Он кивает.

— Все трое. Тайлер прилетел, как только услышал. Я позвонил Сиене, и это было целое событие. Даже Ашер, Эбби и Гарретт здесь. Они в комнате ожидания, в которую пришла твоя мама за мной.  —  Он тихонько посмеивается. — Она заставила меня принять душ и поесть, перед тем прийти к тебе, сказала, что я выгляжу так, будто надышался выхлопными газами и пахну как коровник.

Я улыбаюсь, зная, что мама позаботилась о нем как мать. И вижу, что на его лице написано, как много для него значит, что она так поступила.

— Но потом ты снова уснул, не успел я прийти, — продолжает он. — С тех пор прошло около шести часов, но я не отходил от тебя ни на шаг. Написал всем несколько сообщений, а потом сам уснул.

— Почему они просто не пришли навестить меня?

— В палату пока пускают только родственников, так как ты спал. Твоя мама солгала и сказала медсестрам, что я твой жених, чтобы провести меня сюда, но даже это сработало с натяжкой, — вздыхает он.

— Жених, да? — ухмыляюсь я и подмигиваю ему.

— Отвали, — качает он головой и смеется.

Говоря это, Рейн улыбается, небольшой намек на озорство в его глазах говорит мне, что ему не так уж и не нравится эта идея. Что-то, о чем можно будет поговорить позже. А пока я снова меняю тему.

— Раз уж я проснулся, могу я их увидеть?

Кивнув, он полуулыбнулся.

— Думаю, да? Сначала нам нужно спросить у медсестер.

Я не упускаю из виду, как в его глазах мелькает разочарование. И я его понимаю.

Он ждал неделю. Они могут еще немного подождать.

— Может быть, завтра? — спрашиваю я, и Рейн снова кивает, разочарование тут же исчезает, и мне хочется рассмеяться от того, как легко его читать.

Какое-то время мы сидим в комфортном молчании, смотрим и улыбаемся друг другу, словно не можем поверить, что у нас все получилось. Вопреки всему, у нас получилось.

По крайней мере, я так думаю.

— Все закончилось? Можем ли мы наконец... — Я делаю глубокий вдох, морщась от швов, стягивающих мою кожу.

Черт, выздоровление будет долгим.

— Наконец-то можем, — подтверждает Рейн, поднося наши руки к своим губам. — Ромэн ушел навсегда, и Тед тоже.

— Он?.. — Я запнулся, не желая знать, удалось ли ему скрыться с миллионами долларов, которые по праву принадлежат Рейну.

Рейн корчит рожицу, которую я не могу понять.

— Я не уверен, что произошло. Я рассказал полиции все, что знал, но когда ты потерял сознание, я был, мягко говоря, не в себе, — смеется он, но как-то натянуто. И у меня в животе скручивается узел при мысли, через что он, должно быть, прошел.

— Ромэн доставил нас сюда. Я ничего не помню. Но когда приехала полиция и взяла у нас показания, он сказал, что машина Теда и сумка с деньгами исчезли еще до того, как он подогнал джип, чтобы отвезти вас в больницу. Они нашли машину на долгосрочной стоянке аэропорта Денвера несколько дней назад, и после склада я ничего о нем не слышал. Так что все признаки указывают на то, что... он сбежал. Все кончено.

Однако чувство облегчения, которое я испытываю, длится недолго, потому что беспокоюсь, что он вернется, когда у него закончатся деньги, или, что еще хуже, решит, закончить начатое.

Рейн нахмуривает брови, глядя на меня.

— Я вижу, как крутятся колесики. И да, это не идеально. Но давай решать проблемы по мере их поступления. А пока просто будем жить дальше.

Мне хочется рассмеяться, потому что это заявление, исходящее от него, довольно уморительно, учитывая, что он не из тех, кто хочет просто жить. Особенно когда речь идет о Теде Андерсе и той власти, которую он имеет над нами.

— Ты действительно этого хочешь? Мы можем продолжить поиски...

— И я продолжу. — Он говорит это как обещание. — Я не хочу жить, дожидаясь, пока упадет гильотина. Я просто хочу жить.

Я изучаю Рейна секунду, позволяя словам парить между нами, оценивая его искренность.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Он улыбается и целует костяшки моих пальцев.

— Главный вопрос в том, чего хочешь ты, mo grá? Это ты получил две пули. Так что, чего бы ты ни захотел, я дам тебе это. Все, что угодно, все. Только скажи, детка, и все твое. — Рейн на секунду замолкает и смотрит на меня. — Только никаких татуировок на заднице.

Я усмехаюсь и качаю головой, потому что это последнее, чего я хочу от него сейчас.

— Как насчет чего-нибудь получше.

— Я весь во внимании.

— Я хочу все твои секреты, — говорю я, приподняв бровь. — Между нами больше никогда не будет никаких секретов.

— Договорились.

Ни намека на колебания.

Кивнув, я добавляю:

— Я хочу, чтобы ты переехал ко мне.

На этот раз Рейн колеблется, нахмурившись.

— Ты не думаешь, что это слишком рано?

Я качаю головой и ухмыляюсь, потянув Рейна за рубашку, чтобы он наклонился и поцеловал меня.

— Как это может быть слишком рано, когда у нас уже был тридцатипятидневный испытательный срок?

Он тихонько посмеивается, касаясь своим носом моего.

— Справедливо.

— И я хочу тебя, — резко сглатываю я, крепче сжимая его волосы. — Я хочу тебя до конца своей жизни.

— Это предложение, Ривер Леннокс? — спросил Рейн с привкусом веселья в голосе.

— Ну раз ты уже мой жених, значит...

Рейн смотрит на меня с укором, и я не могу удержаться, чтобы не ухмыльнуться, как проклятый идиот.

Играя с волосами у основания его черепа, мои глаза танцуют между его глазами.

— Поверь мне, детка. Ты бы знал, если бы это было предложение.

Ухмылка пересекает его губы.

— Тогда хорошо. Что-нибудь еще ты хочешь попросить?

Я отстраняюсь и думаю об этом. О том, что еще я могу хотеть от него. Поделиться с Рейном. Он уже дал мне так много, так что что еще может быть...

И тут я понимаю.

— Собаку.

Он сощуривается.

— Собаку?

Я криво улыбнулась.

— Ну, поскольку татуировки на заднице, очевидно, отменены на неопределенный срок, то да. Собаку. А еще лучше – щенка.

Рейн смотрит на меня с недоверием, и я пожимаю плечами, демонстрируя свои ямочки.

— Что? Ты сказал - что угодно.