.

- Мне в Москва-сити, - на всякий случай уточняю я.

- А нам на Дунаевского, - весело кивает она. – Я же говорю, по дороге. Садитесь скорей!..

А почему бы и нет, собственно? Тут меня совесть точно мучать не станет.

Перебираюсь через невысокое ограждение и, перебежав проезд, подхожу к машине. Багажник открывается автоматически, и я закидываю туда свои сумки, рядом с уже расположившимся там красным чемоданом Андрея.

Мисс Марпл кивает мне на дверь рядом с водителем.

- Кстати, меня зовут Гера Михайловна. – говорит она, четко выговаривая свое имя. – А вы, я знаю, Сережа.

- Да, очень приятно…

- Садитесь же…

В салоне отчетливый запах нового, дорогого авто, приятная, ненавязчивая музыка и ухмыляющийся Андрюха на заднем сидении.

- Привет… - говорю я.

- Ну что, попался, - скалится он. – Бабуля мечтала с тобой познакомиться.

- Что за вульгарное слово ты выдумал, - возмущенно фыркает Гера Михайловна, устраиваясь за рулем и пристегивая ремень. – Знаешь же, что я не люблю…

- Хорошо, хорошо, ба…

- Ну, хоть так… - она со вздохом поправляет зеркало. – Хотя при молодом человеке мог бы обращаться ко мне и по имени…

Понимаю, что поездка предстоит нескучная и заранее готовлюсь получать удовольствие.

Влупив по газам, бабуля срывает Мерседес с места, и я снова чувствую, как меня нещадно вжимает в кресло.

Двадцать минут дикого и веселого ужаса, и мы живые и невредимые выходим из машины на Пресненской набережной.

- Так вы здесь живете? - Гера Михайловна с интересом рассматривает башню Санкт-Петербург, у которой я попросил ее остановиться. – Никогда не была внутри, а интересно…

- Если вас, не смущает ранний час и отсутствие еды, кроме, разве что, банановых чипсов, то позвольте пригласить вас в гости, - галантно протягиваю ей руку. – Кофе, думаю, у меня тоже найдется.

Она усмехается улыбкой опытной, в прошлом, соблазнительницы, но тут же разочарованно качает головой.

- Андрюша устал, ему нужно выспаться. Да и вам тоже…