Но сначала ему нужно было закрыть глаза, всего на мгновение, чтобы помариноваться в этих волнах блаженства.

***

Келли не спал. Не совсем. Транс? Это был он? Его тело казалось далёким, разум был счастлив развивать мысли и картинки малых форм и ещё меньшей цели. По большей части он был спокоен, поэтому, когда его кто–то затряс, это было слишком резко.

– Келли? О боже! Милый, очнись!

Он приоткрыл глаза, морщась от громкости материнского голоса. Затем его веки распахнулись, потому что она держала баночку от таблеток, двигая губами, пока читала химическое название. Затем она развернулась и закричала другое имя.

– Даг! Иди сюда! С Келли что-то не так!

– Я в порядке, – проворчал он. – Успокойся.

Мать повернулась к нему, её облегчение было мимолётным.

– Как много этих таблеток ты выпил?

– Всего одну, – соврал он.

– Почему они вообще у тебя?

– Фантомные боли, – снова соврал он.

Его мама покачала головой.

– Это не для тебя. Если у тебя проблемы, мы сходим к доктору.

– Мне больше не дадут обезболивающего. Ты это знаешь.

– Значит, ты попросил их у сестры Бонни?

Келли вздохнул. Ему не нужно было валить вину на ту семью. Последнее, чего он хотел, так это чтобы его мама начала всем звонить.

– Я сам их взял. Искал аспирин в её доме, когда заметил их.

– Ты их украл?

– Это был мусор, – сказал он. – От них Эли тошнило, и она в них больше не нуждалась.

– Ты тоже не нуждаешься, – сказала его мама. – Тебе нужно только то, что даёт тебе доктор.

Келли не был согласен, но сильнее его расстроило то, что мама вышла из комнаты. С таблетками.

– Подожди, – сказал он, садясь. – Я в порядке. Ты ведь это знаешь, да?

– Я этого не знаю, но иду за твоим отцом.

– Ладно, только постой. Просто оставь здесь таблетки, хорошо? Ты знаешь, каково это. У меня болит нога.

– Тогда мы отвезём тебя к доктору.

– Они не дадут того, что мне нужно! – сказал Келли, его раздражение усиливалось, даже сквозь туман опиатов. – Если и дадут, это будут те же самые таблетки, так что нет смысла их выбрасывать.

Мать посмотрела ему прямо в глаза.

– Я избавлюсь от этих таблеток, юноша.

Она снова развернулась, чтобы выйти.

– Стой, чёрт возьми! – закричал Келли. Он попытался встать и пойти за ней, и ему удалось подскочить несколько раз, но голова по-прежнему кружилась, и он потерял равновесие. Прежде чем Келли смог прийти в порядок, он споткнулся, ударяясь плечом о комод. Боль пришла медленнее, чем могло быть обычно, но её всё равно было достаточно, чтобы он поморщился.

– Даг! – крикнула его мама, бросая таблетки в сторону и опускаясь на колени, чтобы помочь ему. Ройал появился первым, затем его отец. Келли, чувствуя унижение, с их помощью прошёл к кровати. Он потёр плечо, игнорируя мамины слёзы и вопросы отца. Вместо этого он смотрел на ковёр, где лежала баночка таблеток. Затем заставил себя отвести взгляд, надеясь, что про них забудут.

– Я в порядке, – сказал он, наконец, отвечая на их вопросы. – Все психуют из-за ничего.

– У тебя правда передозировка? – скептично спросил Ройал. – Разве тебя не тошнило бы? Или судороги?

– Именно, – сказал Келли, чувствуя благодарность за длинный язык брата. Теперь ему просто нужно было выгнать всех из своей комнаты. И подальше от таблеток. – Разве ещё не ужин? Пойдёмте. Мы можем поговорить за едой.

– Что происходит? – в дверном проёме появился Уильям, посмотрел на обеспокоенные лица и поспешил зайти в комнату. Его нога задела таблетки, вызывая гремящий звук. Услышав шум, он остановился поднять баночку, всё ещё с обеспокоенным лицом. – Все в порядке? Что случилось?

Келли не ответил. Вместо этого он почувствовал злость, когда его мать выхватила таблетки у Уильяма и вышла из комнаты, качая головой, будто это была его вина. Это было не так, но Келли не мог не заметить, что Уильям снова невольно стоил ему его счастья.

***

Эллисон Кросс, ЛПК¹, КПЗ². Келли продолжал переводить взгляд с таблички с именем на столе и на саму женщину. На данный момент Эллисон скрепляла степлером документы, которые заполнила его мать. При этом она беззаботно болтала о вчерашней грозе, которая снесла три дерева и линии электропередач. По большей части слова пролетели мимо ушей Келли, пока он пытался определить, что значат аббревиатуры за её именем. Лицензированный пилюльный коновал? Кокаинщикам прихоти запрещены? Ничто и отдалённо не было вероятным. Он знал только то, что "К" значит консультант, потому что за этим он сюда и пришёл.

Пока что он не был впечатлён. У Эллисон не было своего секретаря. В маленьком зале ожидания стояло всего несколько стульев, и все были пусты. Люди не выстраивались в очередь, чтобы предоставить ей на обследование свои головы.

– Готов? – спросила она.

Келли кивнул. У него не было выбора.

Эллисон открыла дверь в другой кабинет, который был больше и впечатлительнее. Келли зашёл на своих костылях, замечая два диванчика перед столом. С одной стороны была классическая кушетка для пациентов, рядом со стулом. Он ни за что не пойдёт на это. Он направился к дивану, замечая, что его мать осталась в зале ожидания, дверь в который теперь была закрыта. Он присел, Эллисон села прямо напротив него, на другом диване.

Келли избегал взглядов на неё, вместо этого разглядывая множество растений в горшках. Или толстую свечу с тремя фитилями, что казалось излишним, ведь через большое окно на дальней стене проникало много естественного света.

– Здравствуй! – женщина помахала рукой, чтобы привлечь его внимание. – Я Эллисон. Приятно с тобой познакомиться.

– Келли, – ответил он. Была ли это первая проверка, потому что... – Мы уже познакомились в приёмной.

– Я знаю, – сказала Эллисон, – но иногда, когда я прихожу куда-то в новое место, я немного теряюсь, и подробности проходят мимо меня. Особенно, если я нервничаю.

– Я не нервничаю, – настаивал Келли.

– Отлично. Как ты себя чувствуешь?

Кроме того, что нервничал? Он задумался над вопросом. Эллисон наблюдала за ним широко открытыми глазами. Она выглядела обеспокоенной и искренне заинтересованной, но опять же, это была её работа. Он решил быть честным. По крайней мере, это даст ему шанс пожаловаться.

– Я расстроен, – ответил он.

– Ладно. Из-за чего?

– Я не хочу быть здесь. Не должен быть, потому что я не сумасшедший.

– Определённо нет, – легко ответила Эллисон. – Если бы ты был сумасшедшим, то говорил бы не со мной.

– Почему нет?

– Я консультант, не психолог. Я здесь не ставлю диагноз и не выписываю лекарств. Я здесь просто для того, чтобы мы могли поговорить. И, может быть, при этом мы сможем разобрать несколько твоих проблем.

– У меня уже есть друзья, с которыми я могу поговорить, – сказал Келли.

– Конечно, но иногда новый взгляд на ситуацию может быть бесценен. А ещё приятно доверить кому-то свои секреты. Иногда ты не можешь сказать что-то своим друзьям, потому что правда может задеть их чувства. О моих чувствах тебе переживать не надо, Келли, и твои секреты со мной в безопасности.

Он посмотрел на неё снова. Это всё была ловушка, верно? Опять же, что ему было терять? Худшее уже было известно.

– Я недавно принял несколько таблеток, – сказал он. – Моя мама нашла их и психанула. Теперь она думает, что у меня зависимость от таблеток, как у моей тёти Мэри, и это нелепо, потому что я в принципе уверен, что нужно непрерывно принимать таблетки, чтобы стать зависимым.

– Так определённо было бы легче, – сказала Эллисон. – Так что заставило тебя принять эти таблетки?

– Боль, – сразу же ответил Келли.

– Нога?

Келли фыркнул.

Эллисон мгновение смотрела на него.

– Ах, эта боль. Я могу понять. В колледже я напивалась только так. Если подумать, я пила не просто для того, чтобы почувствовать опьянение. Я пила, чтобы не чувствовать другого.

– Например?

– Боль, вызванную смертью моего отца. Я немного напивалась и обычно плакала из-за всего этого, но знала, что если продолжу пить, то не буду чувствовать ничего. Ну, кроме опьянения тем вечером и похмелья следующим утром. Но в то время я считала, что дискомфорт того стоит. Что насчёт тебя?

– У меня нет выпивки, чтобы напиваться.

– Нет, я имею в виду, почему ты принимаешь таблетки? Опьянение – это приятно, но ты пытаешься чего-то избежать?

– Себя, – ответил Келли, его горло сжалось. Эллисон кивнуло, будто это имело смысл, но не могло, потому что Келли сам едва это понимал.

– Если бы ты мог вернуться на год назад и дать себе баночку таблеток, думаешь, тот Келли взял бы их?

– Нет, – сразу же сказал он. – Тогда я в них не нуждался.

– Почему нет?

– Потому что у того Келли было всё. Может, тогда я этого не понимал, но у меня было всё.

– А теперь нет?

Келли нахмурился.

– Нет.

– Вот, что я тебе скажу, – сказала Эллисон. Она подвинула к нему листок бумаги. Затем бросила ему ручку, вынуждая его поймать её. – Почему бы тебе не составить список всех вещей, которые ты потерял за прошедший год. Не спеши. Я посижу здесь, поиграю на телефоне в Драгоценности. Это дурацкая игра, но лично я никогда не могу сосредоточиться, если знаю, что на меня кто-то смотрит.

– Вы хотите, чтобы я написал, что потерял? – недоверчиво спросил Келли.

– Ага, – Эллисон уже достала телефон и нажимала на кнопки. – Оу! Не забудь сверху подписать: «Что я потерял» и подчеркнуть. Так будет не столь официально.

Он смотрел на неё, но она не рассмеялась. На самом деле, она уже казалась полностью поглощённой своей игрой. Ну, с ним она много не поиграет. Это будет очень короткий список. Он написал на листке название, как она и просила, затем на первой строчке написал первый и последний пункт.

«Моя нога».

Вот так просто. Он собирался протянуть листок обратно, когда начал колебаться. Может, всё было не так просто. Его родители один раз заставили его пойти на собрание группы поддержки для людей с ампутацией, и некоторые люди были радостными и весёлыми. Он не понимал, как это возможно. Он определённо не чувствовал оптимизма, так что добавил ещё одну строчку в список. Затем ещё и ещё. Прежде чем он понял, пунктов стало восемь. Он перечитал их, чувствуя уязвимость от того, сколько правды было выражено малым количеством слов.