Майкл не видел тел. Он все еще грезил наяву, когда сел на траву рядом с их машиной.
- Знаешь, - начал он. - Сидя здесь, мы могли бы почти убедить себя, что ничего не произошло.
Эмма ничего не ответила. Несколько секунд назад ей пришла в голову та же мысль, но появление тел в прибое внизу повергло ее в уныние. Она не считала справедливым портить своему другу удовольствие от этого момента.
Майкл растянулся на траве, откинулся на спину и оперся на локти. Он посмотрел на Эмму и улыбнулся.
- Знаешь, чего я хочу? - спросил он.
- Чего? - спросила она, изображая интерес.
- Бутерброд, - ответил он. - Я хочу большой толстый бутерброд на свежеиспеченном хрустящем хлебе. Я хочу салат, нарезанную ветчину, тертый сыр и майонез. О, и я выпью стакан свежевыжатого апельсинового сока, чтобы запить его.
- У нас на ферме есть консервированная ветчина и немного майонеза, - сказала Эмма, садясь рядом с ним. - И у нас есть апельсин.
- На самом деле это не одно и то же, не так ли?
Она покачала головой.
- Нет. Думаешь, мы когда-нибудь снова будем есть что-то подобное?
Майкл на несколько мгновений задумался.
- Мы могли бы это сделать. Держу пари, что в конце концов мы могли бы испечь хлеб с сыром, и у нас была бы ветчина, если бы мы смогли поймать и убить свинью. И я полагаю, мы могли бы выращивать фрукты и овощи, если бы построили теплицу...
- Ты должен заняться участком, - пошутила она.
- Я мог бы, - сказал Майкл. Он печально вздохнул и посмотрел в небо. - Я не знаю, это чертовски глупо, не так ли?
- Что глупо?
- Все, что мы только что сказали. За несколько секунд нам удалось выполнить примерно шестимесячную работу. Шесть месяцев, чтобы получить гребаный сэндвич с салатом и стакан апельсинового сока...
- Я знаю, - посочувствовала она.
Майкл зевнул и потянулся. Он посмотрел на Эмму, которая вдруг, казалось, глубоко задумалась. Недавно он узнал, что это не всегда хороший знак. Можно было немного подумать, но слишком глубокая концентрация на всем, что произошло, часто приводила к реальным проблемам.
- С тобой все в порядке? – спросил он.
Она улыбнулась, кивнула и посмотрела на него сверху вниз.
- Я в порядке, - ответила она.
- Но...? - настаивал он, чувствуя, что ей нужно поговорить.
Он уставился на нее и, как только они встретились взглядами, она поняла, что не может не ответить ему.
- Мы действительно поступаем правильно здесь? - спросила она.
- Что, сидим на парковке и смотрим на море? - легкомысленно ответил он.
Эмма невесело покачала головой.
- Нет, я говорю о доме и о том, чтобы быть в сельской местности.
Майкл внимательно сел, почувствовав серьезность в ее голосе.
- Конечно, - ответил он, защищаясь. - А что, у тебя начинают появляться сомнения?
- А в чем тут сомневаться?
- Стоило ли нам вообще покидать город? Был ли Карл тем, кто имел право вернуться туда?
- У меня нет сомнений...
- Так в чем же тогда дело? Ты не думаешь, что мы сможем что-нибудь сделать из того, что осталось?
- Я не уверена. А ты?
- Возможно, мы сможем это сделать. Тела разлагаются. Со временем они должны исчезнуть, и если бы мы могли...
- А как насчет болезни?
- По всей стране есть тысячи больниц, полных лекарств.
- Но мы не знаем, какие использовать.
- Мы можем это выяснить.
- Но если мы больны и нам нужны лекарства, нам нужно знать, какая у нас болезнь, не так ли? Как мы ee диагностируем? Ради бога, ты знаешь разницу между малярией, брюшным тифом и подагрой?
- Нет, но есть книги...
- Так какие у нас шансы?
Майкл встал и подошел к Эмме. Хотя она все еще старалась избегать зрительного контакта, он встал прямо перед ней, так что у нее не было выбора, кроме как посмотреть ему в лицо.
- У нас есть шанс, - сказал он, его голос звучал тихо и странно обиженно. - Ладно, я признаю, что это может быть не такой уж большой шанс, но для меня это все равно гребаный шанс, и я им воспользуюсь.
- Я знаю, - вздохнула она. - Мне очень жаль...
Пара несколько секунд молчала. Оба смотрели в глаза друг другу, их умы были полны путаных мыслей.
- Слушай, давай вернемся, - наконец сказал Майкл. - Находиться здесь небезопасно.
С этими словами он отвернулся и оглядел автостоянку. Примерно в ста ярдах от них стояла машина. Ничего особенного – обычный семейный седан, но это была самая большая машина в этой области. Когда Эмма последовала за ним, он подошел к ней и открыл дверцу. Останки водителя и его пассажирки неподвижно сидели на своих местах. Они оба были одеты в деловую одежду, и Майкл задался вопросом, что они делали, сидя в этом открытом и изолированном месте так рано утром во вторник, когда впервые произошла катастрофа. Возможно, незаконный служебный роман или супружеская пара, проводящая несколько драгоценных минут вместе, прежде чем отправиться на работу? Независимо от причины, он осторожно наклонился внутрь машины и отстегнул оба ремня безопасности. Осторожно (и с выражением отвращения и сосредоточенности на лице) он схватил водителя и потащил его труп по траве, оставив его на земле рядом с другой машиной. Затем он вернулся и проделал то же самое с пассажиром. Самое меньшее, что я могу для них сделать, - подумал он, - это оставить их вместе.
Ключи все еще были в замке зажигания. Он завел двигатель и жестом пригласил Эмму сесть внутрь.
- Следуй за мной, - сказал он, внезапно встревожившись и почувствовав себя неуютно уязвимым теперь, когда они издавали шум, который мог предупредить об их присутствии любые близлежащие тела. - Хорошо?
Она кивнула и села за руль. Майкл подбежал к "Лендроверу", завел его и отъехал.
В колонне две машины выехали со стоянки и направились обратно к ферме.
Прежняя дезориентация Майкла усилилась, когда они возвращались домой. Дороги, по которым они ехали раньше, выглядели еще более незнакомыми, когда он снова попытался сориентироваться на обратном пути. Путешествие осложнялось тем, что он то и дело оглядывался в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Эмма все еще следует за ним. Он чувствовал себя на удивление неуютно без нее на соседнем сиденье. Он привык полагаться на то, что она будет рядом, гораздо больше, чем он думал. Ему все еще казалось, что он едва знает ее, но правда заключалась в том, что он разделил с ней больше боли, отчаяния и грубых эмоций, чем с любым другим человеком за двадцать девять лет своей жизни до сих пор.
Он повернул "Лендровер" в крутой поворот дороги, а затем ударил по тормозам, близость столкновения заставила его снова сосредоточиться на безопасном возвращении в фермерский дом. Еще один быстрый взгляд в зеркало показал, что Эмма все еще была рядом.
Извилистая дорога постепенно открывалась и становилась все прямее. На близком расстоянии он мог видеть ряд из трех изолированных серых коттеджей. Из одного из зданий появилась одинокая фигура и, пошатываясь, вышла на середину дороги. Фигура остановилось и повернулось к нему лицом.
- Черт возьми, - пробормотал себе под нос Майкл, глядя на жалкое тело перед собой. - Ты только посмотри на эту чертову тварь.
Он сильнее надавил ногой на акселератор, "Лендровер" быстро набирал все большую и большую скорость. В этот самый момент Майкл сосредоточил весь свой сдерживаемый гнев, страхи и разочарование на этом жалком существе. На несколько секунд ему показалось, что уничтожив его, он каким-то образом возместит потерю почти всего, что когда-либо имело для него значение.
По мере того, как Майкл мчался вперед, расстояние между двумя машинами увеличивалось. Обеспокоенная, сбитая с толку и уверенная, что что-то не так, Эмма ускорилась, пытаясь не отстать от него.
Тело посреди дороги подняло свои усталые руки в воздух над головой и начало махать Майклу.
- Господи Иисусе, - пробормотал он.
Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать истинную важность того, что он видел, и к этому времени он был почти рядом с телом. Оно двигалось с большей направленностью, целеустремленностью и намерением, чем он видел у любого из трупов раньше. Инстинктивно он нажал ногой на тормоз и резко остановил "Лендровер". Еще до того, как он остановился, он знал, что на дороге перед ним стоит выживший. Даже с расстояния в несколько метров он мог сказать по выражению лица мужчины и по тому, как он держался и реагировал, что он все еще жив.
- Слава Богу, - выдохнул маленький человечек, подходя к Майклу. Он поднял глаза, когда Эмма остановила машину недалеко от "Лендровера". - Слава Богу, - повторил он. - Вы - первые люди, которых я увидел за последние недели...
- С тобой все в порядке? - спросила Эмма.
Она уже вышла из машины и направлялась к мужчине.
- Я в порядке, - быстро ответил он, болтая, как нервный ребенок. - Мне лучше теперь, когда я увидел вас двоих. Я думал, что я единственный, кто остался здесь. Я собирался...
- Как тебя зовут? - резко спросил Майкл, перебивая его.
- Филип... Филип Эванс, - ответил он.
- А где ты живешь?
Маленький человечек указал на свой дом.
- Вот, - просто сказал он.
- Тогда давай зайдем внутрь, - предложил Майкл. - Это не очень хорошая идея для всех нас - стоять здесь вот так.
Филип послушно повернулся и повел остальных обратно к своему коттеджу. Эмма оглядела его с ног до головы и последовала за ним в дом. Он был невысокого роста и бедно одет. Заметная сутулость заставляла его казаться намного ниже, чем он был на самом деле, а его грязная одежда была изношена и, очевидно, не чистилась и даже не менялась в течение нескольких дней, может быть, недель. Его усталое лицо было румяным, рябым и небритым, а волосы сальными, взъерошенными и неухоженными. Филип постоянно почесывался.
Они вошли в низкую парадную дверь и обнаружили, что внутри дом был таким же мерзким, отвратительным и убогим, как и его владелец. Темный, сырой и затхлый, он был идеальной питательной средой для бесчисленных смертоносных микробов и болезней. Майклу сразу же захотелось развернуться и уйти, но он знал, что не сможет. Независимо от того, какими были его первые впечатления о Филипе Эвансе, он был выжившим и, как таковой, он чувствовал себя обязанным попытаться что-то сделать для него. Он был первым выжившим, которого они увидели с тех пор, как покинули город. Более того, он был первым выжившим, которого они нашли с той первой ночи в Oбщественном центре в Нортвиче.