– Значит, ты дал ей слово?

– Да. ― Я скрежещу зубами.

– Я вижу.

– И что именно ты видишь? ― Я снова наклоняю голову к ней и вижу, что она все еще стоит ко мне спиной, а ее взгляд прикован к проплывающим мимо пейзажам.

– Что ты хороший брат.

– Пф.

– И что это противоречит твоей природе, но ты держишь свое слово, которое дал. Как и сказал Алехандро.

Когда она смотрит через плечо на меня с блеском триумфа в глазах, у меня сводит челюсть. Уговорив меня признаться, что мое слово - это моя связь, она теперь уверена, что ее жизнь в безопасности в моих руках, несмотря на то, что я думаю о ней и ее семье.

– Ты умна. Надо отдать тебе должное, ― нахмурившись, согласился я.

– Это комплимент?

– Воспринимай это как хочешь. Мне все равно.

– Тогда я приму это как комплимент. Для моего самолюбия лучше, чтобы муж считал меня умной, а не наивной, невежественной дурочкой, ― говорит она с тонкой улыбкой, отбрасывая мои собственные слова назад против меня.

– У тебя хорошая память.

– Я уверена, что у всех она хорошая, когда их обижают. ― Она бесстрастно пожимает плечами.

– Неужели твоя уверенность в себе настолько слаба, что тебе нужно отслеживать каждое оскорбление, которое кто-то бросает в тебя?

– Нет. Моя самооценка не может быть подорвана простыми словами. Однако большинству невест не все равно, что о них думают мужья. Почему я должна быть другой?

– Поверь мне, Роза. Мое восприятие тебя должно волновать тебя меньше всего.

Вместо страха, который, я был уверен, это замечание вызовет в ней, я вижу лишь печаль, затуманившую ее большие карие глаза. Ее мрачная манера поведения меня раздражает. Даже бесит. Я бы предпочел иметь с ней дело, когда она пытается меня урезонить. Ее храбрость, какой бы идиотской она ни была, предпочтительнее меланхолии.

Я даже могу справиться с ненавистью.

Печаль, однако, слишком сильно бьет по моим нервам.

К тому времени, когда мы добираемся до Бикон-Хилл, я уже чертовски устал и измотан сегодняшними событиями.

Кто бы мог подумать, что свадьба с моим заклятым врагом окажется таким напряженным делом?

Я отворачиваюсь от взглядов других постояльцев отеля, когда мы с Розой проходим бок о бок через большое роскошное фойе и направляемся к лифту. Я всю жизнь прожил на виду у всех в Бостоне, поэтому привык к вниманию незнакомцев. Однако мне показалось, что любопытные взгляды, направленные в нашу сторону, обращены не на меня. Не то чтобы я был удивлен. Настоящая останавливающая представление- это Роза в этом чертовом свадебном платье. Я делаю пометку - после сегодняшнего вечера я либо сожгу это платье, либо никогда больше не выпущу его из виду.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, образ ее входа в собор в этом чертовом платье навсегда останется в моей памяти. Даже с чертовой фатой, закрывающей ее лицо, у меня перехватило дыхание. Как и сама девушка, платье было элегантным и в то же время вызывающе дерзким, что делало меня предметом зависти всех мужчин там, желающих занять мое место у этого забытого богом алтаря.

Хм...

Теперь, когда я думаю об этом, возможно, было хорошо, что Роза с самого начала скрывала от меня свое лицо. Не знаю, как бы я отреагировал, если бы увидел ее всю сразу.

Я рассчитывал увидеть перепуганного ягненка, который направляется на казнь.

Но в результате я получил королеву, которая была готова сесть на свой трон.

Это разозлило меня так же сильно, как и заинтриговало.

Когда мы приехали на наш этаж, мои люди уже были там, охраняя пентхаус. Видя их там, я вспоминаю, что мне придется найти кого-то постоянного, кто будет охранять мою жену. Кого-то, кому я смогу доверять. Я не думал, что найти такого человека будет сложно, но теперь, когда я увидел Розу, я в этом не уверен. Я мысленно прокручиваю список имен мужчин, с которыми мне было бы комфортно оставить Розу наедине и под их присмотром, и в итоге оказываюсь с пустыми руками. Даже женатым будет трудно удержаться от того, чтобы не вожделеть мою экзотически красивую жену. И хотя я не намерен соблюдать свои брачные обеты, рогоносцем я тоже не стану. Такой женщине, как она, для полного удовлетворения нужна всегда теплая постель, и, черт возьми, я не позволю одному из моих солдат заполнить образовавшуюся пустоту.

Я и дня не прожил в браке, а эта женщина уже усложняет мне жизнь.

Блядь.

Я вхожу в двойные двери пентхауса и устремляюсь к бару в углу гостиной, мне нужно выпить, чтобы охладить свой пыл. Я нахожу бутылку пятидесятилетнего односолодового пива и наполняю им свой стакан наполовину, выпивая все одним махом. Мне не нужно смотреть на нее, чтобы почувствовать на себе оценивающий взгляд Розы, когда я наполняю свой стакан.

– Хочешь? ― спрашиваю я, делая еще одну порцию.

– Нет, спасибо. Я не пью.

– Теперь ты Келли. Келли пьют.

– Не я, ― упрекает она ровно, с тем же достойным изяществом, за которое она боролась весь день.

Непреодолимое желание увидеть, как ее превосходное лицо раскалывается, ударить по нему молотком и уничтожить его, пока не останутся лишь крошечные осколки стекла, которые я смогу легко раздавить подошвой ботинка.

Я снова наполняю стакан и подхожу к ней, пока она пытается не ерзать под моим холодным взглядом.

– Пей, ― приказываю я, с силой хватая ее за руку и сжимая наши соединенные пальцы вокруг основания стакана.

– Нет.

– Я сказал, пей. ― Я крепче сжимаю ее руку.

Если бы взглядом можно было убить, то я был бы на десять футов ниже.

Ее взгляд пылает враждебностью, которую я слишком хорошо знаю.

– Я сказала «нет».

Я пристально смотрю ей в глаза, следя за тем, как она наблюдает за тем, как наши переплетенные руки подносят стакан к моим губам, и делает еще один глоток виски. После этого я обхватываю ее за шею и грубо прижимаюсь губами к ее губам, шокированный вздох, изданный ею, дает мне достаточно доступа между губами, чтобы влить горьковатую жидкость ей в рот и в горло. Потом я не отпускаю ее, чтобы убедиться, что она проглотила все до последней капли.

Когда мой член затвердел при мысли о том, чтобы заставить мою новоиспеченную жену сделать то же самое с моей спермой, я тут же отпустил свою хватку, заставив Розу оступиться на нетвердых ногах.

– Мы, Келли, пьем. Привыкай к этому, ― предупреждаю я с неумолимой усмешкой.

Пока я продолжаю смотреть в ее глаза, в которых плещется чистая враждебность, меня беспокоит то, что мой член еще больше набухает, как только я замечаю маленькие золотые крупинки в ее радужке.

Не желая, чтобы она видела, какой эффект она произвела на мой предательский член, я поворачиваюсь к ней спиной и снова иду к бару в углу за добавкой.

Когда я подношу бокал к губам, мои напряженные мышцы мгновенно расслабляются от того, что я один в комнате.

Черт.

Сколько еще будет длиться этот мучительный день?

Я просто хочу, чтобы он поскорее закончился.

Из сегодняшнего дня я вынес одно: если бы я был умным человеком, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы ограничить наше время вместе. Вернулся бы к своему первоначальному плану - поселить невесту в шикарной квартире или доме, соответствующем ее статусу, и просто забыть о ее существовании.

Это то, что мой логический ум кричит мне сделать.

Но есть и другие части меня, которые не так легко убедить.

Мой член - одна из них.

Не то чтобы я когда-либо позволял ему принимать за меня решения в прошлом. Я никогда не романтизировал свои отношения с женщинами. До сих пор единственная польза, которую я получал от женщин, заключалась либо в подсчете прибыли, которую они приносили мне в профессиональном плане, либо в нескольких часах, которые я проводил в них по самые яйца, просто чтобы снять напряжение после тяжелого рабочего дня. Для меня трах всегда был связан с разрядкой, а не с общением. Обычно я выхожу за дверь еще до того, как они отойдут от сокрушительного оргазма, который я им подарил.

Мне не нужно знать внутреннюю работу ума моей жены, чтобы понять, что Роза из тех женщин, которые жаждут интеллектуальной стимуляции. Она определенно не из тех, кто хочет, чтобы ее трахали в задницу сзади, пока она стоит на четвереньках на моей кровати.

Мой член дергается в штанах, осмеливаясь проверить эту теорию на практике.

Как будто это, блядь, когда-нибудь случится.

Тем не менее, я не могу отрицать, что она меня привлекает. Как физически, так и психологически.

Ее смелость встретиться со мной лицом к лицу, с гордо поднятой головой, не только вызывает у меня раздражение, но и настойчивую потребность сломить ее браваду любым способом. Внезапный порыв увидеть, как розовеют ее щеки от робости и смущения, и заставить ее задыхаться от волнения, слишком соблазнителен для слов.

Примерно так же она выглядела, когда танцевала с Шэй сегодня вечером.

Я выгибаю шею в сторону, снимая напряжение, вспоминая, как она смотрела в глаза моего брата с полным и абсолютным доверием, заложенным в них.

Не то чтобы я мог порицать ее изобретательность в этом вопросе.

Шэй всегда отличался удивительным умением общаться с представительницами слабого пола. Его железный язык мог уговорить верную двадцатилетнюю замужнюю женщину на оргию так же легко, как и успокоить слезы маленькой девочки, упавшей с велосипеда. Мой брат мог уговорить монашку встать на колени, заставить ее глубоко заглотнуть его в церковной исповедальне, а затем поблагодарить Всемогущего Бога за эту привилегию. Я должен знать, ведь это мне пришлось выписать большой чек епископу О'Салливану, когда Шэй был пойман за траханьем сестры Райли с ее собственным распятием, когда ему едва исполнилось восемнадцать лет.

Мне нужно будет переговорить с ним по поводу Розы.

Он увидит в ней вызов, хотя должен видеть в ней лишь напоминание о той боли, которую причинила нам ее семья.

Когда мы вспоминаем прошлое, Athair - отец иногда любит напоминать мне, что в моей жизни был момент, когда я был таким же беззаботным и безрассудным, как Шэй сегодня.