Она лежала на мягком матрасике-надувашке. В отдалении, на костре в котелке действительно булькала-варилась картошка. Рядом сидел Дед Мороз из сна. Он повернул к ней лицо, знакомо улыбнулся.

- Вов, это ты? – вместо юного паренька на неё смотрел молодой человек, - Сколько лет ты меня искал?

- Пять, Лиса, пять, - Вовка встал, подошел к матрасику, помог подняться, - теперь мы с Сашкой почти ровесники…

- У меня только год прошел…

- Я старался, Лиса…

- Вов, ты чего? Если бы не ты, меня… - девушка нервно сглотнула, - не было бы меня. Там после двух часов прогулки не возвращаются.

- Лис, расскажешь, когда все соберутся.

- Кто все?

- Кто в ловушку попал, - Вовка замялся. – Все, кроме Сашки.

Глава 12, где «рыбак рыбака видит из далека».

Сашке «повезло»… Так «повезло», что и врагу не пожелаешь.

Он ничего не помнил. После яркой вспышки превратился в ястреба. Тупо летел, не зная куда, не ведая кто он и откуда. Внизу проносились версты, плыли зеленые моря деревьев, на горизонте виднелись горы. Его внимание привлекла блестящая полоска реки. Сделав широкий круг, ястреб спустился почти к самой воде, поглядел вниз, увидел отражение в тихих спокойных водах, но не узнал себя. Человеческое сознание молчало, птичьи инстинкты не работали. Наверное, остановившись на мгновение, он забыл бы как делать взмахи крыльями. Ястреб летел вдоль русла реки, изредка обращая внимание на какую-нибудь мелочь: всплеск воды или резкий крик пичуги, увидевшей хищника. Он хотел пить и есть, но не знал, как добыть еду. Он очень устал, но неведомая сила заставляла его двигаться вперёд.

Солнечный диск плавно клонился к закату. Река круто поворачивала то вправо, то влево, петляла, словно уходя от погони. Ястреб летел за ускользающими лучами светила. Солнце бросило последний прощальный луч, скатилось за горы, напоминая о себе золотистыми облаками. Те сколько-то посияли на небосклоне, потускнели и сероватыми шапками пристроились над горными пиками. Вечер вступил в свои права, темной кисеёй укрывая лесной мир, наполняя воздух ароматами цветов, поднимая густые туманы.

Уже стемнело, но птица устало летела. Взмах, ещё и ещё. И всё же силы покинули её. Ястреб опустился на ветку, впал в оцепенение сна, серым туманом проникшим в сознание.

«Бульк!», - русалочий хвост окатил веером брызг ближайший куст.

«Плюх!», - свалилось сонное тело в реку, на ходу просыпаясь. Холодное пробуждение в человеческом облике привлекло внимание обладательницы хвоста. Но присмотревшись, русалка лишь хмыкнула и нырнула в омут.

Сашка выбрался на берег. Он первый раз недопревратился. Тело покрывали перья, относительно густым слоем, вместо ногтей загибались хищные когти. Крючковатый нос и желтые птичьи глаза завершали образ.

Лесные звуки, затихшие после его падения, вновь заполнили ночь. Луна ярким пятном отражалась в воде, звезды хитро подмигивали ей. В остывающем воздухе чувствовалось дыхание заморозка.

Сашка замерз. Он обхватил руками плечи. Не помогло, начался озноб. Парень сел на мокрую от росы траву. Тело свело судорогой. От боли мир стал сворачиваться вокруг пятна луны, тускнеющего и в конец схлопнувшегося.

Его нашли местные ребятишки, по утру пришедшие на рыбалку. По деревне пронесся слух о мертвом духе леса. У реки собралась вся деревня. Мужики вооружились вилами и топорами, бабы – скалками и ухватами. Дух леса покровительствовал деревне. И если кто его убил, то надо быть настороже. Конечно, нашлись скептики. Поговаривали, дескать не дух это, а заезжий разбойник. Духа-то убить нельзя…

- Дух, это, дух!

- Оборотень! Вилами его!

- Дубина, ты где оборотня в перьях видел! На них шерсть! И клыки! А этот… Тьфу, срамота, в пуху как цыпленок!

Шум толпы вытягивал сознание из мрака забытья.

- Пить! – тихий стон сорвался с пересохших губ, глаза медленно открывались, фокусируя взгляд. Толпа затихла, попятилась назад.

- Живой он…

- Свят, свят! – бабы крестились одной рукой, вцепившись другой в амулет от нечисти, переплетая язычество и христианство.

Мутные глаза остановились на уже высоко поднявшемся светиле, распухший язык не хотел двигаться:

- Пить! – хрипящие звуки застряли в горле.

- Да плохо ему! – крепкая сердобольная деревенская баба хотела было подойти поближе.

- Стой, Меланья! Нелюдь это! – мужик с вилами схватил её за руку.

- Тимоня, ты жену свою стереги! Ишь, глаза на парнишке оставила! – хохотнула Меланья, - Вань, рубаху скинь, мальчонка без порток!

- Вдруг и тебя заманит!

- А тебе пошто? Жалко что ль меня? Ты ж быстро замену найдешь! – женщина отодвинула покрасневшего мужа, стягивающего рубаху.

В поле зрения появилась…? Сознание с трудом подыскивало слово. «Дама?...» Над головой радугой переливалась дымка-аура. Русые волосы заплетены в косы, веснушчатый задорный нос. Выразительные глаза. Ярко синие или серые… Показалось?

- Ой! Да кто ж тебя так по голове припечатал? – женщина опустилась на колени, обхватила Сашкину голову руками, развернула приличной шишкой к себе, погладила пальцами кожу вдоль рваной раны на щеке.

Сознание точно раздвоилось. Сашка будто тестировал себя.

- Пить! – губы еле двигаются, в глазах двоится.

- Вань, водички бы ему. Колодезной, - излишне тихо добавляют губы Меланьи. Муж отдает ей фляжку с водой:

- Чё ж сразу-то замену найду! – обиженно, как большой ребенок, могучий Иван смотрит на жену.

Две половинки прошли тест, воссоединились.

Александр тоже перевел взгляд на Меланью.

- А на Дуську ушастую кто смотрел? – почти буднично отчитывала ловеласа Меланья, открывая фляжку и поднося её к Сашкиным губам, - Пей, соколик, пей.

Живительная холодная влага наполнила рот. Глоток, ещё глоток. Вода, сладкая, вкусная охладила перегретое тело. Перья прилипли к коже, уменьшились в размерах, стали почти незаметными. Меланья смочила тряпицу, положила на лоб парню, поднялась.

- Дак я, токмо… - продолжил оправдательную речь Ваня, тут же заработав смачный удар скалкой пониже поясницы. Засопел, потер ушибленное место.

- Токмо, токмо. Знаю я твоё «токмо». Раз увижу, спереди скалкой одарю. Сразу «токмо» забудешь! – Меланья прикрыла серые глаза, странным образом становившиеся темно-синими при выяснении отношений.

- Ой! Река бурлит! – жители деревеньки, внимавшие занимательную информацию о хождении Ивана налево, а может и направо, отвлеклись на необычное событие. Действительно, вода в реке вспенилась, белые барашки, появившиеся поначалу, превратились в приличные буруны.

- Берегиня сердится! Айда отседова! Щас, поди туманом всех затянет! – аборигены заспешили к домам, отмечая, что найденыш в надежных руках, и в помощи уже не нуждается.

- Ух, испугала! – расхорохорился Иван.

- Проверить хочешь? – река уже выплескивала избыточную воду на берег.

- Матушка, пощади-и-и… - переливчато пропели со стороны реки, более напоминающей бушующий поток.

- Русалок не трожь! – Иван угрожающе посмотрел на жену.

- Мне ж перед водяным ответ держать! Чего печёшься! – не унималась Меланья, - Или к ним в гости тянет? – глаза стали из темно-синих холодно-голубыми. Туман плотными клоками висел в воздухе.

- Пощади-и-и…

- Ну, чего ж ты… - пошёл на мировую Иван, - они тоже часть…

- Что-о-о?! – из реки поднялся водяной столб.

- Часть леса, говорю, - мужчина примирительно приподнял руки, развернув ладони в сторону жены, - часть…леса…и реки. А берегиня за всё в ответе.

- Щас ты за всё-о-о в ответе будешь! - не унималась Меланья. Столб накренился в сторону берега.

- Э…- закряхтел Сашка, несколько пришедший в себя и недоумённо прислушивающийся к милой перебранке, точнее перебранке милых, что тешатся.

- Гляди, дитё испугала! – Ваня переместился за спину, пытающего сесть парня.

- Дитё? Оденься, дитятко! – Меланья бросила Сашке в руки рубаху мужа, походя щелкнув пальцами и удлинив рубаху сантиметров на пятьдесят, превратив её в платье.

- А ты, - палец сердитой женщины обличающе уставился в сторону мужа, - в дом его проводи! «Токмо»! Тьфу! – Меланья быстро зашагала в сторону реки.

- Ух, пронесло! –перевёл дух Иван, помогая подняться Сашке, - Главное, её щас не трогать. Пусть остынет. Да,… накосячил я, с дуру. И с дурой! И ведь ежели бы было что. А так… ну приударил. А эта растрезвонила, балаболка. И ведь, зараза, по моложе нашла, - сетовал неудачник на ветреность некой особы.

Странная пара медленно следовала к ближайшему дому. Сашку качало, ноги путались в длинном подоле рубахи. Иван придерживал парня за талию.

- Ну, что за ты человек! Чуть отвлекусь, а ты опять за старое! – догнал их гневный голос Меланьи и приличный водяной шар, шмякнувшийся в мужские спины.

- Мела, да что с тобой! – Иван моментально развернулся, Сашку аж раскрутило, голова мотнулась и столкнулась с горой мышц в виде плеча сопровождающего. «Брямс!»

- Ой! Больно же! – взвыли оба. Сашка от удара, Иван от соприкосновения с птичьим клювом.

- Ты чего? – Иван умудрился «размазать» вопрос на двоих.

- Я превращаюсь… почти, - парень неуверенно разглядывал руку с когтями, покрытую редкими перышками.

- Вы в тумане вместе…необычно…смотритесь, - промямлила Меланья, заливаясь пунцовым румянцем, - с длиной я перестаралась…

Иван первым вышел из ступора, осмотрел Сашку и залился веселым смехом.

- Ну, брат, мы ещё та парочка! – лукаво блеснули глаза в сторону жены, - Глянь, Меланья!

Женщина смущённо отвернулась, потом сдавленно прыснула и залилась смехом.

- Ох! Доведешь меня до греха, своим поведением.

- До какого? – невинно хлопнул глазками Иван, повторно вгоняя в краску жену.

- Мне бы попить… извините, что вмешиваюсь, - пощелкал клювом Сашка.

- Ой! Чё стоим-то. В дом! – засуетилась женщина, открывая двери. Сашка безвольно повис на руках могучего Вани.

- Ну как он? – большой мужчина ловил каждое движение жены.