Глава семь

Тирнан

– Шэй определенно пошел и сделал это сейчас, ― слышу я, как один из моих людей говорит позади меня.

– Нельзя увидеть красивую девушку и не наложить на нее руки. Позор, ― критически произносит другой.

– Босс, я думаю, ваш брат старается улизнуть с вашим призом. ― Еще несколько человек бессовестно гогочут.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, по какому поводу хихикают все мои люди, и вижу, что моя жена идет рука об руку с моим братом, когда он ведет ее на танцпол.

Музыка внезапно останавливается, как только их ноги касаются винила, заставляя всех, кто танцевал, разойтись в стороны, освобождая пол для моей новой невесты, которая должна станцевать свой первый танец с моим братом, не меньше.

Обычай говорит, что эта честь должна быть оказана мне, но, видимо, Шэй не разделяет этого мнения.

Когда Колин видит эту сомнительную пару и понимает, что сейчас произойдет, его зеленые глаза становятся еще темнее. Мгновенно он выходит из жесткой позиции, в которой стоял весь вечер, с целью оттащить Шэй за волосы, если понадобится, как можно дальше от моей невесты. Прежде чем мой кузен успевает в недовольном гневе пролететь мимо меня, я качаю головой, не давая ему сделать еще один шаг.

– Оставь его в покое, ― приказываю я, делая еще один глоток виски, ненавидя, что жидкость не сильно повлияла на мою трезвость сегодня.

– Мне это не нравится, ― бормочет Колин рядом со мной.

– Тебе не нравится большинство махинаций Шэй. Зачем же в этом случае что-то другое? ― Я сделал еще одну порцию.

– Босс...

– Я сказал, оставь это, ― повторяю я болке жестко.

На этот раз Колин не протестует, неодобрительно скрестив руки на груди.

Не то чтобы я не понимал, отчего мой кузен злится на последнее проявление неповиновения моего младшего брата. Просто мне все равно. Шэй во все времена танцевал под свой собственный барабан, и думать, будто я могу контролировать его в любом способе, форме или виде, означает обрекать себя на провал. Я всегда давал Шэй свободу действий, зная, что в конечном итоге его преданность начинается и заканчивается мной. Если меня чему-то и научили великие лидеры прошлого, так это тому, что родственники могут либо сделать вас сильнее, либо стать тем звеном в цепи, которое окончательно вас уничтожит. Множество боссов мафии были свергнуты и убиты их собственными родственниками - братьями, кузенами и дядями, которые утомились от выполнения приказов и решили, что они могут лучше справиться с управлением семейным бизнесом. Шэй не давал мне повода думать, что он хочет занять мое место во главе стола, но ведь и я не столь глуп, дабы отдать ему его.

Если для него танцы с Розой - это способ получить удовольствие, пусть танцует.

Я не стану попрекать его на глазах у всей нашей семьи и гостей и распространять слухи о том, что моя новая жена пробыла здесь всего один день, а уже провоцирует разлад между нами.

Тем не менее, мне интересно, каковы ее мотивы.

Она не похожа на ту, которую легко соблазнить красивым лицом.

Кроме того, она не настолько глупа, чтобы пытаться намеренно опозорить меня перед моими мужчинами.

Остается думать, что это ее манипулятивный способ отплатить мне.

Или потому, что до сих пор зализывает свои раны из-за моего отсутствия перед свадьбой, или потому, что был менее приветлив, когда мы ехали в зал для приемов. Независимо от причины, если она думала, что, приняв предложение Шэй потанцевать, как-то расстроит меня или поставит на место, значит, ее ожидает совсем другое.

Если они оба находятся в самом центре танцпола, Шэй кивает диджею, и из динамиков начинает играть испанская баллада. Роза переводит взгляд на моего брата в знак несказанной благодарности, и он улыбается в ответ почти с любовью. Он осторожно кладет уважительную руку на ее поясницу, а другой сжимает ее руку. После этого они начинают вальсировать по танцполу, не заботясь о том, что каждая пара глаз в этом зале обращена на них, и, как все остальные, я изучаю их поведение до мелочей.

Шэй - просто Шэй, разыгрывает представление, но Роза держится как доска, пока мой брат ведет ее в танце. По ее взгляду, который она постоянно опускает, не желая встречаться ни с кем глазами, ясно видно, что ее смущает то внимание, которое они получают. В третий раз за несколько минут, когда она смотрит на свои ноги, мой брат убирает руку с ее спины и наклоняет ее подбородок вверх, чтобы она посмотрела на него.

– Не своди с меня глаз, ― смотрю я, как он говорит ей.

Этот жест должен быть утешающим, способ Шэй расслабить мою невесту, но со стороны это выглядит интимно.

Словно ему не все равно.

Хм.

Наверное, Колин в конце концов был не так уж и неправ.

Наверное, мне стоит положить этому конец.

Впрочем, я не могу винить брата за то, что он захотел под любым предлогом прикоснуться к моей жене.

Видимо, судьба чертовски посмеялась надо мной, получив десять лет назад имя Розы от моего отца. Тот факт, что она - Эрнандес, послужил первым поводом для беспокойства, но когда сегодня она переступила порог собора Святого Креста, я сразу же понял, что от нее будет больше проблем, чем она того стоит.

Я не тот человек, который известен тем, что может быть застигнут врасплох по любому поводу.

Я постоянно подготовлен ко всем возможным ситуациям.

Однако вынужден признать, что ее появления не ожидал даже я.

Да и сам я никак не мог подготовиться.

Через несколько месяцев после того ужасного дня на Бермудах я поддался своему любопытству и поискал Розу в Интернете. Я просто хотел взглянуть на нее, не более того. Хотелось, чтобы к имени добавилось лицо. Однако ее отец, Мигель, был осторожен и позаботился о том, чтобы не удалось найти ни одной фотографии его дочери, в результате чего ее существование ограничилось лишь именем в Интернете. Шли годы, приближался срок свадьбы, и мое любопытство к будущей жене ослабевало.

Где-то по дороге я принял решение, что это так и останется Розой Эрнандес.

Просто имя.

Сначала онлайн.

Теперь - нацарапанная подпись на свадебном свидетельстве и ничего больше.

Я не собирался придавать Розе более важное значение, нежели это. Я бы предоставил ей свою защиту, обустроил бы ее в каком-нибудь роскошном особняке на Бикон-Хилл и с тех пор забыл бы о ее существовании.

Но тогда я поднял эту чертову фату.

Никак не ожидал, что от нее будет так захватывать дух.

Огромные карие глаза лани уставились на меня, и неожиданно все мои намерения вылетели в окно. До сих пор не знаю, что собираюсь с ней делать, но держать ее в уединении и подальше от моих глаз не представляется мне таким привлекательным, как раньше.

Красивая.

Это то слово, которым Колин описал ее.

Я должен был знать, что ограниченный словарный запас моего кузена никогда не сможет описать ее по достоинству.

В моей жене гораздо больше, чем в этом коротком слове.

Она разрушительна.

Экзотический цветок, оторванный от своей родины и подаренный мне на серебряном блюдечке, с которым я могу делать все, что захочу. Я могу вырывать ее лепестки, один за другим. Я могу вырезать ее шипы и оставить ее беззащитной. Я могу раздавить ее в ладони, если захочу. Или я могу лелеять ее и наблюдать, как она расцветает.

Такая хрупкая вещь, которую можно отдать в мои безбожные руки.

Но когда я наблюдаю, как ее щеки приобретают красивый красный оттенок, а губы в форме амура приоткрываются для вдоха, а ее взгляд остается прикованным к взгляду моего брата, внезапная потребность напомнить ей, что именно я являюсь хозяином ее судьбы, с силой вырывается из моей груди.

Когда песня заканчивается, Шэй и Роза смотрят друг другу в глаза, словно делятся маленьким секретом, в который никто не должен быть посвящен. Раздраженный этим уютным зрелищем, я выхожу на танцпол и подхожу к ним. Шэй мгновенно отпускает ее руку, его обычное беззаботное выражение лица исчезло, а гости свадьбы затаив дыхание ждут, что я сделаю.

– Дальше я сам, брат, ― ровно заявляю я.

– Ты уверен? Я не против еще раз покрутить ее? ― Он ухмыляется, его намек ясен как день.

– Ты разогрел ее достаточно. Пришло время, чтобы взрослые получили свою очередь.

Шэй пробегает языком по зубам, после чего возвращает свое внимание к моей нервной невесте. Он поднимает ее руку и покрывает нежным поцелуем костяшки пальцев.

– Теперь тебе есть на что оглянуться, ― игриво говорит он.

– Спасибо, ― с искренностью в голосе отвечает она, заставляя моего обычно дерзкого брата робко улыбнуться ей в ответ.

– Иди, ― приказываю я, чувствуя, что мое терпение начинает истощаться.

– Да, да. Я услышал тебя в первый раз. Ничего веселого здесь нет.

– Я не сомневаюсь, что здесь полно женщин, с которыми ты можешь развлекаться, не будучи с моей женой.

– Но никто из них не так прекрасен.

Он кланяется ей и кокетливо подмигивает, прежде чем оставить нас одних посреди танцпола. Я наклоняю голову диджею, и он ставит старую традиционную ирландскую балладу. Роза стоит на значительном расстоянии, ожидая моего следующего шага.

– Иди сюда.

Она дважды моргает, как будто английский для нее - иностранный язык.

– Я больше не буду просить.

– Не похоже, чтобы ты спрашивал в первый раз. Это прозвучало скорее как приказ.

– Неужели ты так быстро хочешь нарушить свои брачные обеты? Насколько я помню, ты обещала мне подчиняться, не так ли?

Вспышка ненависти в ее каштановых глазах ослабляет узел в моей груди, о котором я даже не подозревал. С неохотой она сокращает расстояние между нами, однако продолжает настаивать на том, чтобы оставить несколько безопасных дюймов. Устав от ее сопротивления, обхватываю ее рукой за талию и притягиваю к себе так быстро, что ее грудь ударяется о мою. От неожиданности она втягивает воздух, но не произносит ни слова в ответ на мои манипуляции с ней.

Как тряпичной кукле, которой нужны указания, я беру обе ее руки и кладу их себе на шею, в то время как свои располагаются на ее тонкой талии. Ее щеки пылают красным от того, как наши тела прижаты друг к другу, но ее карие глаза хранят то же презрение, что и раньше.