– Так я же с тех пор дверь открытой не оставлял! Ни разу. Да и дверь здесь ни при чем. Ее открыть – раз плюнуть, только никто не рискует. А эти рискнули. Пойми ты, машинка из штаба пропала, из охраняемого, между прочим, объекта, и никто не видел, как это произошло.

Я понимаю, подумал Серж, понимаю. Он давно заметил, что стены в кабинете по большей части голые, неприкрытые, и на них при желании можно нарисовать даже несколько призрачных дверей-порталов. Через которые сюда войдут сколько угодно похожих на Тукста дюжих молодцов, и вынесут все, что угодно. Да даже самого Скубишевского утащат, вместе с его дипломатом, и тоже никто ничего не заметит. Но, конечно, виновнику торжества он своих подозрений раскрывать не стал, потому что давно решил, что откровенность себе дороже выйдет. Ведь даже Скубишевский не поверит в призрачный, но реальный Дом с нарисованной на стене в него дверью, зато не отвяжется потом, скажи ему хоть слово.

– Ничего не знаю, Виктор. Абсолютно, – повторил он заученно.

– Обманувший правдивей не обманувшего, обманутый мудрее не обманутого...

-- Красиво, но непонятно. О чем ты?

Смерш пожевал солому усов под носом. Нет, не так он был прост, каким казался кому-то, а уж упорства его на десятерых хватило бы. Отступать, тем более, сдаваться он не собирался.

– А вот мне почему-то кажется, что все ты прекрасно понимаешь, – продолжил он гнуть свое, – на самом деле. Во всяком случае, знаешь куда больше, чем рассказываешь. Я прав?

– Тебе показалось, Скубишевский. Правда, показалось.

– Ладно, коль не хочешь добровольно помочь следствию, придется прибегнуть к применению спецсредств, – Смерш метнул на пустующий верстак дипломат и щелкнул замками, открывая крышку. – Приступим! Начинаем наш полет. Не до неба чуть!

Серж с сожалением цыкнул зубом.

– От неправильного использования, спецсредства твои не работать будут. Не могу, Виктуар, прости. Я на дежурстве, а у нас там, ты видел, комиссия службу бдит. Кроме того, на меня после прошлого раза начальник ополчился. Может, ты его возьмешь в оборот? Дукшта-Дукшицу? А я не могу. При всем уважении.

На хозяина кабинета увещевания Сержа не подействовали.

– Плевать, – сказал он. – Обстоятельства неодолимой силы.

– Но мне-то не плевать! – стоял на своем, стоял насмерть Серж. – Для меня это дежурство крайнее. Я с понедельника начинаю рассчитываться. Три дня и все, убываю в академию. Так что, извини, рисковать, не намерен.

– Это мы еще посмотрим, в каком смысле твое дежурство крайнее... – стал потихоньку нагнетать и разгонять пургу Скубишевский.

Таганцев покачал головой.

– Нет!

– А я тебя арестую. Прямо сейчас. А?

Серж протянул ему руки с сомкнутыми кулаками.

– Давай! Вперед! Наручники у тебя есть? А санкция прокурора?

– Какая санкция? По законам военного времени, сразу к стенке. Спишем на издержки...

Вот, блин, не хватало еще, возмущенно думал Серж, насилу вырвавшись из Витькиного застенка. Он отдувался и вытирал клетчатым платком со лба испарину. Ты посмотри, какой мастак дела шить! Раз, и у него уже подозреваемый есть! И не кто-нибудь, а я сам. Не успел глазом моргнуть, а я уже обвиняемый, и должен оправдываться и демонстрировать ему свое алиби. Просто счастье, что оно у меня все же есть, я весь день, что называется, на глазах провел, под присмотром. Кроме, разве что, небольшого эпизода в подвале, но про этот момент никому знать ведь не обязательно.

Он шел по коридору к себе на КП, обратным путем, и как раз повернул направо, к лестнице наверх,когда неожиданно стал свидетелем еще одной сценки, являвшейся явным продолжением предыдущей. Эпизод разыгрался в небольшом тупичке без окон, именуемом холлом. Тупичок был, в самом деле, небольшим, метров по четыре вглубь и вширь, вдоль его стен располагались мягкие кожаные диваны, на которых можно было неплохо отдохнуть. И которые, кстати, облюбовали для своих посиделок бойцы комендантского взвода. Они и сейчас были здесь, та самая парочка, которую ранее днем приводил в чувства полковник Дахно лично.

– Архихерово! Архихерово! – имитируя хрипотцу и жесты начальника штаба, втирал один боец другому. Тот стоял перед первым навытяжку, все с тем же совком на правом плече, точно с алебардой, и картинно таращился на него, выпучивая глаза.

– Так точно, ваше благородие! – признавался второй. – Виноват! Виноват! Виноват!

– А что вы скажете в свое оправдание, рядовой?

– Дембель, ваше благородие, неизбежен, как мировая революция.

– Правильно, рядовой! Молодец! Присваиваю вам внеочередное звание ефрейтор!

– Лучше расстреляйте!

– Молчать!

– Уря-я-я!

Заметив, наконец, выглядывавшего из-за угла Сержа, парни сконфузились, впрочем, не сильно. Переглянувшись, они прыснули со смеха. Капитан погрозил им пальцем и пошел своей дорогой. Н-да, дембель неизбежен, думал он. Кто не был – тот будет, кто был – не забудет...