Тирнан извлекает из кармана простое золотое кольцо и берет мою липкую руку в свою, прежде чем священник велит ему произнести слова, которые навсегда свяжут нас друг с другом.

– Роза, прими это кольцо в знак моей любви и верности, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Я сухо глотаю, когда приходит моя очередь отвечать взаимностью на клятву.

– Тирнан, возьми это кольцо в знак моей любви и верности, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Мне требуется все, чтобы не смотреть на свое обручальное кольцо и не проклинать эту проклятую вещь.

– Чтобы сделать ваши отношения полноценными, нужна любовь, ― начинает священник, прекрасно зная, что его слова о любви останутся без внимания. – Это сердцевина вашего брака и то, почему вы здесь. Для этого нужно доверие, чтобы знать, что в своих сердцах вы действительно желаете друг другу добра. Нужна преданность, чтобы оставаться открытыми друг для друга, вместе учиться и расти. Необходима вера, чтобы идти вперед вместе, не зная точно, что ожидает нас в будущем. И потребуется обязательство быть верными тому пути, который вы оба обещаете пройти сегодня здесь.

Я не знаю, должна ли я смеяться или плакать от прекрасно произнесенных чувств, так что вместо этого я просто стою и отсчитываю секунды до официального окончания этого фарса.

– Мои дорогие друзья, давайте обратимся к Господу и помолимся, чтобы он благословил эту пару, которая сегодня соединилась в святом браке. Отец, ты сотворил союз мужа и жены таким святым, поскольку он символизирует брак двух людей через Христа с Богом. Взгляни с любовью на эту пару и наполни их любовью друг к другу, чтобы они уважали и почитали друг друга и всегда воспринимали свою любовь как дар, который необходимо ценить. Пусть данное ими обязательство будет священным не только сегодня, но до конца их жизни. Благодарим их за это благословение во имя Отца, Сына и Святого Духа, ― заканчивает священник бесполезную тираду, осеняя нас обоих крестным знамением. – По власти, данной мне Богом и Святой Матерью Церковью, я объявляю вас женой и мужем. Того, кого Бог соединил, никому не дано разлучить. Теперь вы можете поцеловать невесту.

С горестным вздохом я поворачиваюсь лицом к моему новобрачному мужу, чтобы он поднял мою фату и поцеловал меня, запечатав этот извращенный договор с дьяволом в доме Божьем. Однако я в растерянности, когда ему требуется больше времени, чтобы сделать это. Я уже собираюсь повернуться, чтобы посмотреть на брата в поисках указаний, когда Тирнан не дает мне сдвинуться ни на дюйм, сжимая мои руки в своих. Мое сердце совершает немыслимое и само собой переворачивается от нежности его хватки. Я облизываю пересохшие губы и с терпением жду, пока он отпустит мои руки, чтобы откинуть вуаль. Как только вуаль поднимается выше, я вижу его все четче.

И что это за видение.

Мужчина изыскан.

По сравнению с тем, кто стоит передо мной, его руки выглядят крошечными. Во всем черном, от макушки до пят, он похож на самого Аида. К сожалению для меня, эта греческая трагедия не дает мне возможности вернуться домой весной. Я должна быть его пленницей круглый год.

Наверное, мое удивление тем, насколько он красив, забавляет его, так как на его губах появляется легкая ухмылка над моим ошеломленным состоянием. Какие у этого мужчины губы. Широкие и идеально очерченные, напоминающие две мягкие подушки, в которые так и хочется уткнуться головой. С сильной, мужественной квадратной челюстью и очерченными скулами, он обладает абсолютно всеми чертами живого, здорового ирландского бога.

По мере того, как мой взгляд продолжает путешествовать по его лицу, моя грудь сжимается, и наконец я вижу его глаза. По позвоночнику начинает струиться незнакомое тепло, поскольку они завораживают меня. Один голубой и один зеленый глаз с одинаковым безудержным любопытством смотрят на меня, отчего мои щеки становятся пунцовыми.

Мои губы раздвигаются, желая сказать что-то, что вернет мне преимущество, но все это исчезает, как только ладонь Тирнана мягко касается моей левой щеки и приближает мои губы к своим. Без моего согласия мои веки закрываются, и я удивляюсь, как человек, подготовленный для того, чтобы забирать жизни, способен вдохнуть в меня жизнь такими мягкими, требовательными губами. Лишь когда моя рука находит опору на его груди, укрепляя зыбкую почву у моих ног, рот Тирнана отстраняется от моего, оставляя меня, как ни странно, обделенной и желанной.

Меня возвращают к реальности громкие возгласы и аплодисменты, которые напоминают мне, что первый раз, проведенный мною с мужем, первый раз, когда он поцеловал меня, наблюдала большая аудитория незнакомых людей.

Я сглатываю свое смущение и делаю шаг назад, чтобы собраться с мыслями. Тирнан протягивает мне руку, самодовольная улыбка на его губах больше не видна, вместо нее - серьезное выражение лица. Я следую его примеру и соединяю свою руку с его рукой, убедившись, что выражение моего лица стало каменным. В то время как мы делаем наши первые шаги в качестве мужа и жены, я не могу избавиться от зловещего чувства, что этот человек станет моей гибелью, и не только в этом.

Мои губы все еще горят от его поцелуя, и интересно, видят ли люди, стоящие у своих скамей, отпечаток, оставленный им.

В глубине души я проклинаю свою неопытность, когда дело касается противоположного пола. Если бы я провела свою юность, целуясь с лягушками, то, когда ирландский король поцеловал мои губы, это не произвело бы на меня такого впечатления.

К сожалению, не многие мужчины были достаточно смелы, чтобы поцеловать принцессу картеля, уже обещанную боссу ирландской мафии. Я могу по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз я кого-то целовала. Уверена, что мой муж не испытал того же недуга.

Муж.

Это слово тяжело ложится на язык.

Больше похоже на тюремщика.

Заключенного в тюрьму жизни, далекой от реальности, которую я пережила.

Мой новый дом является холодным и серым по сравнению с теплом, которое давала Мексика. Здесь даже воздух кажется другим. Арктический. Как и человек, который вывел меня из церкви, я полагаю.

Лимузин, в котором я приехала, ждет у обочины, и Тирнан, как джентльмен, каким он не является, не делает никакого движения, чтобы открыть мне дверь, а ждет, пока шофер сделает это за него. Мои щеки пылают от негодования, поскольку наша свадебная вечеринка стала свидетелем этого тонкого оскорбления, что вызвало легкие смешки в мой адрес.

– Gracias - спасибо, ― благодарю я водителя, продолжая широко улыбаться, пока он усаживает и помогает мне сесть на заднее сиденье.

Как только я забираюсь внутрь, моя улыбка исчезает. Я поворачиваю голову к окну, не желая видеть лица наших гостей, а тем более мужчины, за которого я только что вышла замуж. Дверь машины захлопывается через несколько секунд, в результате чего нависшее присутствие Тирнана съедает кислород в тесном помещении. Я придвигаюсь ближе к окну, когда он слегка стучит по перегородке, давая понять водителю, что пора ехать на прием.

Я считаю удары своего сердца, желая, чтобы оно замедлилось и подавило неожиданно вспыхнувшее раздражение. По сравнению с моими братьями, я никогда не отличалась вспыльчивым характером. С рациональной точки зрения, я даже не должна злиться на Тирнана за незначительное оскорбление. Возможно, истинная причина моего раздражения в том, что за те несколько минут, что я его знаю, он сумел пробудить во мне незнакомые чувства, которые мне не слишком приятны.

Обиду.

Гнев.

Любопытство.

И, осмелюсь сказать... даже вожделение.

Когда машина стартует, я отбрасываю все эти идиотские мысли и продолжаю смотреть на проплывающие мимо холодные здания на тротуаре. Серые. Безжизненные.

Безвкусные. Мое нутро сжимается, желая увидеть хоть немного тепла в проплывающей мимо архитектуре.

– Это знак, ― шепчет мое подсознание, и, к моему огорчению, я соглашаюсь.

Этот город не предложит мне ничего, за исключением холодного ветра и унылых, пустынных дней.

Может ли цветок расцвести в таких ужасных условиях?

Разве я смогу подарить этому человеку наследника, если он даже не открыл мне обыкновенную дверь машины через несколько секунд после того, как я пообещала слушаться, любить и почитать его?

Я отгоняю эту мысль.

Несмотря на удивительное сходство, Тирнан не является правителем подземного мира. Во всяком случае, не его мифическая версия. Он не Аид - даже если у меня и есть общие черты с участью Персефоны.

Он мужчина.

Созданный из плоти и костей.

С земными желаниями и базовыми побуждениями.

Я теперь его. Он может делать со мной все, что пожелает. Он возьмет меня, вольно или невольно.

Интересно, а женщина может забеременеть в брачную ночь? Достаточно ли одного раза, чтобы закрепить наш союз? Или мне все же понадобится провести медовый месяц на спине, пока он будет изливать в меня свое семя?

Как долго длится медовый месяц?

Неделю?

Может быть, две?

Конечно, не больше.

В голове все еще идут подсчеты, как вдруг я чувствую, что платье слегка задралось. Мой взгляд падает на пальцы Тирнана, которые сейчас теребят небольшой участок моей струящейся юбки.

– Ты была в белом.

Это не вопрос. Скорее, обвинение.

Я киваю, мое горло внезапно пересохло, чтобы произнести хоть слово.

– Я не ожидал белого, ― произносит он под дых.

Я озадаченно морщу лоб.

– Большинство невест не надевают белое в день свадьбы? ― спрашиваю я после долгой, невыносимой паузы.

– Большинство невест - да. А ведь ты не большинство невест, не так ли, Роза?

Жар заливает мои щеки при звуке моего имени, звучащего из его уст. Мое имя на его языке звучит неприличным для моих ушей. Даже пошлость и сальность.

– Мне жаль разочаровывать тебя. Я не смогла найти кроваво-красное платье, которое подошло бы для этого случая, ― отвечаю я с придыханием, не желая, чтобы он уловил грязные образы, которые вызывает звук его голоса, произносящего мое имя.