Она сделала глубокий вдох.

— А может и нет. Может, у вас был бы короткий школьный роман. И это тоже нормально. Но я в этом сильно сомневаюсь. Между вами что-то есть. Что-то, что должно было умереть за эти десять лет, Орион. Оно должно было сгнить и разложиться внутри тебя после того, через что ты прошла. И это должно было умереть внутри него, потому что он повзрослел и жил другой жизнью, — она сделала паузу. — Я знаю своего брата. И я не буду тебе лгать. Ему не следовало тосковать по потерянной подростковой любви. Было много девушек, которые проходили мимо него как в тумане. Никто не пустил корни, потому что каким-то образом ты все еще свернулась калачиком внутри него. И этим девушками он никогда ничего не позволял. Он хотел только тебя. Он всегда хотел только тебя.

Орион прикусила губу, пока не почувствовала вкус крови, все, что угодно, чтобы смягчить эти слова.

— Я не буду давить на тебя, — мягко сказала Эйприл. — Я так благодарна, что ты вернулась, что ты впустила меня в свою жизнь. Мне больше не четырнадцать лет. И какой бы дерзкой я ни была, я могу быть хорошим другом. Хотя у меня уже давно не было такой возможности. У меня есть друзья. Друзья, с которыми я пью и развлекаюсь. Хожу по магазинам. Поверхностные друзья. Но ты — моя семья, Орион. Я не буду давить на тебя, но и лгать тоже не собираюсь. Я вижу, какая ты с Мэддоксом. И вижу, что ты борешься, потому что считаешь, будто не заслуживаешь этого. Но знаешь, ты заслуживаешь всего, что может предложить эта жизнь. Ты заслуживаешь счастья. Это все, что я хотела сказать.

Она не дала Орион шанса ответить или поспорить, она развернулась, включая телевизор, и снова начала смотреть какое-то шоу, как будто только что не вскрыла рану, которая до сих пор не кровоточила, как притворялась Орион.

***

— Ты готова, — объявил Мэддокс, когда они припарковались на стоянке возле ее дома.

Он уже больше месяца учил ее водить. Иногда во время поездок они вообще не разговаривали, кроме обсуждения ошибок и других комментариев по поводу вождения Орион. Конечно, таких было немного. Не было никакого упоминания ни о кино-свидании, ни об ужине, ни о возможности совместного будущего. Он не стал относиться к ней по-другому. Не пытался давить на нее.

Она быстро научилась водить. Хотя, очень боялась. Каждый раз тонкая струйка пота собиралась у нее под мышками еще до того, как Мэддокс приходил на уроки. Половина ее успеха, конечно, была его заслугой, но для Орион это было также тяжело, как и выходить на улицу. Быть в дороге. Контролировать свою жизнь, жизнь Мэддокса и жизнь каждого, мимо кого она проезжала.

Если бы она захотела, то могла бы свернуть в движущийся поток. Она могла с легкостью уничтожить машины и жизни их владельцев. Жизнь каждого была всего лишь в одном решении невменяемого человека от полного опустошения.

Конечно, она этого не сделала.

Это была слишком жестокая и уродливая потребность — разрушить жизни невинных людей. Но в этом и была разница между ней и Тварями — она не причиняла вреда людям, которые этого не заслуживали.

Как бы то ни было, пока она не причинила вреда и тем, кто этого заслужил.

Она отстала от своего плана. Отвлекалась на присутствие Эйприл в своей квартире. На декор этой самой квартиры. На интернет-магазины. Чтение.

На езду с Мэддоксом.

Два раза в неделю, по часу. Иногда дольше, когда он мягко подталкивал ее к тому, чтобы они позже вместе перекусили. Иногда, она становилась храбрее. Или ее сила воли рушилась, и она нарушала все обещания, которые дала себе насчет него. Все это привело к большему количеству совместных ужинов, большему времени, проведенному вместе и кино, где он осмелился взять ее за руку, а она осмелилась держать его.

Она с нетерпением ждала этих часов. Уроков. И в то же время она их боялась. Она ненавидела то, с какой легкостью ей нравился Мэддокс. Как он был с ней терпелив, даже когда она вела себя как настоящая стерва. Он всё ей прощал. Он был отличным слушателем, никогда с ней не спорил и никогда не задавал вопросов, на которые, как он знал, она не хотела отвечать.

И теперь их уроки закончились. Это ведь было хорошо, верно? Как только она сдаст экзамен, она, наконец-то, сможет начать новый этап своей жизни.

Тот этап, где она причиняет боль людям, которые этого заслужили.

— Я записал тебя на экзамен. Могу отвезти, если хочешь, — предложил Мэддокс.

— Нет, — резко ответила она. — Меня отвезет Эйприл.

Было в нем что-то такое, чего она так чертовски боялась, и это было слишком для нее. В тоже время Мэддокс был все ближе к тому, чтобы стать ее защитником, каким, как знала Орион, он стремился быть.

Услышав ее ответ, он старательно сохранял невозмутимое выражение лица. Он пытался скрыть свою эмоциональную реакцию на ее закидоны, гнев, безразличие и жестокость. И ее честность, которая была во всех проявлениях эмоций.

Он пытался не снимать маску, потому что все еще хотел защитить ее от самого себя. Это приводило ее в ярость.

— Как хочешь, — дипломатично сказал он.

Она стиснула зубы, борясь с желанием схватить его за плечи и встряхнуть.

Сделать что-нибудь еще. Поцеловать его.

Но нет. У них уже был первый и единственный поцелуй.

— Я горжусь тобой, — сказал он, не сводя с нее глаз, не давая ей передышки. — И мне действительно понравились эти недели, проведенные с тобой.

Это единственное, чего не делал Мэддокс, чтобы защитить Орион. Он настойчиво продолжал смотреть ей в глаза, заставляя смотреть в ответ, общаться с ним. Она давно бросила все попытки избежать этого. Это было похоже на действие магнита. Он принуждал ее одновременно наблюдать за своим прошлым и ошибками, которые она совершала со своим недавно приобретенным будущим.

— Ты гордишься мной за то, что я научилась водить? — ответила она, вложив сарказм в свой тон. — Это не то, чем можно гордиться. Большинство шестнадцатилетних подростков могут это делать.

Его взгляд стал бушующим, печаль и гнев смешались, как тучи и молния.

— Да, ты прошла через то, с чем не смог бы справиться ни один шестнадцатилетний подросток, — прохрипел он. — Но я знаю, что это нечто важное. Люди, которые прошли через то тоже, что и ты, не смогли бы научиться водить так быстро. Так что я горжусь тобой, за то, что ты снова встала у руля собственной жизни.

Орион словно проглотила лезвие. Таким он был. Слишком много замечал, слишком много заботился. Он был полицейским, которому не суждено было поймать всех плохих людей. Иначе, в конечном счете, это означало бы охоту на нее.

Он был никем.

Она вцепилась потной ладонью в дверную ручку, как будто это был гребаный аварийный люк.

— Это больше не моя жизнь, Мэддокс, — сказала она. — Не вся целиком. Она всегда будет принадлежать им. Я лишь научилась водить машину. Я ценю, твое потраченное время. И теперь твои обязательства выполнены. Я была бы признательна, если бы с этого момента ты держался от меня на расстоянии. Больше никаких совместных ужинов или кино. Мне просто… мне нужно время, чтобы во всем разобраться.

Затем она сбежала, не оглядываясь. Со вкусом лжи на языке и ненависти в душе.

***

— Ура! — воскликнула Эйприл, чокаясь с Орион рюмками. — За то, что в один и тот же день ты, наконец-то, получила официальную возможность садиться за руль и приобрела офигенный аппарат!

Орион нахмурила брови. Она еще не знала, что на слэнге значит слово «Аппарат», но догадалась, что Эйприл имела в виду внедорожник, который она купила после сдачи экзамена по вождению.

Еле сдачи.

Она была в полном беспорядке. Вспотела, дрожала, едва могла говорить или слушать мужчину, сидящего на пассажирском сиденье и вежливо указывающего ей направление. Орион честно считала, что он дал ей права больше из жалости, чем из-за навыков вождения. Она не удивилась бы, если Мэддокс позвонил заранее и попросил об одолжении, чтобы убедиться в том, что все пройдет успешно.

Орион поняла, что инструктор узнал ее из новостей, так что это тоже могло быть причиной. Когда она появилась, он смотрел на нее с отвисшей челюстью целых десять секунд. Она считала. Он не задавал вопросов и не упоминал о ее жизни, но она все поняла. Она чувствовала жалость и болезненное восхищение, витающее в воздухе.

Но, в конце концов, это не имело значения, потому что она получила права. И сразу после этого она отправилась в автосалон и купила себе машину за сто тысяч долларов. Она почувствовала легкую тошноту от суммы денег, которую потратила, но оно того стоило. Помимо этого, «Range Rover» смог бы послужить более практичной цели… позже.

Сейчас они сидели в баре где-то в центре города и пили текилу, празднуя удачную сдачу экзамена.

Это был первый поход Орион в бар.

Она уже выходила в люди с Мэддоксом, но он был осторожен в своем выборе. Они посещали только небольшие семейные рестораны. А в кино ходили в два часа дня.

Эйприл определенно не была похожа на своего осторожного брата, который заранее бы подумал о том, каково будет знаменитой жертве похищения сидеть в ярко освещенном баре с грохочущей музыкой и липкими полами. Орион ненавидела это, и в тоже время любила.

— Ура, — слабо пробормотала она, опрокидывая рюмку.

Она никогда раньше не пробовала текилу.

Красное вино, с которым она познакомилась в итальянском ресторане, стало частью повседневной жизни Орион. Она находила удовольствие в поиске новых вин со всего мира и их приобретении простым нажатием кнопки. Она привыкла открывать бутылку к четырем часам дня. Каберне Совиньон было ее любимым. В большинстве дней, когда Эйприл не работала по ночам, она приходила на ужин, чтобы помочь ей со второй бутылкой.

С вином все становилось намного легче. Свободнее.

Конечно, случалось, что она перегибала палку в те ночи, когда хотела погнаться за чувством бесстрашия, забвения. Похмелье и головные боли были ужасными. Депрессия, которая их сопровождала, была еще хуже. Но ничто не было хуже того, что она уже пережила.