Госпожа Чийомэ прошла вперёд, чтобы встретить их.
— Лорд Матсудаира, приветствую в Полной Луне. Вы озаряете мою скромную школу своим присутствием.
Матсудаира-сама улыбнулся, хотя глаза остались серьезными.
— Мочизуки Чийомэ, это вы оказываете мне честь, — он взглянул на всех нас. — Солдаты, как мы, редко получаем такой вежливый и милый прием.
Они поклонились друг другу, Чийомэ-сама поклонилась чуть ниже, чем лорд Матсудаира.
— Конечно, — прошептала Эми, — она была с ним этим утром.
Маи зашипела на нее.
— Госпожа Чийомэ, — продолжил Матсудаира-сама, — представляю вам своих капитанов — моего кузена Матсудаира Иетаду и моего старого друга Хаттори Ханзо, — он указал на двух старших мужчин, те с уважением поклонились. — И своего племянника Токугаву Токимацу, — мужчина младше поклонился так же низко, но не так сдержанно.
Чийомэ-сама ухмыльнулась юноше, которого явно уже встречала. Видимо, представление было для нас. Поклонившись трем мужчинам почти так же низко, как они до этого, она повернулась и указала на Миэко.
— Милорды, представляю вам своего… лейтенанта, если позволите. Миэко — главный учитель в Полной Луне, учит девушек тут, как лучше служить богам.
Миэко низко поклонилась капитанам, и после жеста Сачи мы присоединились к ней.
Когда мы выпрямились, Миэко (которая утром показывала нам, как убить ножом вооруженного мужчину) осталась в робкой позе, опустив голову и повернув ее в сторону.
— Для нас будет честью и радостью, господа, отвлечься от учебы и служить вам, — она указала на двери Главного зала, которые Хоши и Мицукэ открыли, показывая ярко освещенную и украшенную комнату внутри.
Улыбаясь, лорд Матсудаира и два его старших капитана прошли мимо них в зал. Младший, Токимацу-сан, глядел на Миэко, словно пытался что-то вспомнить, а потом рассмеялся и пошел за другими.
Чийомэ и Миэко пошли за ними, а следом и мы.
Эми, Тоуми и я побежали на кухню, остальные солдаты заходили в зал, смеясь и толкаясь, пока находили места за столами. Аимару пошел за нами, но Братишки повели его к столам. Он виновато пожал плечами и сел, а мы ушли во владения Ки Сана.
На кухне наш повар говорил с ужасно толстым мужчиной с длинной белой бородой.
— И ты думаешь, что можешь просто прийти на мою кухню, да, толстяк?
— А ты думаешь, что можешь подавать свою корейскую стряпню моему лорду, квашеная капуста?
Они держали сияющие ножи в кулаках.
— Эм, Ки Сан-сан… — я хотела спросить, было ли все в порядке, когда было ясно, что это не так. Я хотела взять меч, но он был за толстяком. — Можно… Вы…
Мужчины посмотрели на меня, потом друг на друга. Они засмеялись и закинули руки друг на друга.
— Девицы, — рассмеялся Ки Сан, — это повар лорда Матсудаиры, Кумо. Но я зову его Фацо.
— Будто ты тощий, — фыркнул крупный мужчина.
— Как я всегда говорил, — начал Ки Сан, и они закончили вместе. — Не доверяй худому повару!
Они оба смеялись пару мгновений, а потом Ки Сан опустил нож на стол для разделки.
— Фацо поможет нам на кухне, пока наши гости тут.
— Поможет! Я покажу этим бедным милым девочкам, как правильно готовить, ведь ты запутал их своими особыми корейскими привычками!
Ки Сан снова рассмеялся, и Кумо присоединился к нему, они стали посылать нас с тарелками вареных соевых бобов и мисками острой кимчи в зал.
Госпожа Чийомэ пока была единственной женщиной, которая сидела. Она говорила с Матсудаира-самой.
— Девица! — закричал один из солдат. — Неси нам сакэ!
* * *
Этот ужин прошел в большем тумане, чем многие.
Пока мы служили, старшие женщины развлекали гостей. Сачи играла на флейте, Миэко танцевала. Хоши пела, что я никогда от нее раньше не слышала, пока Сачи играла для нее — песня о птице, ищущей пару после долгой зимы. Маи и Шино сыграли, и хоть их мелодия на кото и сямисэне была не такой до боли красивой, как флейта Сачи, они точно играли лучше, чем могли Эми, Тоуми и я.
Я запомнила две вещи.
Во-первых, юный капитан Токимацу глядел на Миэко, пока самурай рядом с ним со шрамом на щеке бормотал ему на ухо шутки.
Во-вторых, я заметила два странных существа, сидящих за столом ближе всего к кухне: высокого худого мужчину и мальчика. Их кожа немного отливала бронзой, которая стала зеленеть, и они были странно одеты. Мужчина был в черном одеянии, какое я еще не видела, с белой полосой на шее. Мальчик был в вышитой жилетке, но штаны доходили только до середины бедра, дальше его ноги покрывал какой-то плотный материал. Их глаза были будто без век, странной круглой формы. И они говорили на языке, звучащем так, словно там были одни гласные.
Я спросила у Аимару о них — он сидел левее от них рядом с лекарем Матсудаиры, который перепил сакэ — и он сообщил, что они прибыли из далеких земель на западе. Мужчина был священником, а мальчик — его учеником.
Я кивнула, но не понимала. Мужчина не выглядел как священник.
Они все же были странными. Я слышала о людях с земель заходящего солнца — что они были «призраками», белыми с белыми волосами и бледными глазами. Эти люди не выглядели как призраки. Но они не были похожи ни на кого из тех, кого я раньше видела.
Я заметила, что мальчик следил за мной, и поспешила на кухню.
Когда мы закончили подавать ужин, люди за главным столом — госпожа Чийомэ, лорд Матсудаира и его капитаны — стали произносить речи. Ки Сан позволил нам троим пройти и поесть.
Я так устала и проголодалась, что даже память о визжащей свинье в броне, привязанной к земле у кухни, не помешала мне есть и наслаждаться свининой.
Но я не ела кровяную колбасу, от нее меня стошнило бы.
Ки Сан и Кумо смеялись и обменивались историями о блюдах, приготовленных в военных походах — мясо лошади, мясо лисы, травы, оказавшиеся гадкими на вкус, грибы, оказавшиеся смертельными. Они пили сакэ, дали и нам немного — разбавленного водой, конечно.
От этого мне не хотелось смеяться. От этого мне захотелось спать.
Но мы не могли — сначала столовую и купальни нужно было вычистить.
И я глядела на меч Масугу, лежащий над столом для разделки. Черные ножны будто поглощали свет на ярко освещенной кухне.
В столовой вдруг раздался шум, гости стали вставать из-за столов.
Двери кухни распахнулись, и все женщины Полной Луны — плюс Аимару — принесли миски и тарелки, чашки и кувшины, опустили их, смеясь, в кадку для мытья.
Конечно, все женщины, кроме госпожи Чийомэ. И Шино с Маи, которых Ки Сан не пускал на кухню, угрожая лишить их конечностей.
— Решили избавить вас от хлопот, — сказала Сачи, — ведь вы все это выносили!
А потом женщины ушли, повели гостей к вратам.
— Какие милые юные леди, — фыркнул Кумо, пока Аимару опускал последние миски в переполненную кадку.
— Ага, они поступили очень мило, — хмыкнул Ки Сан и указал на гору грязного фарфора, переполнившего кадку. — Девицы и ты, Лунный пирожок, вам нужно отмыть это до завтрашнего утра.
Мы застонали, но стали убирать.
4 — Тень луны
Как только посуда была вымыта, а купальня — вычищена и подготовлена к следующему утру, повара и наш друг пожелали нам спокойной ночи, и мы ушли в общежитие.
Тоуми ворчала всю дорогу, но вскоре уснула.
Эми прошептала:
— Как думаешь, почему тут Матсудаира?
— Не знаю, — я задавалась тем же вопросом. — Думаешь, они могли пытаться остановить Масугу-сана?
— Это объясняло бы его спешку с отъездом.
Я покачала головой в темноте.
— Он ждал, пока проход будет открыт.
— Хм.
— И госпожа Чийомэ приехала с ними.
Тишина.
Сначала я подумала, что Эми думала, а потом услышала свистящее дыхание, сообщившее, что она вдруг уснула.
Я лежала, думая о дне, тело устало, но голова не могла отпустить. Я все думала о прибытии лорда Матсудаира и его солдат, предупреждении госпожи Чийомэ скрывать наши тайны и отбытии Масугу-сана.
Меч.
Его ощущение в моих руках, словно мои руки, наконец, были дополнены.
Госпожа Чийомэ и Ки Сан сказали, что я не могла его носить или тренироваться с ним там, где кто-то мог увидеть. Но когда я смогу?
После долгих споров с собой я выбралась из спального мешка, осторожно обошла комок, который был Эми, и выбралась в прохладную ясную ночь.
Луна еще не поднялась над стеной лагеря, но звезды были яркими. Главный зал возвышался, одинокий и озаренный звездами, передо мной.
Я прошла к двери кухни, открыла ее как можно осторожнее и тише.
Дверь не была тихой, она скрипела и стонала, пока я сдвигала ее, и я затаила дыхание, уверенная, что Ки Сан, госпожа Чийомэ или лорд Матсудаира нападут на меня из тени и потребуют объяснить, что я делала.
Никто не напал.
Я прошла на носочках к храму ножей Ки Сана. Сверху лежал короткий меч, ножны были чернее теней вокруг него. Мне пришлось подняться на носочки как можно сильнее, но я дотянулась и опустила его.
Прижав ножны к груди, я ощутила, что он был легче, чем когда я владела им днем. Даже не думая об этом, я вытащила меч.
В темной кухне сталь будто вспыхнула серебряным светом — как застывшая молния в моей руке. Я опустила ножны за пояс, заняла стойку, сжимая рукоять обеими руками, подняла правое плечо, направляя клинок вперед. Восемь Фаз.
Меч стукнул по бамбуковой балке, с которой свисали травы. Пришлось поймать мешочек высушенного корня имбиря. Я кончиком меча подняла мешочек на балку.
Если я хотела видеть, как ощущался клинок, мне нужно было выйти наружу.
Крепко сжимая меч, не желая выпускать молнию, я выглянула за дверь. Ничто не шевелилось.
Я вышла в пространство между кухней и колодцем, где не смогла убить свинью. У места, где я рассекла тушу свиньи пополам.
Глубоко вдохнув, я заняла стойку Двух Полей: клинок передо мной, ладони на уровне пупка, ноги расставлены, колени согнуты в балансе.
Я сделала шаг назад и вправо, подняла ладони над головой и повернула клинок к левой ступне — Бутон Бамбука.
Взмах вниз — Ключ Небес.
Клинок был тяжелее, чем я привыкла. Но он был с идеальным балансом, и изменение угла или позиции ощущалось легким, как дыхание. И чувство, когда клинок рассекал воздух, наполняло меня радостью, желанием выть и кричать от яростного удовольствия.