– Мальчики, просто держите руки там, где я могу их видеть, – сказала Бонни, сужая глаза и глядя в зеркало заднего вида. – Никаких забав в Стервомобиле.

– В моей ситуации нет ничего забавного, – сказал Келли. Затем добавил более серьёзно: – Спасибо, что согласилась подвезти. Я не хочу, чтобы тебе казалось, что я тобой пользуюсь или что-то ещё. Ты же знаешь, что я тебя люблю, верно?

Взгляд Бонни смягчился, пока она переводила глаза между ним и дорогой. – Мне не сложно, – через мгновение она добавила: – Хотя это начинает напоминать фильм «Шофёр мисс Дейзи» в обратной перемотке. Ты взволнован?

– Насчёт новой деревянной ноги? – спросил Келли. – Ещё как!

– Я тоже. Может, потом мы сходим в торговый центр и отпразднуем.

– Почему нет?

Он практически умолял Бонни гнать быстрее остаток пути до медицинского центра. В комнате ожидания Келли жалел, что у него ещё нет ноги, чтобы можно было походить из стороны в сторону. Он пытался делать это с помощью костылей, пока Уильям не заставил его сесть. Затем назвали его имя. Их проводили в отдельную комнату, где протезист встретил их с протезом. Они с Уильямом шутили над этими терминами во время приёма две недели назад, когда у Келли снимали мерки. Особенно над словом «протезист», которое едва ли слетало с языка. К счастью, вышеупомянутый протезист предпочитал, чтобы его называли Майклом.

– Ну, приступим, – сказал он, входя в комнату с абсолютным сокровищем, даже если нога не особо его напоминала.

Деревянная ступня была особенно примитивной, но скоро её закроет запасная туфля, которую Келли взял с собой. Серебристая железная палка прикрепляла её к коленному суставу, а над этим была муфта – прозрачная пластмассовая чаша, вылепленная, чтобы подойти его культе так идеально, чтобы создавался вакуум. Чаша была длиннее, чем Келли ожидал. Когда он надел специальный чулок, а на него муфту, пластик закрыл большую часть остатка его ноги и дотянулся прямо до его таза. Край протеза обтягивал одно бедро, задняя сторона чаши частично поддерживала одну ягодицу, а дальше пластмассовый край прижимался к его паху. Не особо удобно, но он сосредоточился на позитивном: у него стояла новая нога. Он снова был целым.

– Как ощущения? – спросил Майкл.

– Туговато, – сказал Келли. Он всё ещё сидел и уже чувствовал дискомфорт.

– Это я заметил, – сказал Майкл. – Ты носил свой компрессионный чулок?

– Да, – сказал Келли, – даже во время сна. Не надевал его только в душ.

– Сегодня утром ты принимал душ?

Келли кивнул.

– Дело может быть в этом, особенно, если ты много стоял. В будущем ты захочешь принимать душ или ванну только по вечерам, когда временная опухоль не важна.

– С этой штукой нельзя в душ? – спросил Келли, опуская взгляд на протез. – Что, если я её заверну во что-нибудь, чтобы не промокло?

Майкл покачал головой.

– Не с этой ногой. Тебе нужно держать её в сухости. Некоторые детали склонны к ржавчине. Готов попробовать пойти?

– Конечно.

В частых фантазиях Келли об этом моменте он был как новорождённый жеребёнок. Как только ему помогут подняться, он несколько раз споткнётся, прежде чем найти равновесие. Затем он пойдёт, впервые со времён аварии. Потом он отпразднует это чечёткой, танцуя по комнате. Может быть, последнее было не реалистично, но он действительно верил, что остальное возможно.

Вместо этого он оказался между двумя параллельными брусьями, держать за них изо всех сил, пока пытался заставить свою новую ногу то, что было ему нужно. Заставить колено согнуться, полагаясь на гравитацию вместо мышц, было для него непривычно. Его вес распределялся не столько на ступню, сколько на верхушку муфты у его бедра. Протезист описал это как сидеть и ходить одновременно. Будто это имело смысл! Спустя почти час тренировок, ему удалось пойти, но только держать одной рукой за перила.

– Нужно привыкнуть, – сказал Майкл, помогая Келли снова сесть. – Ты справишься. Оставь её на неделю, пользуйся при этом костылями и дай себе медленно привыкнуть.

– Мне в школу через два дня, – сказал Келли. Когда стало ясно, что Майкл не понял намёка, он добавил: – Я надеялся, что к тому времени мне не нужны будут костыли.

– Они всегда будут тебе нужны, – сказал Майкл. – Когда в конце дня ты придёшь домой, тебе захочется снять ногу. Мне говорили, что это как снять пару обуви. Даже самые удобные кроссовки через какое-то время стареют. Или, если когда-нибудь возникнут проблемы с ногой, и её понадобится починить...

– Такое часто случается?

Майкл выдохнул.

– Средней ноги хватает на три года, но некоторых, которые я делал, хватало более чем на десятилетие. С хорошей заботой и постоянным уходом, ты хорошо ею попользуешься.

Келли опустил взгляд на ногу, чувствуя разочарование. Это будет тяжелее, чем он думал, но конечная цель, тот сон, который ему приснился этим утром, наверняка ещё был возможен.

– Как только я привыкну ходить, как много нужно времени, прежде чем я смогу бегать?

Майкл приподнял брови.

– Оу. Я не рекомендую бегать с этой моделью. Эм, наверное, тебе следует поговорить об этом со своими родителями. Другие протезы доступны для конкретных функций, и сейчас на рынок выходят некоторые великолепные продукты. Но нужно осознавать цену, и что покроет и не покроет твоя страховая компания. Хорошие новости в том, что в твоём возрасте адаптация проходит быстро. С правильным оборудованием и кучей решимости, ты обнаружишь, что у твоих действий очень мало границ. Но эти новые протезы – или даже просто нормальные – быстро дорожают, и не только в плане первоначальной стоимости. Будет больше полумиллиона долларов за уход в течение срока службы. Так что важно планировать всё аккуратно и выбирать, что тебе нужно, а что нет.

Келли просто смотрел на него, онемев. Полмиллиона долларов? Он посмотрел на Уильяма и Бонни, которые быстро спрятали свои шокированные выражения лиц. По крайней мере, Уильям спрятал. Бонни одними губами произнесла:

– Чёрт возьми!

– Справься сначала с этой ногой, – сказал Майкл. – Это твоя цель. О беге мы можем поговорить как-нибудь в другой раз. Увидимся на следующей неделе?

Келли молчал, возвращаясь в приёмную, кивая на предложенное время приёма и позволяя Уильяму взять буклеты и бумаги, которые Келли должен был просмотреть. Его ноге требовалось много ухода, как животному, только она не была пушистой или мягкой. На самом деле, он уже начинал её ненавидеть. Он не только должен был иметь дело с костылями, но теперь с одной конечности у него свисал мёртвый груз. И неудобно держал его зад. Оптимизм, который он чувствовал этим утром, сейчас казался детской наивностью.

– Так что ты думаешь? – спросил Уильям, когда Бонни пошла к машине.

Келли вздохнул.

– Можешь позвонить моему доктору насчёт новой дозы обезболивающих?

– Тебе настолько больно?

– Не особо.

– Тогда почему...

– Эти таблетки хороши не только для физической боли, – сказал Келли. – Всего одна доза. Пожалуйста.

Уильям пожал плечами.

– Я могу попробовать. Я не против, но почему ты сам не позвонишь?

– Потому что людям ты очень нравишься, – сказал Келли, выдавливая улыбку. – Ты очаровательный.

– Разве?

– Бываешь.

Уильям улыбнулся в ответ. Затем потянулся и накрыл рукой руку Келли, которой тот сжимал ручку своего костыля.

– Это всё изменит, – сказал он. – Вот увидишь.

Келли чувствовал, что всё уже изменилось. Только не в том плане, на который он надеялся.

***

Келли помнил большинство первых учебных дней, каждый из них был полон волнения. Когда мама отвезла его в детский сад, он плакал и плакал. Начальную школу он встретил смело, чувствуя себя нелепо взрослым. В средних классах ему пришлось искать новых друзей, потому что в этой большой области все казались разбросанными. А старшая школа пришла как облегчение, потому что люди в его молодёжной группе обещали, что там его индивидуальность примут больше. Сейчас, несмотря на то, что являлся выпускником на верхушке пищевой цепочки старшей школы, Келли снова нервничал. Особенно, когда смотрелся в зеркало.

Чёрные брюки помогли спрятать сложенную ткань там, где одна нога заканчивалась слишком рано. Желтовато-красная рубашка подчёркивала тон его кожи и выделяла жёлтые крапинки в его глазах, а также облегала его тело достаточно, чтобы показать мышцы. Его сбили, но он не чувствовал себя хилым и слабым. Если что, верхняя часть его тела постоянно получала дополнительную тренировку, компенсируя то, чего ему не хватало снизу. Выше талии он выглядел хорошо. Не так, как парень, который чуть не потерял свою жизнь в начале лета.

– Чёрт побери, – произнёс Уильям, подходя к нему сзади и оставляя быстрый поцелуй на его шее. – Что за повод?

– Все будут на нас смотреть, – сказал Келли. – Пусть лучше они кусают нижнюю губу от похоти, чем смотрят на меня с этими ужасными улыбками жалости.

– Все определённо свернут головы. Думаешь, мне стоит переодеться? Или, может быть, пойти с голым торсом?

Уильям вышел из-за него. В очередной футболке-поло, на этот раз лимонно-жёлтой. Если бы на нём были белые брюки, а не поношенные синие джинсы, казалось бы, что он собирается на день в гольф-клуб. В любом случае, он выглядел хорошо. Наденьте на это тело мусорный мешок, и из-под него всё равно будут выпирать эти изгибы, повышая сексуальную привлекательность. Может, у них было время для быстрого...

– Эм, ты не наденешь свой протез?

Келли сделал глубокий вдох, глядя в угол, где стояла его нога.

– Нет, не надену. С этой штукой я буду опаздывать на каждый урок.

– Ты должен носить его каждый день.

– Да, но не сегодня. Идём.

Он бросил последний мрачный взгляд на ногу, ненавидя её за такое разочарование. Он практиковался с ней, и ему даже удалось проскочить по кухне без костылей, но ужасно медленно. По крайней мере, с костылями он мог подтолкнуться вперёд, чувствуя мучительный вкус скорости, которой ему так не хватало. Как наркотика. Как этих дурацких таблеток, которые доктор по-прежнему отказывался ему выписывать. Он нашёл какое-то старое обезболивающее с тех времён, когда Ройал растянул лодыжку, но их было не много. Келли уже съел их все. Теперь он должен был встретить первый учебный день абсолютно трезвым.