Не зная, что сказать на это, я снова поклонилась.

— Приветствую в Полной Луне, Джолало-сан.

Он нахмурился.

— Спасибо, да.

Я налила чаю одному из Братишек и странному священнику, который чуть склонил голову, как сделал и мальчик.

Когда я пошла за другим чайником, Шино у стола раздачи стояла с таким лицом, словно она учуяла сгнившее мясо.

Я проследила за ее взглядом. Она хмуро глядела на Маи, которая улыбалась капитану Токимацу, и на самурая, который смеялся рядом с ним, под его правым глазом был широкий шрам.

— Отвратительно, — буркнула Шино. — Она заигрывает с ними.

Так и было. Маи хихикала и краснела из-за слов самурая, выглядя как распутная девица, хотя я узнала ее другой за прошлые месяцы.

— Что ж, — сказала я. — Чийомэ-сама сказала следовать примеру Сачи-сэнсей, — я кивнула на учителя музыки, которая рассказывала историю солдатам Матсудаира, слушающим, широко раскрыв глаза.

— Ладно, — буркнула Шино, — но она не может оставлять всю раздачу нам, — она прошла к Маи с тарелкой риса с яйцом, и я побаивалась, что она хотела ударить миской по голове Маи.

Чийомэ-сама поманила меня налить чаю ей и лорду Матсудаира. Когда я подошла. Шино бедром толкнула Маи с дороги — она была сильнее в рукопашном бою, чем Маи. Но Маи была сильнее с оружием и была готова ударить чайником по лицо Шино, но Миэко заговорила, как-то появившись за капитаном Токимацу.

— Девочки, — сказала она, сохраняя голос мягким и острым одновременно, — вам нужна помощь?

Маи и Шино, которые знали, какой резкой могла быть Миэко, поклонились ей и тихо сказали:

— Нет, сэнсей, — они разошлись, оставив Токимацу и самурая изумленными, но их тарелки были пустыми.

— Рисуко, — сказала госпожа Чийомэ со смехом, — наполни сначала чашку капитана. Похоже, ему это нужно больше, чем мне.

* * *

Аимару снова пришел и помог на кухне, когда поел.

После завтрака мы пошли в Чайный домик с Хоши-сэнсей. Мы все утро писали лучшую каллиграфию, выбрав часть Проповеди цветочного венка: Цветы просвещения лежат как сеть драгоценных камней, каждый отражает блеск других, как облака мыслей.

Когда мы выходили из Чайного домика, Мицукэ подошла к нам без эмоций на лице, Аимару плелся за ней.

— Все вы, за мной. Юноша поможет Ки Сану. Остальные пойдут наружу.

Пожав плечами, Аимару пошел к Главному залу.

— Вы тоже поможете с едой, — Маи стала возражать, но Мицукэ продолжила. — Не с готовкой, а со сбором. Эми и Тоуми, берите луки, вы будете охотиться в лесу. Маи и Шино, вы будете в саду.

— Сад! — простонала Шино.

— С нагинатами, — сказала сухо Мицукэ. — Если вы, пока никто не смотрит, отточите удары, которые вам показывала на днях Рин-сан, никто не будет против, — она повернулась ко мне. — Ты, Рисуко, будешь собирать яйца.

Я кивнула.

— Лазать по деревьям?

— Нет. Думаю, даже наша тсуга не представляет для твоих навыков вызов. Ты будешь искать яйца там, — она указала за Убежище, за стену в конце Полной Луны на скалу, возвышающуюся за лагерем.

Я сглотнула. Я карабкалась по замку Имагава, который был даже выше, но там было просто уцепиться руками и ногами — просто для меня, по крайней мере. Это место выглядело… непростым. Для всех.

Мицукэ приподняла бровь.

Я вздохнула.

— Да, Мицукэ-сэнсей.

6 — Гора в Полной Луне

Я люблю лазать.

Было глупо снова это говорить. Конечно, я люблю лазать. Но… это правда. Это всегда было правдой. И то раннее воспоминание — о рыдающей матери с сестрой на руках — я вижу его сверху. Хоть мы только переехали в домик, и мне было всего четыре года, я уже нашла тогда путь на покосившиеся стропила. В воздухе мне всегда было уютнее, чем на земле. Безопаснее.

Потому мама и назвала меня Белкой.

А теперь я смотрела на отвесную скалу в пределах Полной Луны и просто стояла. Глядела.

Тоуми фыркнула, они с Эми стояли позади меня с луками и колчанами за плечами.

— Страшно, Мышка-чан?

Я покачала головой. Но мы знали, что это не было правдой.

Эми улыбнулась, они пошли к вратам. Похоже, она так пыталась меня приободрить. Но ощущалось это, словно она утешала меня: «Было приятно дружить с тобой, Мурасаки».

— Давай уже, Рисуко-чан, — сказала Мицукэ. — Госпожа Чийомэ сказала, что ты забралась к ее окну по стене Главного зала под снегом. Если ты смогла это, тот тут проблем возникнуть не должно.

Мы прошли через задние врата, утес навис над нами.

— Туда еще хоть кто-то забирался?

Учительница с незапоминающимся лицом пожала плечами.

— Спроси у Миэко. Она тут дольше меня.

Я снова кивнула, во рту пересохло.

— Я… поищу лучший путь.

Она вскинула руки, словно говорила: «Я тебе не мешаю».

Горло пересохло, сердце подступило близко к нему, я пересекла маленький сад, что был за задней стеной лагеря. Я забралась по горе камней, покрытой растениями у основания утеса, и посмотрела на скалу.

Вблизи камень не казался ровным. Он был пологим, да, но не прямым, и я видела трещины, куда можно было сунуть пальцы рук и ног, чтобы удержаться.

Справа от центра утеса был небольшой изгиб. Вмятина всего в ладонь шириной и в две в глубину, тянулась на две трети утеса под углом. Издалека этого видно не было, но вблизи я заметила.

Вот оно.

Дыхание и сила вернулись, я приблизилась к стене и полезла.

Скажу вам одно, только это секрет: когда я лезу, я не думаю о падении или о расстоянии. Я думаю о дереве или камне, что передо мной. Я ищу, за что уцепиться руками и ногами.

Я знаю, что пока я могу отыскать это, я буду лезть.

И с вмятиной найти такие места было легко. Камни были полны трещин и неровностей, за которые я могла держаться, куда могла поставить ногу. Вогнутая поверхность камня и наклон утеса означали, что мой вес не был только на пальцах и носках. Не думаю, что так пролезть смог бы каждый. Это было не просто. Но я быстро рассталась с землей и вернулась в свою стихию.

Казалось, что сами камни помогают мне подниматься, словно помогает сама гора.

Еще один секрет: я часто такое ощущаю. Не всегда. Но бывает — и это мои любимые случаи — когда ощущается так, будто лезу не я, а утес, дерево или стена сами поднимают меня все выше и выше.

Я никогда не чувствовала присутствие богов или монстров. Но в такие моменты я знала и была уверена, что рядом что-то сильное, крупнее меня. И я оживала, хоть и волновалась.

Можете считать меня глупой или странной. Моя сестра так и делала.

Я добралась до выступа и была почти разочарована. Мышцы разогрелись, это было приятно, и я еще не начала уставать. И все же стоило забраться на выступ и найти лучшую точку для дальнейшего подъема.

Я забралась на почти плоскую поверхность и села. Я впервые посмотрела вниз.

А внизу Мицукэ, Маи и Шино стояли, подняв головы, с открытыми ртами. За стенами Полной Луны стояло несколько самураев Матсудаиры, черные силуэты старого португальского священника и мальчика, Джолало-сана. Они тоже смотрели на меня.

Улыбаясь, я помахала им.

Конечно, в этот миг пошел дождь.

В горах погода часто менялась, особенно, в теплые месяцы. Синее небо могло моментально разразиться дождем. Так же быстро метель сменялась дождем.

Крупные капли превращались в брызги от камней, охлаждали мою теплую шею. Солнце вдруг исчезло, небо потемнело, набежали тучи из-за горы надо мной.

Внизу все разбежались.

Я огляделась в поисках укрытия. Я не ждала многого.

Выступ не был ровным. Вода уже начинала стекать. Я встала, пока она не намочила мои штаны. Выше, где выступ сужался и сливался с утесом, я увидела темную трещину.

Я надеялась, что хоть отчасти влезу туда и скроюсь от дождя, и пошла к тени.

Дождь превратился в град, так бывало весной. Ледяные шарики били по голове.

Трещина оказалась достаточно широкой, чтобы я скрылась от непогоды. Я развернулась, оттолкнулась…

И оказалась внутри, вдали от града.

Я с радостью смотрела, как градины размером с горох бьют по горе.

Встряхнувшись, я огляделась. Было темно. Я вытянула руки, там было место. Каменные стены расширялись по сторонам, но я не нащупала конца.

Я еще не бывала в пещерах. Мне было лучше над землей, а не под ней.

Но все же любопытство толкнуло меня идти дальше.

Я шагнула во тьму, потом сделала другой шаг. Воздух был холодным, затхлым. Пахло… чем-то. Птицами. Чем-то еще.

Звук, не связанный со стуком града за мной, донесся из черных глубин. Он звучал как далекий дождь, хотя пол, где мне было видно, был полностью сухим. Может, эхо.

Я повернулась к трещине. Она была вертикальной прорезью яркого света. Град все еще стучал по выступу, залетал в пещеру, усеивая пол у моих ног.

Я прищурилась, пытаясь разглядеть что-то во мраке.

Я вспомнила один из уроков Миэко-сэнсей.

«Если идете от света во тьму, — говорила она, когда мы били соломенные пугала, — закройте один глаз или оба, если можете безопасно сделать это. Так вы не будете слепыми в темноте».

Я опустилась на колени и закрыла глаза, отвернувшись от света. Я сосчитала десять вдохов, потом еще десять. Я слушала стук града позади.

Я открыла глаза.

В пещере было мрачно, но я видела, как она расширялась, становясь размером с нашу общую спальню, хоть и с низким потолком.

В мрачном углублении пещеры у черной, как ночь, бездны скорчилось кошмарное существо. Огромное тело было прижато к полу пещеры, у него была угрожающая шишковатая голова, огромные клыки выпирали из страшного черного рта. Его глаза терялись в тени, но они точно смотрели на меня, нарушителя.

Волоски на моих руках и шее встали дыбом. Я не могла дышать, я боролась с желанием выбежать из пещеры с криком. Не подставляй огру спину. Оба-сан шутила так, но я знала, что с этим чудовищем шутить не стоит.

Едва дыша, я пятилась к выходу.

Существо смотрело на меня, но не преследовало.

Я ударилась ногой о стену. Свет лился мне на руки сзади. Не мигая, я пятилась по пещере на влажный выступ, которому была рада.

Не было звуков, что монстр меня преследовал.

Я дошла до края выступа и развернулась. Дождь почти кончился, над долиной уже светило солнце. А внизу, по дороге к холму, на котором находилась Полная Луна, а еще лагерь Матсудаиры, шли солдаты.