Глава 11

«Они идут за мной. Я пытаюсь бежать, но мои ноги тяжёлые. Будто из глины. Для подъёма каждой нужны монументальные усилия, на терракотовых ногах появляются трещины. Я могу либо признать поражение и позволить им поглотить меня, разрывая когтями в клочки мою плоть. Либо я могу продолжать бежать. Ноги тащатся за мной сзади, уже став железными, но я не сдамся. Я сжимаю зубы и заставляю себя поднять одну ногу… и это слишком. Моя правая нога разбивается на кусочки. Сумасшедший смех позади меня становится ближе».

Келли проснулся с резким вздохом, в горле пересохло, тело взмокло от пота, пока он оглядывал комнату. За последние шесть месяцев мало что изменилось. Рядом с ним лежала обмякшая фигура Уильяма, которая, несомненно, зашевелится, как только Келли встанет с кровати. Затем он произнесёт те же слова, что и каждое утро. От одной мысли у Келли сжималась челюсть. Ему хотелось лежать в кровати весь день, чтобы избежать очередного утомляющего повтора. К сожалению, у его мочевого пузыря были другие мысли. Выдохнув, он как можно быстрее сел и перекинул ногу через край матраса.

Уильям пару раз чмокнул губами.

– Ты в порядке?

Келли чувствовал, как пульсирует вена на шее. Сегодня он не ответит. Что за дурацкий вопрос, чёрт возьми. Конечно, он не был в порядке!

– Келли?

– В норме, – выдавил он. Затем оттолкнулся и поскакал. Очень жаль, что на Олимпийских играх не было такого спорта, потому что Келли уже прыгал как профессионал. Он направился в ванную, сел на унитаз и уставился в пространство, пока его тело заботилось об остальном. Он скакал обратно в спальню, когда в дверном проёме появился Уильям, по-дурацки ему улыбаясь. Он был твёрд как камень, и его мышцы по-прежнему излучали жар из-за того, что он лежал под одеялом. Сексуально, но в последнее время Келли ненавидел утро, потому что хороший ночной сон будто бы восполнял оптимизм Уильяма.

Не важно, какими плохими были споры предыдущим днём, не важно, как тяжело им было ладить, на следующее утро он дарил Келли новый шанс. Раньше это было волнующе, щедро и приветливо, но теперь Келли знал, что это будет только вопрос времени. Покажется его злость, или какая-то злобная часть его скажет слова, чтобы стереть улыбку с лица Уильяма. И он ненавидел это. Ненавидел себя и то, как чувствовал себя из-за этого, и иногда даже ненавидел Уильяма за то, что он подставлял себя под удар. Так много ненависти. Это нужно было прекращать.

Он отошёл в сторону и прислонился к тумбочке. Уильям воспользовался туалетом, бросая Келли несколько намекающих взглядов, пока отливал. Келли не вернул ему комплимент. В последнее время он чувствовал себя сексуальным только в одежде и с прикрытым телом.

– Хочешь принять душ? – спросил Уильям.

– Если ты намекаешь на золотой дождь, то нет.

Немного юмора. Ладно. Пока всё шло хорошо.

Уильям смыл за собой.

– Для этого слишком поздно. Только если ты не подождёшь, пока я выпью пару галлонов воды.

Келли фыркнул.

– Я предпочитаю воду до того, как она пройдёт через твою личную систему фильтрации.

– Как хочешь. Идём. Я тебя подержу.

Зубы Келли стиснулись. То, что Уильям держал его в душе, когда-то казалось милым. Освобождающим. Теперь это казалось только жалким.

– Ты иди, – сказал он. – Я вернусь в кровать.

– Тогда я присоединюсь к тебе, – сказал Уильям, делая шаг ближе.

– Если ты не пойдёшь в душ, пойду я, – огрызнулся Келли.

Ему хотелось закрыть глаза и сделать глубокий вдох. Вместо этого он смотрел на Уильяма, как всегда слишком гордый, чтобы признать, что снова потерял контроль. Злость внутри него росла с каждым днём. Может, во снах его преследовали невидимые монстры, но в реальном мире настоящий враг таился внутри.

Уильям выскользнул из комнаты, не сказав больше ни слова. Келли захлопнул и запер за ним дверь, сдерживая желание заплакать или закричать, или просто полностью сойти с ума. Что-то должно было измениться. Ему нужна была помощь. Пока он стоял, прислонившись к холодной мраморной тумбочке, он понял, в чём нуждается больше всего. Он принял душ как можно быстрее. После этого он надел халат и поскакал обратно в спальню. Шторы были открыты, впуская мягкий воскресный свет. Уильям сидел на краю кровати, обуваясь.

– Я иду плавать, – сказал он, не поднимая взгляд. – Приму душ в ИМКА. После этого я думал навестить маму.

– Ладно, – в комнате стало тихо, пока Келли брал свои костыли и подходил к комоду. Он тянул больше времени, чем было необходимо, желая, чтобы Уильям ушёл. Только когда он был у двери, Келли развернулся. – Ты сегодня идёшь на собрание группы?

Взгляд Уильяма метнулся к нему, затем в сторону.

– Я едва бываю дома. Газон нужно подстричь, и я уверен…

– Всё в порядке, – сказал Келли. Затем сглотнул, потому что даже сквозь всю злость он всё равно любил Уильяма. – Ты сегодня придёшь сюда? Ты знаешь, что я ненавижу спать один.

– Уверен, Ройал будет рад с тобой пообниматься.

Келли хотелось сорваться на него в ответ, но он остановил себя и хохотнул.

– Я бы лучше поспал с тобой.

К Уильяму вернулось немного оптимизма, и он кивнул.

– Я приду.

Как только он ушёл, Келли позволил себе придержать чувство нежности в груди, желая, чтобы оно всегда было там и держало под контролем другие его эмоции. Затем он вспомнил свою идею и схватил телефон. Он сел на кровать и отправил сообщение Бонни. Затем ещё несколько, чтобы донести свою мысль. После этого он ждал, и когда она, наконец, прислала ему поднятый вверх большой палец, он понял, что всё будет в порядке. К тому времени, как Уильям снова увидит его сегодня вечером, вся ненависть из его сердца исчезнет.

***

– Это ищешь?

Келли хотелось вырвать у Бонни баночку, но он сдержался. Оранжевый пластмассовый цилиндр, с мелко напечатанным текстом «применять в случае боли», и, лучше всего, гремящий звук, когда Бонни встряхнула её. Не просто несколько таблеток. Почти целая баночка. У него буквально текли слюни, когда она протянула их ему.

Келли перевернул баночку в руках, читая более внимательно. Пациентом была Элиз Риверс. Дата была совсем недавней. Всего месяц назад.

– Это с тех времён, когда твоей сестре вырывали зуб мудрости?

Бонни кивнула.

– Эли приняла только одну, и её вырвало. Остальные ещё должны быть там.

– Отлично, – выдохнул Келли.

– Хорошо… Значит, у тебя болит культя или что-то ещё, потому что я не понимаю.

Келли думал соврать, но она была его лучшей подругой. Одна из многих вещей, которые он любил в Бонни, это то, что с ней он мог быть абсолютно честным.

– С ними я чувствую себя приятно.

– Под кайфом?

– Да. Ты же знаешь, какой я недовольный последнее время. Ну, когда я только потерял ногу, я относился ко всей ситуации довольно весело. Из-за этого, – он встряхнул баночку. – Мои маленькие друзья хотят отправить меня на приятный отдых.

– Он будет недолгим, – сказала Бонни. – Это единственное обезболивающее в доме. Если ты действительно так несчастен, может, тебе следует добраться до сути проблемы.

– Я знаю суть. У меня нет ноги, и я хочу её вернуть. Где решение?

Бонни задумалась над этим.

– Ладно, у меня ничего нет. Включая новой партии таблеток. Что будет, когда они закончатся?

Келли взглянул на неё и хитро улыбнулся.

– Тебе уже вырывали зубы мудрости?

– Ни за что! – сказала Бонни, расширив глаза. – Ты знаешь, как я отношусь к дантистам и докторам. Я не полезу под сверло, просто чтобы ты мог получить кайф!

– Стоило попытаться, – ответил Келли, открывая крышку.

Бонни накрыла его руку своей, чтобы остановить.

– Сделай мне одолжение и подожди до конца собрания. Я не хочу, чтобы ты вёл себя странно. Или чтобы тебя вырвало, пока я подкатываю к какой-нибудь красотке.

Келли посмотрел на неё и пожал плечами. Он мог подождать. Одно наличие таблеток как возможности провести день не как обычно делало его счастливее. Кроме того, во время собраний у него обычно было хорошее настроение. Там все были аутсайдерами – отличными от нормы. Когда он пришёл первый раз после аварии, были объятия и облегчение от того, что авария не стоила ему жизни. На этом всё. Гомосексуальные люди были бойцами по определению. Они понимали, насколько бесполезна жалость. Стойкость – часть повседневности. Так что они относились к Келли так же, как и всегда. Конечно, некоторые из них подносили ему необходимые вещи, и Лейн просил ненужную туфлю каждый раз, когда Келли покупал новую пару. Один бог знал, что он со всеми ними делал. Вероятнее всего, ему просто казалось это забавным, и это было нормально. Всё ради шоу.

Настроение Келли оставалось приподнятым всю встречу. Кит читал им лекцию о важности семьи, а Бонни жаловалась на отсутствие новых лесбиянок. Её месяц засухи продолжался. По пути домой она шутила о том, чтобы замутить с женственным парнем.

– Это наилучшая альтернатива, – настаивала она. – Мы не сможем сделать ничего, кроме петтинга в одежде, но сейчас я готова принять что угодно.

Келли рассмеялся, держа одну руку в кармане, чтобы пощупать маленькую пластмассовую баночку. Бонни несколько часов сидела с ним и его семьёй. Видеоигры, карамельный попкорн и немного музыки в её машине, прежде чем ей пришлось уехать. Когда она уехала, Келли чувствовал себя таким счастливым, что решил, что ему не нужны таблетки. Затем он подумал о Уильяме, задумавшись, придёт ли он на ужин или подождёт позднего времени. В любом случае, одна мысль об очередной встрече с ним, о желании быть идеальным для него, несмотря на то, что это больше не было возможно... Счастье вытекло из Келли так, будто он был весь в дырках. Он пошёл обратно в дом, взял из холодильника колу и вернулся в свою комнату. Оказавшись там, он посмотрел на таблетки.

То, что ему давали после аварии, было сильным. Намного сильнее того, что выписали бы слабой девушке, едва достигшей подросткового возраста. Келли решил удвоить рекомендованную дозу. Закинув в рот четыре таблетки, он включил музыку, сел на кровать и ждал. Через двадцать минут он почувствовал, как в организм проникает немного тепла. Через полчаса в голове загудело, будто в жаркий летний день включили кондиционер. Келли перевернулся на спину, глядя в потолок полуприкрытыми глазами. Ему казалось, будто он парит, его тело мягко раскачивалось из стороны в сторону. Он подумал об Уильяме, любовь рвалась из его груди с такой силой, что это было практически невыносимо. Ненависть ушла. Келли хотелось потянуться за своим телефоном и позвонить Уильяму, просто чтобы услышать его голос. Он бы извинился за всё. За всё плохое. Келли нашёл бы себе оправдание, а потом сказал бы Уильяму поскорее вернуться, чтобы они могли начать всё заново.