ГЛАВА 14 Месяц спустя

— Ты собираешься рассказать, что происходит, или мне придется стать детективом?

Орион оторвала взгляд от теста, которое месила. Она пекла булочки с голубикой и лавандой. Конечно, ей казалось, что добавлять лаванду было чертовски странно, но что она понимала? Она на десять лет отставала от всех остальных.

Эйприл переключала каналы на новом телевизоре Орион. После пары бокалов вина, к которому теперь она была неравнодушна, они решили, что телевизор был недостаточно велик. И недостаточно новомоден. Ведь Орион по привычке купила самый дешевый на рынке.

В ту же ночь они также решили, что Орион давно пора потратить деньги, которые прожигали дыру на ее банковском счете.

Судебный процесс прошел успешно. Это была не такая долгая и утомительная битва, которую предполагала Орион, поэтому теперь она ожидала подвоха. Когда кто-то выскочит из укрытия и, обнаружив, что она Дарби, запихнет ее в трейлер, опустошит ее банковский счет, и о ней все забудут.

Но, опять же, с ней уже приключился подвох десять лет назад.

Таким образом, юридические вопросы были решены без сучка и задоринки, поскольку огласка этого дела, каким-то образом, до сих пор оставалась в центре всеобщего внимания. Штат Миссури и вся страна в целом не могли позволить, чтобы девушки выглядели жертвами самого ужасного случая этого века.

Кто-то слил фотографии в общий доступ, отсюда и ярлык самого ужасного случая. Там оказались изображения приспособлений, которыми пользовались Твари, когда девушки плохо себя вели. Фото маски и цепей, кольев и кнутов с рыболовными крючками на концах.

А также фотографии самой Клетки. Пятен крови на полу. Потертых матрасов и могильной ямы на заднем дворе.

Для Орион все это выглядело таким… фальшивым. Нереальным, несмотря на то, что каждую ночь она видела это во сне, и вспоминала каждый раз, когда просто закрывала глаза, поэтому она слишком хорошо знала, что всё это было на самом деле. Но, увидев в новостях эти фото, которые были словно куски мяса, висящие перед бешеной, голодной толпой, это показалось каким-то чужим.

Мир превратил их страдания в источник прибыли. Может, чем больше это походило на кино, тем меньше люди задумывались о реальности того, что среди них живут монстры, которые могут похитить их детей прямо с улицы? Когда Жаклин умерла, и новости о ее смерти и похоронах просочились в массы, различные посты и обсуждения начали появляться в выгребной яме социальных сетей — места, которого Орион избегала любой ценой. В основном это были обсуждения прошлого похищенных девушек. «Некоторые из них были шлюхами», — писали они. Кто-то из них были «тусовщицами», как Жаклин. Другие «заслужили это». Орион изо всех сил старалась это игнорировать, чтобы сосредоточиться на предстоящей миссии. На монстрах, которые ее использовали.

Орион не сомневалась в том, что те самые монстры, которые пачкали матрасы своей грязью, все еще занимались подобными вещами. Их вечеринка сорвалась, но другая была всего в нескольких минутах езды.

Не было никакой надежды, что мужчины с такими потребностями, могли просто остановиться. Это был бизнес. Орион это поняла, когда одни и те же «клиенты» приходили снова и снова на протяжении многих лет. Те же запахи, насмешки и требования. Это были не просто двое бывших заключенных, которые похищали девушек с улиц. Это была целая гребаная система.

Орион планировала покончить с этим, начав с обожаемого доктора.

И деньги бы ей помогли. Месть была великолепна, когда ты была кровожадна, но, чтобы это могло сойти с рук, требовались финансы. Орион изучила все тонкости дел об убийствах в штате Миссури: что помогло поймать убийц, что они делали правильно, а что нет. Она знала, что для того, чтобы этот план сработал без ее разоблачения, и чтобы переиграть этот новый мир высокотехнологичных камер и точного анализа ДНК, ей придется быть умной, тщательно все спланировать, и ей понадобится куча денег. Беднякам не сходили с рук месть и убийства. Бедняков сажали за решетку, были они виновны или нет, и никто не обращал на них никакого внимания.

К счастью, Орион больше не была бедной.

Их адвокат не солгал о своих способностях.

Пять миллионов долларов.

Каждой.

Орион не могла представить себе таких денег. Она не потратила бы их и за десять жизней, а именно это у нее и отняли.

Эйприл, с другой стороны, вполне могла все потратить, так как именно она решила, что квартира Орион должна быть как у… Орион.

Не то, чтобы Орион сама понимала, кем она была, черт возьми.

Зато Эйприл, очевидно, точно была в курсе. Поэтому Орион сделала что-то нехарактерное. Она доверилась девушке, которая когда-то была ее лучшей подругой, чтобы та сказала, кем она является.

Когда прибыла первая доставка, Орион начала подозревать, что Эйприл знает ее лучше, чем она сама.

Если бы кто-то судил об Орион по внешности или прочитал о ней в газете, то решил бы, что ей больше подходят темные оттенки. Тяжелые. Холодные.

Но Эйприл видела глубже, поэтому повсюду были теплые тона, мягкие покрывала, уютные подушки, красивые картины и старинные ковры.

Квартира Орион быстро превратилась в уютное жилище. Конечно, у нее было более чем достаточно денег, чтобы переехать из комплекса в шикарный дом с участком и личным пространством. Эйприл так и сказала. Но одна мысль об этом пугала Орион. Ей нравилось делить стену с незнакомцем. Ей нравились жилища, нагроможденные друг на друга, ей нравилось, что она была чуть дальше по коридору от того места, где живет Жаклин; где раньше жила Жаклин. Кто-то другой быстро переехал в ту квартиру, все её вещи исчезли, как будто её никогда и не существовало.

Эйприл не настаивала, так как она уже приложила достаточно усилий, чтобы вернуться в жизнь Орион.

— Что? — спросила она, погрузившись в свои мысли.

Эйприл поставила телевизионное шоу на паузу, свернувшись калачиком в мягком белом кресле, которое поглотило ее миниатюрную фигуру.

— Я говорю, что работа официантки, не моя работа мечты в основном потому, что чаевые там отстой, и я хреново справляюсь, но стать детективом не просто, это тяжелый труд, и уверена, что у меня не было бы ни единого шанса сохранить свой идеальный маникюр. Конечно, тогда была бы возможность узнать много секретной информации, но я не хочу.

Орион моргнула, глядя на нее, ее руки были липкими от теста. Она забыла, что Эйприл задала ей вопрос.

— Хм?

Эйприл улыбнулась. Она дразнила ее и наслаждалась этим. Она больше не ходила, будто по яичной скорлупе, вокруг своей подруги. Больше не обращалась с ней, как с жертвой или неразорвавшейся бомбой.

— Я спрашиваю, что происходит между тобой и Мэддоксом? Я знаю, что он учит тебя водить. Знаю, что вы вместе ходите ужинать. И я в курсе, что на прошлой неделе вы смотрели фильм, — Эйприл ткнула в нее пальцем. — Чертов фильм, Орион? Я не раз умоляла тебя пойти со мной в кино, а ты каждый раз говорила, что не готова!

Орион ненавидела то, что Эйприл узнала об этом. У нее сложилось неверное впечатление. Или, возможно, наоборот?

— Я не была готова, но рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Он всегда присматривает за мной, и, не знаю… ничего такого не происходит, — ответила Орион так быстро и резко, как только могла.

Она развивалась вместе с Эйприл, каждый вечер впускала ее в свою квартиру смотреть телевизор, готовила для нее, давала ей полную свободу действий в обстановке своего дома. Для Орион это был большой подвиг.

— Он просто очень хотел посмотреть «Человек – швейцарский нож».

— Фу, тот фильм, где Гарри Поттер играет дядю Берни?

— Кто такой дядя Берни? — Орион смутилась.

Эйприл приподняла бровь.

— Послушай, может, я и не детектив, но я распознаю ложь, когда слышу ее. Кино — это свидание, Орион.

— Какого черта тебя это волнует? — рявкнула Орион. — Ты всегда ненавидела, что мы были… кем бы мы ни были в прошлом. До произошедшего.

Глаза Эйприл смягчились, ее улыбка исчезла.

— Ну, многое изменилось.

Орион посмотрела вниз, потому что не смогла удержать свой стальной взгляд перед искренними эмоциями Эйприл.

— Это нормально, ну знаешь, — продолжила Эйприл, на этот раз тише. — Хотеть чего-то хорошего. Хотеть романтики. Иногда я могу ненавидеть Мэддокса, но он отличный парень, Орион. И он скучал по тебе. Он всегда скучал по тебе. И ничего страшного, если ты тоже по нему скучала.

Орион не подняла глаз.

— Это не нормально. Ты не знаешь, через что я прошла. У меня больше никогда не будет ничего хорошего в этой жизни, Эйприл. И я чертовски уверена, что у меня не будет никакой романтики, — в ее голосе не было борьбы, только смирение. — Романтика — это для живых, дышащих людей. А не ходячей беды.

— Ты права, — ответила Эйприл. — Я не знаю, через что тебе пришлось пройти. Если бы прожила сто жизней, я никогда бы этого не узнала. Не могу даже представить. Увидев фотографии… — она замолчала, втянув в себя воздух. — И почитав статьи. Это ужасно, Ри.

Орион нехотя подняла свой взгляд.

Глаза Эйприл были полны слез, но ее поразило не это. Они были полны печали. Печали, которая показала ей, что эта женщина несла на себе груз десяти лет гораздо тяжелее, чем Орион себе воображала. Она заботилась о ней больше, чем Орион думала. Она любила ее, и это было больно.

Любовь к Орион могла принести только боль.

— У тебя не должна быть такая жизнь, — сказала Эйприл со слезами на глазах. — Ты должна была любить Мэддокса. А я злиться из-за этого, вести себя как подросток, каковой я и была. Тогда я бы справилась с этим, открыла бы глаза и увидела, что происходит между вами двумя. Даже тогда это было что-то особенное. Я бы поняла это и была бы счастлива. Ты бы вышла за него замуж. Мои родители сначала не одобрили бы это, но они бы свыклись. И я была бы твоей подружкой невесты. Мэддокс не стал бы надевать значок, брать пистолет и выходить за дверь без гарантии, что снова вернется домой. Он бы работал на скучной работе с девяти до пяти и с нетерпением ждал конца рабочего дня, чтобы вернуться к тебе домой.