Как я вообще могу его отпустить?

— Я не могу этого вынести, Abhainn. Больше не могу.

Ривер сжимает мою футболку в кулаке, как будто тонет, а я — единственный, кто может удержать его на плаву. Риву неизвестно, но он — причина, по которой мне предстоит погрузиться в бездонную яму отчаяния.

— Ты не можешь этого вынести? — рычит он, отталкивая меня. — Хочешь, чтобы все закончилось? Будь осторожен в своих желаниях. Потому что это словно просить судьбу вмешаться. Позволить ей решить все за тебя, как труса, которым ты и являешься. И запомни мои слова, Киран Грейди, тебе не понравится, как она решит это сделать.

Звук моего имени на его губах пробирает меня до костей, как и каждый раз, когда Ривер произносит его таким голосом — наполненным гневом и отвращением. Я так долго был для него Рейном, что даже не понимал, как странно с его стороны называть меня как-то иначе.

Все мое тело немеет.

— Ну, это был бы не первый раз, когда судьба решила бы меня поиметь. Или ты забыл, какими картами я играю?

Сарказм и отчаяние борются за контроль в его голосе:

— В том-то и дело. Я ничего не знаю. Не совсем. Ты упоминаешь какую-то деталь, крошечный проблеск, а потом, когда дело доходит до критической точки, ты выстраиваешь свои стены, с каждым разом все выше и крепче.

Я ничего не говорю.

Он прав. Мы оба это знаем.

Точно так же, как оба знаем, что у него есть сила, чтобы разрушить их до основания, стоит мне только позволить.

Ривер стискивает зубы, и его глаза возвращается стеклянный туман, окрашивая их в цвет моря.

— Сможешь ли ты после этого жить в мире с собой? Потому что, детка, как бы мне ни была ненавистна эта мысль... Я должен бросить тебя. — Голос Ривера срывается, а кулаки сжимаются с такой силой, что кажется, будто боль от этих слов разрушает его. — Это чувство гораздо глубже, чем потребность и желание. А учитывая, насколько мне больно? Это яд.

Я вытираю глаза, не осознавая, что все еще плачу, прежде чем шепотом выдать еще одну ложь:

— Это яд, потому что ничего такого не должно было произойти. Разве не понимаешь? Между нами никогда ничего не должно было случиться.

— А вот тут ты ошибаешься, я уверен, у нас был шанс. — Ривер отводит взгляд, и я не могу смириться с тем, что он не смотрит на меня. — Но думаю, лишь один из нас решил, что стоит рискнуть и попробовать.

— Цена перевешивает выгоду, Ривер. Это не то, что ты хочешь услышать, но такова правда. Такой риск не оправдан.

Губы Ривера дрожат, складываясь в гримасу.

— Тогда он не назывался бы риском.

Я качаю головой в ответ на его слова, хотя, опять же, Ривер прав, однако понимаю, что он все еще не передумал, несмотря на все свои слова. В глубине души я знаю, что сам должен положить конец. Должен убедить его... и себя.

— В тот день ты сам ушел из моей квартиры, mo grá. Это все на твоей совести. Ты тот, кто отказался от меня…

Ривер отступает от меня, расширяя и без того монументальный кратер между нами, и я наблюдаю, как он обдумывает мои слова.

Это неправда. Но Ривер об этом не знает.

Это единственный способ обезопасить тебя, Ривер. Я должен тебя отпустить. И я делаю это, потому что люблю тебя.

Агония бушует в моем изуродованном теле, когда я замечаю слезы, которые начинают течь по его лицу. Зная, что они из-за меня, это словно нож в сердце.

Я погубил его. Погубил нас.

Слова Ривера звучат сдавленно, но я все равно их слышу.

— Уйти в тот день было последним, чего я хотел. Это произошло только потому, что ты не оставил мне другого выбора.

Когда Ривер поворачивается, чтобы уйти, я опускаюсь на колени прямо там, на лужайке перед своей квартирой, разбиваясь вдребезги с каждым шагом, отдаляющим нас.