— Мне нужно его увидеть. Пожалуйста, сэр, — умоляю я. Я умоляю этого гавнюка. — Я знаю, что мы не совсем удачно расстались...

Роланд поднимает руку, чтобы остановить меня, но на секунду его взгляд слегка смягчается.

И тогда я чувствую.

Надежду.

Но что значит надежда? Она - самое смертоносное оружие судьбы, а мы все знаем, что ни одно из них никогда не было на моей стороне.

Резко выдохнув, Роланд говорит.

— Замолчи Киран. То, чего ты хочешь, не имеет значения. Ты. Не. Увидишь. Его.

Черт побери.

Мое сердце замирает, когда слова отца Ривера звучат, на этот раз по-настоящему. Они как нож, глубоко вонзаются, выпуская всю кровь из моего тела. Она стекает на плитку под моими ногами.

Он действительно не позволит мне увидеться с ним...

Нет, нет, нет. Но я должен увидеть его, узнать, что с ним все в порядке. Он должен быть в порядке.

Черт, он должен быть в порядке.

— Можешь хотя бы сказать мне как он? — хриплю я, едва сглатывая комок, размером с футбольный мяч, застрявший у меня в горле. Я не дышу, не зная, каким будет его ответ.

Я смотрю на засохшую кровь. Так много гребаной крови.

Я совсем забыл об этом, когда мчался сюда, как только медсестра сказала, что операция Ривера закончилась. При взгляде на нее у меня сводит живот.

Его кровь. Все еще на моей одежде, на моих руках. Она засохла везде, под ногтями, на коже.

Так много крови, что есть вполне реальная возможность...

Нет.

Он не умер.

Роланд не был бы так настроен, если бы это было так.

Ривер не может быть мертв.

Судьба не может быть такой жестокой. Я не верю, что она поставила Ривера на моем жизненном пути, по которому я был готов пройти один только для того, чтобы отнять его, когда крупица счастья смогла разрушить фундамент всех стен, которые я когда-либо возводил.

Судьба та еще сука, но она, блядь, не сделала бы этого.

— По словам врачей, он в критическом состоянии, ближайшие пару дней будет решающими. — Роланд хрипло кашляет. — Его шансы на выживание невелики.

И словно ударом наковальни в грудь мне вышибло весь воздух из легких, от чего я просто  рухнул на колени.

Говорят, что жизнь проносится перед глазами, когда ты близок к смерти.

Но они не говорят, что это происходит и тогда, когда причина, по которой ты живешь, ускользает из твоих рук.

И каждое воспоминание, каждый смех, поцелуй, улыбка и проклятый момент гребаного блаженства с Ривером пролетают в моем сознании, и я разбиваюсь вдребезги.

Эмоции захлестывают мою душу, наполняя ее до краев, в частности, одной.

Сожалением.

За каждое мерзкое слово, за каждый презрительный взгляд, который я бросал в его сторону. За каждую секунду, которую я потратил впустую, тщетно пытаясь побороть пьянящее желание, которое чувствовал - чувствую - к нему. За отказ отдать ему все до последний капли своей души, когда это всё, что он когда-либо просил.

За то, что не увидел, что он стоит риска, разбитого сердца, возможности быть целиком поглощенным другим человеком до такой степени, что когда вы врозь, вы рискуете исчезнуть насовсем.

Потому что без него?

Черт, жизнь не имеет смысла.

Я не выживу в этом мире без него. Уже нет. Я даже не хочу пытаться.

Без него я перестану существовать.

Я вцепился руками в волосы, отчаяние развязало войну во мне. Слезы наполняют глаза и текут по лицу, заливая щеки и скатываясь по губам, а из глубины груди вырываются рыдания. Гортанные крики отскакивают от стен почти пустого коридора, эхом отдаваясь вокруг меня. И я понимаю, насколько одинок.

Моя жизнь, какой я ее знал, закончилась. Так или иначе.

Я пойду за тобой куда угодно, Ривер. Даже навстречу смерти.

На плечо мне ложится рука, и я вздрагиваю, все еще содрогаясь от страданий. Сквозь слезы я вижу Роланда, сидящего передо мной на корточках.

— Пожалуйста.

Я буду просить. Я буду умолять. Я отдам свою гребаную душу. Все чего бы мне это ни стоило. Мне нужно попасть в его комнату побыть с ним.

— Мне жаль, Киран. Но нет.

— Почему? — Мой голос ломается на одном только слове, вместе с остатками моего сердца.

Если я думал, что у меня было разбито сердце до этого момента, во время нашей ссоры, как только я порвал с Ривером отношения, то я чертовски ошибался.

Ничто не сравнится с этим.

Склонив голову, Роланд проводит рукой по своему лицу. Выпустив затяжной вздох, он поднимает взгляд на меня. Его голос звучит так чертовски мягко, что я могу поклясться, что это более старая версия голоса Ривера.

— Потому что, сынок. Мы оба знаем, что без тебя ему будет лучше.

Все во мне сжимается, ненавидя правду и ложь в его заявлении.

Да, Риверу было бы лучше без меня. С тех пор, как мы встретились, он прошел через столько страданий, большинство из них — по моей вине. И несмотря на это, он показал, что может выдержать. Его стойкость не знает границ. Ривер сильный, он пройдет через боль и выберется, чтобы встретить кого-то, кто действительно заслуживает его любви. Я знаю это.

Но видя, что сделала с ним наша разлука? Я должен верить, что нужен ему так же, как и он мне.

Что он может прожить без меня, но это будет просто... выживание вместо настоящей жизни.

Я не успеваю ответить, как в коридоре раздается сигнал тревоги из комнаты Ривера. Роланд вскакивает и вбегает в палату, а за ним по пятам бегут медсестры.

Я нетвердо и шатко встаю на ноги и следую за ними так быстро, как только могу. И когда я дохожу до двери, все еще слегка приоткрытой из-за суматохи, я жалею, что заглянул внутрь.

Ничто не могло подготовить меня к тому, что находится за ней.

Трубки. Провода. Капельницы и пакеты с кровью.

Ривер, весь в них, израненный лежит на кровати, совсем на себя не похожий.

Вентиляторы.

Мониторы.

Писк.

Крики.

Я иду спиной назад. Нет-нет. Мне нужно быть там. Мне нужно быть с ним.

Спиной упираюсь в стену за мгновение до того, как подкашиваются колени, тошнота накатывает на меня.

А потом.

Самые ужасные звуки парализуют меня на месте.

Вопли матери. Плач сестры. Рыдания отца.

Разрушение моего сердца. Моего разума. Моей души.

И

Худшее

Из

Всего.

Ровная линия.