Глава восемь

Глава восемь

Роза

Я закрываю глаза и прислоняюсь к двери ванной, прикладывая руку к груди, молясь, чтобы давление было достаточным для того, чтобы взять под контроль мое бьющееся сердце. Пульс настолько громкий, что я не удивлюсь, если Тирнан услышит его в соседней комнате.

Это всего лишь моя первая ночь с этим мужчиной, а я уже чувствую себя не в своей тарелке.

Одно его присутствие достаточно пугающе, оно гарантированно высасывает весь кислород из комнаты, в итоге становится трудно дышать. Но еще больше меня пугает, когда он направляет свой назойливый взгляд и сосредотачивает все свое внимание на мне. Набирание воздуха в легкие отходит на второй план, когда такие глаза с адским упорством ковыряются в струпьях на моей душе.

Один зеленый.

Один синий.

Они были бы прекрасны, если бы их пристальный взгляд не заставлял меня чувствовать, что они медленно сдирают каждый слой внутри меня, разрушая все стены, которые я когда-либо возводил, чтобы сохранить свою безопасность. Я никогда не встречала никого, кто мог бы раздеть кого-то догола одним лишь взглядом. И, честно говоря, мне это не нравится.

Это одновременно и ужасающе пугающе, и волнующе соблазнительно.

– Cálmate - успокойся, ― шепчу я себе, когда сердце отказывается успокаиваться.

Тирнан - всего лишь мужчина.

Из плоти и костей.

Не бог, правящий подземным миром, даже если его подданные провозглашают его таковым.

– Просто мужчина, ― повторяю я про себя, пока мое сердце медленно успокаивается до нормального ритма.

Убедившись, что я собралась, я послушно вешаю свадебное платье на вешалку у двери и включаю душ. Прежде чем войти, я снимаю остальную одежду и хмурюсь, когда вижу мокрый след в центре трусиков. Как бы я ни ненавидела своего мужа, совершенно очевидно, что он влияет на меня и другими способами.

Более плотскими, греховными способами.

Свидетельство моей реакции на его руки на моем теле, когда он помогал мне снять платье, сейчас смотрит на меня, насмехаясь надо мной за то, что я такая слабая.

Как бы я хотела позвонить Франческо и спросить его совета. Он бы знал, как справиться с этой ситуацией, когда ты желаешь кого-то и при этом сохраняешь преимущество. Я боюсь, что с Тирнаном он всегда будет держать в руках все карты в этом нашем извращенном союзе. Большинство мужчин в браке так и поступают, так почему мой должен быть другим?

Я захожу в душ и позволяю теплой воде коснуться моей кожи, желая, чтобы она смыла все мои сомнения и страхи так же легко, как она очищает меня от пота и грязи этого дня.

Мои мысли все еще заняты моим esposo - муж, когда я наливаю ароматное гостиничное мыло на руки и начинаю намыливаться им. Я намыливаю небольшой участок кожи на шее, плечах и спине, стараясь охватить каждый сантиметр, который Тирнан осквернил своими ласками. К моему полному раздражению, низ моего живота нагревается от воспоминаний, а внутренняя поверхность бедер становится горячей.

Когда я уезжала из Мексики, чтобы выйти замуж в семью Келли, я ожидала многого, но не этого. Мне ни разу не приходило в голову, что я могу каким-то образом испытать физическое возбуждение от мужчины, которого едва знаю.

Может быть это и хорошо, что я испытываю физическое влечение к своему мужу.

Может быть, так будет легче отгородиться от него, когда он наконец решит забрать то, что теперь принадлежит ему по закону.

Я миллион раз слышала, как Франческо говорил, что для того, чтобы секс был хорошим, не обязательно испытывать чувства. Даже не обязательно любить человека, с которым трахаешься, чтобы хорошо провести время. На самом деле, это дополнительный бонус, если вы чувствуете только ослепляющую ненависть друг к другу. Это делает трах намного лучше.

Это его слова, не мои.

К сожалению для меня, опыт Франческо в этой области - это все, на что я могу опереться. Ни Алехандро, ни Хавьер не осмелились бы так открыто говорить со мной на тему секса, поэтому единственным ориентиром для меня остаются сексуальные подвиги моего младшего брата. Затронув такую тему с посторонним человеком или, не дай Бог, с родителями, я могла бы получить только насмешки и наказание Мигеля.

Моя рука снова прижимается к груди, но на этот раз не для того, чтобы замедлить сердцебиение, а чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся из-за отсутствия моего самого дорогого брата. Как бы я хотела, чтобы он был сейчас со мной. Даже если бы Франческо не мог помочь мне в этой новой жизни, он мог бы скрасить мои дни своей улыбкой и вызвать одну из моих собственных.

Сомневаюсь, что в ближайшее время я буду улыбаться.

Хуже всего то, что я боюсь, что без меня дома, в Мексике, Франческо может попытаться заполнить пустоту, которую я оставила после себя, опустившись на дно бутылки или любого другого из своих многочисленных пороков.

Как только эта тревожная мысль проносится в моей голове, на смену ей быстро приходит другая.

Эта еще более тревожная.

– Пей. ― приказал Тирнан, и когда я отказалась сдвинуться с места, он взял мой рот в заложники и влил в него остро-кислую жидкость.

Я до сих пор помню, как алкоголь обжигал мое горло, но именно губы и язык Тирнана оставили на мне свой палящий след, нагревая каждое нервное окончание и заставляя мой пульс учащаться. Все, что было связано с этим небольшим обменом, обладало пьянящим электрическим свойством, воспламеняя меня изнутри и оставляя меня на месте, чтобы сгореть.

Как и его первый поцелуй в церкви, его второй оставил меня такой же желанной. Я не сомневаюсь, что в распоряжении Тирнана имеется целый арсенал оружия, чтобы уничтожить своих врагов. Однако я сомневаюсь, что он не знает, что его поцелуй - тоже одно из них.

Опасный и откровенно смертельный для здравомыслия любой женщины.

Но, видимо, моя психическая стабильность не волнует моего мужа. Только моя добродетель.

Он сказал, что это безопасно.

Но я не уверена, что это так.

Нет, если он настаивает на том, чтобы целовать меня вот так, когда ему вздумается.

Я отгоняю все мысли о муже и заканчиваю мыть посуду. Сейчас он, скорее всего, в гостиной, либо допивает бутылку виски до полного опустошения, либо блаженно спит в шезлонге, придумывая различные и креативные способы доставить мне беспокойство. Хотя Алехандро советовал мне забеременеть как можно быстрее, знание того, что я могу отложить сон с мужем еще на одну ночь, - это ответ на молитву, о которой я даже не подозревала.

До встречи с Тирнаном я бы объяснила свое нежелание спать с ним только тем, что мы враги на всю жизнь. Наши семьи на протяжении десятилетий пытались убить друг друга - не самая лучшая основа для того, чтобы вызвать доверие в спальне или даже за ее пределами.

Однако я прекрасно понимаю, что сейчас мои колебания вызваны исключительно самим мужчиной и теми незнакомыми эмоциями, которые он вызывает во мне.

Возможно, это моя неопытность побуждает к осторожности, но маленький голосок внутри моей головы шепчет, что никакое благоразумие не подготовит меня к встрече с Тирнаном, когда он решит взять меня.

И он возьмет меня.

Все это вопрос времени.

К черту добродетель.

Смыв шампунь с волос и мыло с кожи, я выхожу из душа и вытираюсь насухо. Чувствуя себя слишком измученной, чтобы сушить волосы феном, я просушиваю их полотенцем и прохожусь по ним щеткой, чтобы они не запутались за ночь. Затем я открываю сумку, чтобы достать пижаму, и сморщиваюсь, увидев провокационное, почти прозрачное платье, которое один из слуг моего отца купил для меня, чтобы я надела его в брачную ночь. По его мнению, ублажать мужа в постели - это женская обязанность, такая же, как содержать дом в чистоте. Это обязанность, которую нужно выполнять, независимо от того, насколько она непривлекательна.

Я заталкиваю белье обратно в сумку, убедившись, что оно не попадает в поле моего зрения, и решаю спать в халате для гостей отеля. Я лучше буду спать обнаженной, чем надену на себя эту ужасную вещь сегодня ночью. Я и так уже на пределе сил от того, сколько всего я сегодня на себя взвалила. Почистив зубы и намазав ноги кокосовым лосьоном, я уже готова к ночи и покончить с этим днем.

Конечно, святые, похоже, не согласны со мной, что я уже полностью искупила свою вину.

Их недовольство становится очевидным, когда мой взгляд падает на мужа и убеждается, что он все еще в комнате. Пока я была заперта в ванной, Тирнан решил подойти к окну от пола до потолка и полностью открыть жалюзи, чтобы полюбоваться видом на свой город.

С того места, где я стою, это просто еще один простор небоскребов, в котором мало души и еще меньше глубины.

– Ты все еще здесь, ― говорю я, чтобы он понимал, что больше не один в комнате.

– Да, ― улыбается он с натянутой улыбкой, видимой в отражении окна.

– Уже поздно, ― произношу я очевидное, надеясь, что он заметит намек и уйдет.

Но поскольку он не двигается с места, дабы удалиться, мои нервы начинают подниматься.

– Тирнан... ― начинаю я протестовать, но, когда он поворачивается ко мне лицом, все мои возражения против его пребывания здесь быстро умирают на кончике моего языка.

В то время как мой муж просто смотрит в мою сторону, все мои руки сжимают пояс халата, чтобы хоть чем-то занять руки. Я сглотнула комок в горле, как только он подошел к кровати и сел на ее край, отвернувшись от меня своей внушительной мускулистой спиной.

– Иди сюда.

Если раньше я отказывалась пить его виски, то теперь я прислушалась к строгости в его голосе и сделала то, что он приказал. Я не хочу узнать, что он сделает, в случае если я снова откажу ему. Во всяком случае, не сегодня. На негнущихся ногах я медленно подхожу к нему, собираясь с мыслями, что бы он ни задумал. Я замираю в нескольких сантиметрах от него.

– Блииже.

С выпрямленной спиной я делаю еще один шаг в его сторону.

– Ближе, ― вновь повторяет он, и его ледяной тон только усиливает мою нервозность.