Глава 11 КИРАН

Прошло три дня с того утра, как Ривер выгнал меня из своей квартиры, и я начинаю нервничать. Так нервничаю, что мне приходится бегать, ходить в спортзал, делать буквально все, лишь бы не вернуться в его квартиру.

К счастью, Ромэн исчез. Куда именно, я сказать не мог. Он упомянул что-то о поездке в горы, чтобы подготовить их местное жилище, принадлежащие Анклаву. Хотя я благодарен ему за помощь и за то, что он собрал всех на борту, чтобы исправить этот хаос с Тедом, мне нужно немного личного пространства. Так что я более чем счастлив позволить Ро делать все, что он, черт возьми, делает в их гребаном тайном обществе, чтобы этот кошмар исчез.

Боже, почему я не могу быть просто нормальным человеком с нормальными проблемами?

Стук в дверь отвлекает меня от моих мыслей, но я не успеваю выйти из спальни, как слышу голос, перекрывающий стук.

— Рейн, открывай, мать твою!

Ривер?

Выбравшись из комнаты, я бросаюсь к двери и распахиваю ее, чтобы увидеть Ривера во всей его сексуальной, взбешенной красе.

— Нам нужно поговорить, — резко выдает он, не давая мне возможности заговорить, и это совсем не то приветствие, которого я ожидал.

— Ладно, — медленно отвечаю я, наблюдая за ним, как зверь в клетке. — Хочешь войти?

— Наверное, было бы лучше, если бы я этого не делал, — рычит он, поворачиваясь, чтобы направиться обратно по коридору, отступая к входной двери.

Схватив ботинки и куртку, я следую за ним, словно потерявшийся щенок, и нахожу Ривера на лужайке перед домом, шагающего по жухлой траве, все еще влажной от растаявшего снега.

Присев на ступеньку, я наблюдаю, как он двигается взад-вперед, и мне кажется, что он может поджечь землю.

— Что происходит, Abhainn?

Он останавливается на месте, океанские глаза впиваются в мои.

— Зачем ты приходил в тот вечер?

Я хмурю брови:

— Я же сказал, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. А, судя по твоему поведению, это не так.

— Но почему, Рейн? Почему ты вдруг ведешь себя так, будто тебе не все равно?

Потому что мне действительно не все равно. Я просто не могу тебе об этом сказать.

Я поднимаюсь со ступеньки и делаю шаг к нему.

— Послушай, Рив. Ты явно не в себе в последнее время, и я просто хочу убедиться, что…

Ой. Неправильные. Слова.

— Ради всего святого, Рейн! Просто заткнись! — кричит Ривер, ярость исходит от него волнами. — Ты не можешь приходить ко мне домой, требовать ответов и вести себя так, будто тебе на меня не наплевать, и трахать меня как раньше. Особенно, когда ты был тем, кто положил всему конец! — Ривер резко подходит ко мне, и мы оказываемся лицом к лицу. Тот факт, что он прямо здесь, достаточно близко, чтобы прикоснуться, но так далеко… от этого я схожу с ума. — Ты понятия не имеешь, насколько все было плохо. Каково это — просто видеть тебя в кампусе. Зная, каково это — прикасаться к тебе, быть с тобой, только чтобы снова оказаться вынужденным жить без тебя. Ни черта не могу с этим поделать.

Я округляю глаза от шока.

Как, черт возьми, он может быть таким слепым? Как он может не видеть, что это причиняет мне такую же боль, как и ему?

Лед лижет мои вены, когда я недоверчиво отвечаю Риверу.

— Я не понятия не имею? Я?!

— Все верно, Рейн. Ты ни черта не понимаешь! Ты слишком занят, тусуясь с Ромэном, чтобы удостоить меня взглядом! До той ночи, вернее. — Ривер пытается подавить свой гнев, качая головой. — Не думай, что я не уловил, как тщательно ты подбирал слова. Ты сказал, что никого не трахал, но, может, Ромэн трахает тебя, детка?

Я сжимаю зубы при упоминании Ромэна. Потому что, хотя то, о чем хочет знать Ривер, и неправда, я не могу ему сказать об этом. Но если бы знал, что присутствие Ро только увеличит разрыв между нами, я бы сначала попытался разобраться со своим прошлым другим доступным способом.

Дополнение в виде Ромэна осложнило все гораздо больше, чем я предполагал.

Так что, даже если я всегда планировал вернуться к Риверу, умоляя его о прощении — еще один шанс стать теми, кем мы можем быть — в данный момент мне придётся сыграть роль мудака. Фотографии, оставленные Тедом — достаточная тому причина.

Мне нужно, чтобы Ривер считал, будто я его не хочу. Чтобы таким образом его обезопасить. И полностью осознавая, что этот шаг может разрушить то, что, возможно, является вечной любовью.

Во мне продолжает вспыхивать разочарование, и я вздыхаю — мне не нравится, как развиваются события. Потому что вопрос, на который Ривер хочет получить ответ — единственный, на который я не могу ответить.

Я так устал причинять ему боль, пытаясь выдать ложь за правду.

— Какого хрена тебе от меня нужно, Ривер? Потому что ты говоришь одно, а потом действуешь настолько по-другому, что я, честно говоря, больше ни хрена не понимаю!

Ривер снимает свою кепку и проводит пальцами по волосам, прежде чем снова ее надеть.

— Не смей, блядь, обвинять в этом меня. Не тогда, когда ты продолжаешь играть в холодное и горячее. Говоришь мне, что я для тебя ничто, но потом о том, что ни одно мгновение со мной не является ошибкой? Что это за хрень, Рейн?

Ривер не дает мне времени ответить или даже сформулировать ответ, когда произносит слова, которые я пробормотал в то утро перед своим уходом. Слова, которые ему не суждено было услышать, пока весь этот кошмар не закончится.

Хотя это не имеет значения, я вижу, что его контроль ускользает с каждой секундой, и он продолжает на меня набрасываться:

— Черт, я просто хочу, чтобы ты был честен с самим собой. Со всем миром. Со мной. Скажи мне, кто ты. Что ты скрываешь. Расскажи мне свои самые темные секреты. Потому что я хочу их знать. — Его глаза, такие синие, что я тону в них, останавливаются на мне, и я замечаю в них мольбу. — Доверься мне, как ты сделал это в том богом забытом шале. Поделись со мной своей жизнью.

Меня переполняет чувство вины, затягивая петлю, которую я чувствую на своем горле.

— Я не могу. Abhainn. Детка. Я просто. Не могу.

Мой голос срывается на последнем слове.

Ривер качает головой и вскидывает руки в воздух, отворачиваясь.

— Какой же ты трус, — тихо бормочет Ривер, но мне все равно удается расслышать. В данный момент у меня нет сил злиться на его слова.

Он прав.

Я трус.

Мне ужасно страшно от того, что из-за всей этой ситуации с моим отчимом, его могут убить.

Что мне нужно впустить его полностью, позволить увидеть свои худшие черты и надеяться, что после этого Ривер все еще захочет быть рядом.

Что я не смогу любить его так, как он того заслуживает.

Почему я испытываю к Риверу такую сильную любовь? До него прошли годы с тех пор, как я испытывал хотя бы проблеск этого чувства.

И все же я знаю, что это любовь, даже если не произнес это вслух. И Ривер тоже должен ее чувствовать. Ничто другое не вызвало бы агонии такого уровня, сеющей хаос в наших умах и телах.

Ривер оборачивается и снова качает головой.

— Помнишь тот день возле магазина, в Вейле? Ты кричал мне в лицо, пытаясь убедить меня и себя, что все это, — он указывает на пространство между нами, — не станет какой-нибудь хренью типа Горбатой Горы. — Ривер издает смешок, за которым следует смиренный вздох. Огонь мерцает в его глазах, доказывая, что Ривер пытается подавить ярость, но она все еще не под контролем. — Знаешь что, детка? Уже поздно. Все именно так. И если ты не перестанешь осторожничать? Если не сможешь меня впустить? Ты закончишь точно так же, как Эннис Дель Мар…

Ривер снова отворачивается от меня, сцепив руки на затылке. Расправленные плечи говорят мне, о чем его мысли, еще до того, как слова слетают с губ Рива.

— Я устал тебя ждать.

И.

Я.

Просто.

Слетаю с катушек.

— Я никогда тебя об этом не просил! — кричу я, звук вырывается из моего горла гортанным криком, который отражается от зданий, уличных фонарей, вырывая мое сердце и душу прямо из тела. Оба лежат на тротуаре, искалеченные, только для того, чтобы Ривер забрал их с собой. И Рив мог бы. Потому что они мне больше не нужны.

Они никогда не будут принадлежать никому другому.

Ривер резко поворачивается ко мне.

— Потому что тебе не нужно было спрашивать! Я видел все в твоих глазах. Ты боялся меня отпустить. — Я беспомощно наблюдаю, как на его глазах появляются слезы. — Но, черт возьми, Рейн. Еще больше ты боишься впустить меня.

Как будто мое сердце может разбиться еще сильнее.

После всего, через что мы прошли, после всей боли, которую я причинил Риверу за те нескольких коротких месяцев, он всегда оставался сильным. Он согнулся, но не сломался.

Ривер никогда не позволял мне видеть, как он дрожит. Никогда не позволял видеть его слезы.

И каким-то образом я знаю, что скоро все изменится.

— Прости, — выдыхаю я, зная, что мои слова не слышно. Но это все, что я могу произнести, пока меня душат эмоции.

Я ловлю легкое покачивание его головы из стороны в сторону.

— Извинений уже недостаточно. Ты не можешь продолжать себя так вести. Я заслуживаю большего.

Я знаю, mo grá. Если бы только ты мог увидеть, что я всем сердцем этого хочу.

Меня поглощает чувство вины.

— Хотел бы я дать тебе больше…

Ривер шагает ко мне и обнимает ладонями мое лицо, глядя прямо в глаза.

— Все, что тебе нужно сделать, это попытаться. Пожалуйста, просто попробуй.

Наши взгляды остаются прикованными друг к другу. Я молюсь, чтобы Ривер увидел все, о чем я не говорю. О том, что он владеет каждой моей частичкой. Что он заслуживает большего, чем я могу ему дать.

Вглядываясь в глубины его глаз, я обнаруживаю, что в них отражаются все мои чувства. Любовь. Разочарование. Отчаяние... Страх.

— Скажи мне, в последний раз. — Мой голос наполнен гравием, когда я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к его лбу, обеими руками обнимая Ривера сзади за шею. Я вдыхаю аромат его кожи, прежде чем заставить себя отказаться от всего. — Какая песня?

Я слышу, как Ривер давится рыданиями, прежде чем его хриплый шепот разрывает воздух:

— Breaking Benjamin, Give Me A Sign¹.

Меня ломает, и я даже не знаю, как у меня получается стоять. Я никогда не чувствовал себя так плохо. По моей броне расползаются трещины, когда по лицу начинают течь слезы.