XXXI

В воздухе плыл пронзительный мерзкий звук. От него дребезжали ветки деревьев, и белки пускались в бегство. Птицы в ужасе летели прочь. Звук разносился по полю и возвращался эхом от его опушки. Он зудел, он завывал, он был невыносим.

Капитан, однако, снисходительно смотрел на потуги одинокого волынщика. Мало что могло потревожить его благодушие; в самом деле, погоревав об утрате своей великолепной ванны во время тех неприятных событий в болоте сколько-то месяцев назад, капитан начинал находить свою новую жизнь в высшей степени замечательной. На вершине известнякового холма, высившегося посреди равнины, была выдолблена яма, и в ней он плескался каждый божий день, а помощники подливали воду. Воду, надо сказать, не особенно теплую, поскольку способов нагревать ее им пока не удалось найти. Ничего, всему свое время, а пока что разведчики были посланы обследовать местность и найти на ней горячий источник, желательно в густой тени листвы; а если поблизости еще окажутся мыльные копи — просто превосходно. Тех, кто утверждал, будто мыльных копей, кажется, не бывает, капитан мягко спрашивал, так ли хорошо они искали, и те с неохотою признавали, что, возможно, не так хорошо.

Да нет, жизнь была прекрасна, и самое замечательное в ней было то, что, когда отыщется наконец горячий источник в надлежащей тени густой листвы, а по прошествии должного времени по холмам пронесется весть о том, что обнаружена мыльная копь, выдающая на-гора до пятисот брусков в день, жизнь станет еще более прекрасной. Ведь это очень важно — глядеть в будущее с оптимизмом.

«Вз-з-з, вз-з-з, и-и-и, у-у-у-у, и-и-и, вз-з-з», — продолжал волынщик, доводя Капитана, и без того уже блаженствующего, до экстаза мыслью, что настанет миг, и он умолкнет. Это тоже было из числа вещей, вселяющих оптимизм при взгляде в будущее.

«Что же еще такого хорошего»? — спросил капитан сам себя. Да много, очень много чего: багрец и золото лесов, говорящие о приближении осени; мирный щебет ножниц в нескольких шагах от ванны, где парочка парикмахерш практиковалась на задремавшем художнике-оформителе и его помощнике; солнечные зайчики от шести сверкающих чистотой телефонов, выстроившихся в шеренгу на краю капитанской каменной ванны. Прекраснее телефона, который не трезвонит все время — и вообще никогда — могут быть только шесть телефонов, которые не трезвонят все время — и вообще никогда.

А приятнее всего было слышать веселый гул сотен людей, постепенно собирающихся вокруг холма на вечернее заседание комитета.

Капитан прищелкнул своего резинового утенка по клюву. Вечерние заседания комитета он просто обожал.

Не он один оглядывал собирающихся людей. В кроне высокого дерева на опушке леса притаился Форд Префект, недавно возвратившийся из дальних странствий. Шесть месяцев путешествия сделали его стройным и окрепшим, глаза его сверкали; на нем была теплая оленья шкура; борода его стала серьезной и густой, а лицо загорело и обветрилось, сделав его похожим на автора-исполнителя со слета клуба самодеятельной песни.

Форд и Артур Дент наблюдали за гольгафринянами уже с неделю, и Форд решил, что пришло время вмешаться.

Поле уже заполнилось народом. Сотни людей сидели на траве, болтая, закусывая фруктами и чувствуя себя вполне непринужденно. Их тренировочные костюмы испачкались и у многих даже порвались, но прически у всех были безупречные. Форд с недоумением заметил, что многие из них набили карманы своих тренировочных костюмов листьями — не для тепла же? — думал он. Форд прищурился. С чего это вдруг такой интерес к ботанике?

Размышления его прервал голос капитана, покрывший гул разговоров:

— Прекрасно, — сказал он. — Я хотел бы, если можно, призвать собравшихся соблюдать определенную тишину и некоторый порядок. Если никто не против, — капитан добродушно улыбнулся. — Я подожду, хорошо?

Разговоры постепенно смолкли, и все стихло на поле — за исключением волынщика, который, по-видимому, находился в своем собственном суровом и необитаемом музыкальном мире. Те немногие, что сидели в непосредственной близости от него, бросили в него несколькими пригоршнями листьев. Если в этом действии и был какой-то смысл, то он на этот раз ускользнул от Форда Префекта.

Несколько человек сгруппировались вокруг капитана, и один из них явно собрался говорить. Он продемонстрировал свою готовность тем, что встал, прочистил горло и принялся глядеть вдаль поверх голов, как бы показывая присутствующим, что собирается с мыслями и вернется к ним через секунду.

Естественно, все взгляды собравшихся обратились к нему.

Воцарившуюся тишину Форд счел удачным моментом для своего эффектного выхода на сцену. Человек набрал в грудь воздуха. Форд спрыгнул с дерева.

— Здравствуйте, люди, — сказал он.

Все обернулись к нему.

— А, здравствуйте, мой друг! — обрадованно сказал капитан. — У вас случайно не найдется спичек? Или зажигалки? Или чего-нибудь в этом роде?

— Нет, — ответил Форд, несколько сбитый с толку. Он не был готов к такому приему, но решил не отступать.

— Спичек у меня нет, — продолжил он. — Но у меня есть для вас новости…

— Какая жалость! — сказал капитан. — У нас у всех кончились. Уже которую неделю без горячей воды…

Форд не дал себя отвлечь.

— У меня есть для вас новости, — сказал он. — Мы сделали важное открытие. Вам будет интересно узнать…

— Это есть в повестке дня? — спросил человек, которого Форд перебил.

Форд улыбнулся открытой бардовской улыбкой.

— Да ладно! — сказал он добродушно.

— В таком случае, я прошу прощения, — процедил человек, — но, проработав долгие годы консультантом по менеджменту, я хотел бы подчеркнуть важность следования протоколу заседания и соблюдения субординации в управляющих структурах!

Форд повернулся к зрителям:

— Псих какой-то, — сказал он. — Короче! Это доисторическая планета…

— Я бы попросил обращаться ко всему круглому столу! — прошипел консультант по менеджменту.

— Какому еще столу? — обалдел Форд. — Тут одни камни.

Консультант по менеджменту решил, что ситуация требует проявить строгость:

— Эти камни называются круглым столом, — сказал он строго.

— Почему не называть их просто камнями? — спросил Форд.

— Должен вам заметить, — сказал консультант по менеджменту, плавно меняя свою строгость на покровительственное снисхождение, — что вы совершенно не ориентируетесь в современных бизнес-методиках.

— А вы совершенно не ориентируетесь, где вы находитесь! — сказал Форд.

Молодая женщина, обладавшая визгливым голосом, вскочила на ноги и пустила его в ход:

— Ну, что там за прения? — выкрикнула она. — Я хочу внести на круглый стол предложение!

— Если оно такое же круглое, как этот стол, попробуй его вкатить! — хихикнула парикмахерша.

— К порядку! К порядку! — закричал консультант по менеджменту.

— Ну ладно, — сказал Форд, — посмотрим, как вы тут…

И он сел по-турецки там, где стоял, любопытствуя, насколько же ему хватит терпения.

Капитан примирительно покашлял.

— Я бы попросил, если можно, соблюдать порядок, — сказал он мягко. — Пятьсот семьдесят третье заседание Комитета по Колонизации Финтльвудльвикса прошу считать…

Секунд десять, сказал себе Форд и вскочил на ноги снова:

— Да вы вконец офигели! — воскликнул он. — Пятьсот семьдесят третье заседание, и вы еще до сих пор не добыли огонь!

— А вы, гражданин, — ответила женщина с визгливым голосом, — потрудились бы сначала изучить повестку дня!.

— Повестку пня, — весело засмеялась парикмахерша.

— Спасибо, мне уже все ясно, — сказал Форд уныло.

— Там вы бы нашли, — продолжала женщина, — отчет Комиссии парикмахеров по разработке огня!

— Ой… да! — проснулся парикмахер, похожий на барана, со взглядом, который по всей Галактике означает одно: «Зайдите в следующий вторник».

— Допустим, — Форд повернулся к нему. — Ну, так что сделано? Чем вы собираетесь заниматься? Какие соображения по разработке огня?

— Ну… Я не могу вам так сказать… — начал парикмахер. — Нам выдали две палки…

— И что вы с ними сделали?

Покрываясь пятнами от волнения, парикмахер порылся в карманах своих тренировочных и протянул Форду плоды своего труда.

Форд поднял их на всеобщее обозрение:

— Завивочные щипцы! — воскликнул он.

Раздался гром аплодисментов.

— Ну ладно, допустим, — сказал Форд. — Москва не сразу сдвоилась.

Никто не понял, что Форд имеет в виду, но слова его воодушевили всех. Аплодисменты возобновились, теперь уже в его адрес.

— Короче, ясно: вы совершенно не в курсе, — подытожила женщина. — Проработав с мое в маркетинге, вы бы знали, что перед тем, как браться за разработку нового бренда, его нужно правильно спозиционировать. А для этого нужно выяснить — какое место он занимает в сознании людей? С чем они его сопоставляют? Чего люди хотят от огня?

Все поглядели на Форда, ожидая от него чего-нибудь сногсшибательного.

— Да засуньте себе в ж… — начал он было.

— Вот именно! Именно это мы и должны узнать! — подхватила женщина. — Может быть, людям нужен огонь, который можно применять перанально!

— Что ли, нужен? — спросил Форд у людей.

— Нужен! — закричали одни. — Не нужен! — закричали другие так же весело. Нужен или не нужен — они не знали, но сам процесс им чрезвычайно нравился.

— Да! И колесо, — напомнил капитан. — Что там у нас с колесом? Проект был очень многообещающий.

— Видите ли, — замялась менеджер по маркетингу. — С колесом имеются определенные трудности.

— Трудности?! — удивился Форд. — Какие трудности? Какие тут могут быть трудности? Это же самый примитивный механизм во всей Вселенной!

Менеджер по маркетингу смерила его ядовитым взглядом:

— Ну что ж, — сказала она. — если вы такой умный, может быть, вы нам расскажете — какого цвета оно должно быть?

Зрители взвыли от восторга. Один-ноль в нашу пользу, поняли они. Форд пожал плечами и снова сел на землю.