Я снова побелела.

— Я… теперь буду!

— Бака! — смеясь, Тоуми покачала головой. — Иди сюда, Мышка. Тебе нужно порезать своего папу.

— Тоуми! — прошипела Эми.

Я вдохнула, пытаясь взять себя в руки, и опустила взгляд на пейзаж.

За холмом, где пропал Масугу-сан, поднималась туманная волна. Волна вертикальных линий со сталью на концах. Копья. Десятки, с синими флагами с гербом Матсудаира: три листа дикого имбиря.

— Эм… Тоуми? Эми? — они подняли взгляды на меня. Я уже не ощущала слабость, кровь гудела во мне. — Думаю, это вторжение.

2 — Гости

Ки Сан ударил в гонг. Обитатели Мочизуки выбежали во двор.

— К оружию! — крикнула Миэко. Она уже была с длинным черным луком. Колчан стрел висел на ее спине.

Маи и Шино, старшие ученицы, побежали в кладовую с копьями с длинными клинками и стали раздавать их. Плоское лицо Шино искажала гримаса, а Маи улыбалась, как ворона, заметившая падаль.

Солдаты Матсудаира продолжали подниматься на холм. Они маршировали по восемь в ряд, в основном, копейщики, но в каждом ряду были четыре-пять самураев.

— Эми, Тоуми, берите луки и забирайтесь на крышу конюшни. Не стрелять без моего приказа, ясно?

— Да, Миэко-сан!

Куноичи заняли места на крышах, за бамбуковыми шипами, украшавшими стены Полной Луны.

— Рисуко! — Миэко подняла взгляд. — У тебя уже есть меч?

Я резко поняла, что меч Масугу-сана висел за моей спиной. Я вытащила его, намереваясь передать ей.

— Эм, да?

Она прищурилась, а потом кивнула.

— Сколько? Солдат?

Пытаясь не дать дрожащим рукам выронить меч, я посмотрела на нарушителей.

— Еще идут, — крикнула я, губы пересохли. — Девять рядов по восемь пока что, в основном копья, с ними по бокам всадники, — я вспомнила, что Масугу говорил мне о своих копейщиках и других солдатах на лошадях в армии Такеда, и сказала. — Тяжелая кавалерия.

— Лучники? Мушкеты?

Я покачала головой.

— Хорошо, — сказала она, хотя не была рада. — Залезь выше и крикни, если что-то изменится, — она побежала в Гостевой дом, забралась по стене и заняла место на углу с поднятым луком раньше, чем я смогла выпрямить ноги.

Вакидзаси в моей руке был невозможно ярким. Край выглядел острым, как нож Ки Сана. Осторожно, помня слова Масугу об отрезанных конечностях, я убрала меч в ножны за поясом и поднялась на три-четыре ветки выше, пока не оказалась выше стены и не смогла увидеть весь лагерь.

Внизу женщины Полной Луны были вооружены и на местах. Мы тренировались этому каждый третий день с тех пор, как госпожа Чийомэ уехала в свою последнюю экспедицию.

Хоши, учитель каллиграфии и владения катаной, раздавала шлемы защитницам Полной Луны. Как у меня, за ее спиной был меч, но у нее это была целая катана. Ее работой было сторожить главные врата на случай, если враг их пробьет. Ки Сан будет у задних врат, вооруженный своими острыми ножами.

«Почему я должна учиться использовать меч?» — скулила я мысленно. Лук был бы полезнее на дереве. Хотя я все равно не хотела бы использовать его.

Последний ряд стало видно на холме — одиннадцать рядов из сорока восьми пехотинцев и дюжины всадников.

Против восемнадцати женщин, пяти девочек и повара.

За последними солдатами несли два синих знамени с гербом Матсудаира. Между ними была пара блестящих черных паланкинов, один несли четыре солдата в броне, другой — двое крупных мужчин в синем.

Кто-то явно отдал приказ, потому что все остановились в пятидесяти шагах от стены. Они напоминали стаю птиц, решившую опуститься на одно дерево.

Меньший паланкин двигался вперед среди солдат. Я услышала крик Миэко, но была высоко и не разобрала слова.

Я заметила белый диск на боку паланкина, когда Тоуми выпустила стрелу.

— Стойте! — завизжала я, но было слишком поздно. Стрела описала дугу, летя к воинам Матсудаиры, и вонзилась в вершину паланкина госпожи Чийомэ.

Фигура, которую я не заметила за паланкином, упала на землю, но Братишки просто остановились.

Не понимая этого, я вытащила меч. Я не знала, почему, но блестящая сталь, отражающая зелень веток тсуги, заставила меня затаить дыхание.

Седая голова Чийомэ-сама выглянула из паланкина. Ее я слышала ясно даже на расстоянии.

— Куда вы стреляете? — она посмотрела на стрелу, все еще дрожащую в крыше ее паланкина. — Хороший выстрел. Теперь впустите нас. Я хочу принять ванну.

* * *

Когда я спустилась, Ки Сан, Хоши и еще одна женщина открыли врата. Миэко держала остальных куноичи на местах, но послала учениц — Шино, Маи, Эми и Тоуми — вниз, чтобы встретить госпожу. Когда мы выстроились перед входом в Главный Зал, Маи фыркнула и ткнула Тоуми.

— Хороший выстрел.

Сжимая лук, Тоуми хмыкнула.

— Вообще-то, — отметила Эми, — выстрел был хорошим. Я бы не смогла попасть по движущейся цели на таком расстоянии.

— Соскользнуло, — процедила Тоуми. Похвала Эми смутила ее сильнее, чем шутки Маи.

— Наконец, можно выйти из клетки! — буркнула госпожа Чийомэ, потягиваясь, выходя на гравий двора. Она окинула нас взглядом и фыркнула. — Вы выглядите как группа мальчишек, играющих в солдат. Можешь убрать меч в ножны, Рисуко. Что ты делала? Резала куриц?

Краснея, я убрала короткий меч в ножны.

Пока Братишки несли паланкин к конюшне, госпожа крикнула:

— Спускайся, Миэко. Мы не хотим ранить слуг лорда Матсудаиры. Знаю, они просто мужчины, но он их любит. И они — наши гости. Как только уберете игрушки, собирайте всех в Главном зале.

Миэко резко поклонилась, вскоре все женщины стали спускаться.

— Вы, — Чийомэ-сама рявкнула на Шино и Маи. — Подготовьте ванны.

Две девочки побежали к купальне, где было чисто — Тоуми, Эми и я убрали там прошлой ночью — и вода там была горячей, ведь мы зажгли огонь утром.

Госпожа Чийомэ рассмеялась, хлопая в ладоши.

— Ки Сан, везучий негодяй!

Повар фыркнул, остановившись рядом со мной. За его поясом были три самых длинных ножа. Он выглядел счастливо.

— Вы вернулись.

— Ясное дело, глупый мужчина.

— Однажды вы так разозлите тело, что придется его убить, а им придется вас арестовать.

— Не заставляй меня звать Братишек, чтобы они побили тебя, — сказала она, но ухмылялась. — И я привела тебе сто солдат для тренировки твоего искусства. Они будут с нами не меньше недели.

Повар присвистнул.

— Ну, мы только убили свинью, и у нас есть… Но нужно… Девчата, идемте…

— Пока вы не ушли, — сказала старушка, — возьмите Аимару с собой. Он скучал по обществу леди, — Аимару вышел из-за паланкина, и она махнула нам и пошла к купальне.

— Аимару! — сказала Эми, она была ближе всего к улыбке, чем за эти недели. Она будто была готова обнять нашего высокого друга, но сдержалась, и почти улыбка сменилась яростной хмурой гримасой. — Ты вырос.

Аимару опустил голову.

— Ничего не мог с этим поделать, — как у Эми, его уши порозовели.

— Вы оба отвратительны, — Тоуми закатила глаза.

— Как поездка, Аимару? — спросила я, пытаясь прервать издевки. — Ты добрался до Соснового берега?

Он хотел рассказать, как все было у моего дома, но Ки Сан прорычал:

— Пока вы не стали сплетничать, напомню о работе. Итак, Лунный пирожок, ты хоть раз работал на кухне?

Аимару моргнул, стал качать головой, а потом пожал плечами и улыбнулся.

Повар рассмеялся, говоря что-то на корейском, а потом ухмыльнулся ему.

— Ладно. Постарайся не порезаться. Иди с ними, — он указал на Эми и Тоуми, — и принеси из кладовой рис. Яркоглазая, ты идешь со мной резать свинью, — он пошел к кухне, и мне пришлось поспешить за ним.

К моей радости, свинья была без брони. Она висела за задние ноги с крючка на стене Полной Луны. Горло было разрезано в жуткой улыбке, кровь стекала в кадку, от которой поднимался пар.

— Мы сделаем кровянку из кишок и крови, — Ки Сан похлопал по кадке. Он любил корейские кровавые колбаски. Это было одно из немногих его блюд, которые я терпеть не могла. Но я не жаловалась. — Но сначала покажи, как твоя резалка может рассечь эту тушу.

— Резалка?

— Меч у тебя за спиной для украшения, Яркоглазая?

Я потянулась к короткому мечу раньше, чем разум понял, что он сказал.

— Разве… им нельзя резать кабана?

— О, думаю, меч резал и менее благородных зверей ранее. Лейтенанта?

Я кивнула.

— Ну-ка, вытащи его для меня.

Я вытащила клинок, помня об остром крае, пока он покидал ножны.

Меч лежал в моей хватке тяжелее, чем бамбуковые тренировочные мечи, да. Но когда я взяла его обеими руками перед собой — в стойке Двух Полей — меч ощущался как продолжение моих рук.

— Фух.

— Ага, — он прищурился, глядя на меч. — Хорошо, девица, постарайся. Лучший горизонтальный удар, как показывали Братишки и Лошадка. Я хочу посмотреть, сколько ударов тебе нужно, чтобы рассечь тушу пополам.

Я хмуро посмотрела на него. Разделывать свинью было не так тяжело, как корову, н даже тогда мы не начинали с попытки рассечь тушу надвое. Мы всегда срезали по частям, он сам говорил, что так эффективнее.

— Вы…?

— Яркоглазая, давай. Нам нужно кормить сто солдат. А тебя хватит не больше, чем на двух.

Я знала, что он шутил, но невольно уставилась на него.

Ки Сан фыркнул и отошёл на шаг.

— А теперь бей.

Я шагнула в туше и измерила расстояние.

Я делала это упражнение месяцами. Видела, как отец делал это, годами.

Стиснув зубы, чтобы не высунуть язык, я сделала стойку компактнее — согнула колени, одна нога была за другой. Я вдохнула, отвела меч так, что гарда попала по моему бицепсу, шагнула вперёд и взмахнула.

Следя за отцом, я всегда думала, что сила удара шла из рук. Хоши (ее Ки Сан звал Лошадкой из-за ее длинного лица) и Братишки научили меня, что это было не так. Сила шла из ног и бедер.

Они научили меня, и я повернула бедра и вытянула руку, что была позади, чтобы клинок издал свист, пока несся сквозь мишень, а не в мишень…

Это движение всегда вызывало приятный стук бамбука по соломенному чучелу, с которым я тренировалась, но теперь я услышала звук, который знала из кухни: влажное шипение стали, рассекающей плоть.

Клинок прошел чисто сквозь брюхо свиньи, отсекая ребра и голову от бедер и ног одним чистым ударом. Голова упала в кадку с кровью.