Он не был уверен, было ли то, что он видел, у него в голове или же нет. Он никогда не был тем, кто верит в загробную жизнь или, в частности, в призраков. Если бы они действительно существовали, вокруг него кружился бы целый гребаный рой, превращающий его жизнь в ад. Вместо этого он просто развлекался в "Бедламе" без перерыва.
Вид расстроенного урода не заставил Хершела посочувствовать ему (он был психопатом, и это было невозможно), но он знал, что так должно быть, нормальные люди должны испытывать эмоции. Итак, он сделал то, чего никогда раньше не делал – он притворился.
Это было лучшее, что он мог сделать в качестве доброго жеста. Как бы глупо это ни казалось ему, он притворился, что испытывает жалость внутри себя, когда рассматривал последний снимок, с которым ему предстояло остаться; Эдмон все еще сжимал в руке фотографию своей умершей матери, когда, пошатываясь, ушел в черный лес и исчез в густом хэллоуинском тумане.
Когда Хершел вернулся в Институт Лэдда, он приготовился к членовредительству. Его чудесный вечер не прошел даром, как показала красная лужа, которая была снаружи того, что раньше было дверью камеры Эдмона. Он знал, куда нужно нанести удар, чтобы избежать смертельного пореза. Прежде он для пущей убедительности сильно ударился черепом о бетон. Он вернулся за целых два часа до смены, что было намного раньше, чем он думал, что это будет возможно.
Никто не знал, что произошло внутри, кроме последнего свидетеля. Последнего оставшегося в живых. Его слова должно было быть достаточно, поскольку в ту ночь во всех камерах в здании произошла таинственная неисправность. Хершел позаботился об этом, и понять, как произошла неисправность было бы трудно.
Никого, кто мог бы все рассказать.
Конечно, это не мог быть Лоуренс, он был мертв. Конечно, это не мог быть Хершел, у него было сотрясение мозга, и ему потребовались тридцать один шов и восемь скоб. Какой психопат прошел бы через это, чтобы помочь сумасшедшему сбежать? Никто не будет рисковать своей жизнью из-за чего-то подобного...
Хершел потащился к телефону, оставляя за собой грязный след, прежде чем позвонить в полицию и объяснить, что истекает кровью. Лоуренс должен был быть виновен за побег Эдмона. Хершел обновил расписание после их пари, чтобы предъявить, что именно Лоуренс, новый парень, должен был сменить его подгузник в тот день. Вся цепочка событий была довольно неудачной.
После полного расследования полиция наверняка выяснит, что неточное измерение дозы успокоительного было роковой ошибкой Лоуренса. Просто ошибка новичка – вот что они обнаружат. Все улики будут аккуратно разложены и отправлены детективам. Это было бы легко собрать воедино, но не слишком просто. Хершел понимал, что если им это покажется слишком легким, они почувствуют, что что-то, вероятно, не так. Он все устроил таким образом, чтобы избежать этой потенциальной оплошности.
Хершел лежал в луже собственной крови, чувствуя легкую тошноту.
Было так много ужасных, возбуждающих зрелищ, которые подпитывали его фетиш.
Восхитительныx зрелищ, которые ему посчастливилось наблюдать на извилистом пути, следуя за одиссеей Эдмона. Было так много молодой крови и резни, о которых стоило поразмыслить. Все это было так забавно, когда он почувствовал тепло, исходящее от его туловища. По какой-то причине он не мог сосредоточиться ни на чем из этого в этот момент. Единственное, о чем он мог думать, это о том, кого он должен выпустить в следующем году.
Трент сидел, ссутулившись, у липкого бара в "Ларри Лаунж", своего любимого места отдыха.
Холодная голубая лента "Пабста" была прикреплена к его руке, а палочка моцареллы ждала его челюстей - последняя из четырех. Это было действительно удобно, потому что это место было близко к его трейлеру. Игра "Дельфинов" должна была начаться с минуты на минуту, но вместо лица Кенни Альберта он видел бегущий по экрану крупный шрифт с надписью: СРОЧНЫЕ НОВОСТИ.
Трент посмотрел на бармена.
- Что, Трамп сделал новую стрижку?
Они оба смеялись над тем, что в то время считалось "важным" в цикле новостей. Затем он увидел, как в нижней части экрана появились слова "Род-Айленд".
- Род-Айленд? - прошептал Трент сам себе, немного озадаченный. - Эй, ты не мог бы сделать погромче, Ларри? - вежливо спросил он.
- Конечно, босс, - ответил тот, нажимая кнопку регулировки громкости на пульте. - Эй, Род-Айленд, разве не там живет твоя бывшая? Твой мальчик ходит там в школу, верно? - поинтересовался Ларри.
- У тебя, мой друг, память намного лучше, чем у меня, - усмехнулся он.
Ведущий новостей начал быстро излагать факты:
- ...в том, что считается крупнейшим массовым убийством в Новой Англии, со времени трагедии в Сэнди Хук, мы с разбитым сердцем сообщаем о подсчете тел, который проходит, и мы просто хотим внести ясность, прямо сейчас это всего лишь оценка... количество тел оценивается в восемьдесят два. Произошли чудовищные преступления и жестокое нападение на нашу молодежь. Власти все еще пытаются точно определить, сколько жертв связано с этим отвратительной резней на Хэллоуин.
- Срань господня, Ларри! Это школа Уинстона!
- Что? Ты же не думаешь... - Ларри не хотел говорить вслух.
- Восемьдесят два гребаных человека мертвы, это как целый выпускной класс!
Ведущий новостей продолжал сообщать подробности:
- В том, что сейчас называют "Кровавой бойней в Бенд-Брук", из того, что было собрано воедино в первые часы, мы знаем следующее... прошлой ночью Эдмон Блэк, чрезвычайно опасный серийный убийца, сбежал из своей камеры в Институте Лэдда – учреждении для психически больных. Убив одного санитара и оставив второго тяжело раненым, он продолжил забирать жизни десятков людей. Массовые убийства охватили несколько мест и завершились захватом и убийством бесчисленного количества учеников на местном школьном мероприятии, посвященному Хэллоуину.
Ларри на мгновение встретился взглядом с Трентом, извиняясь, и опустил глаза, уже почти признавая его потерю. Он приготовил бесплатную порцию бурбона для вероятных предзнаменованных неприятностей. Они мрачно вернулись к новостям.
- Говорят, что Эдмон Блэк был одет в свою больничную одежду. Он описан как белый мужчина, ростом шесть футов семь дюймов, атлетического телосложения, и ему не хватает... это точно? - репортер задал вопрос мужчине за кадром. - И у него отсутствует нижняя челюсть...
- Мы до сих пор точно не знаем, что здесь произошло, но WPRI обновили сообщение. Сейчас на месте происшествия работают репортеры, которые сообщат нам некоторые дополнительные подробности. Давайте перейдем к нашему репортажу в прямом эфире, где к нашему корреспонденту Дэну Беллу присоединятся некоторые свидетели, которым посчастливилось пережить это ужасное испытание.
Уинстон, Чаз и Сара оказались в центре внимания, когда в правой части экрана появилась новая лента. Все трое были вместе, все выглядели так, словно прошли через гребаный ад, но в то же время испытывали облегчение от того, что остались живы. Трент вскочил со своего места, подтверждая, что старое выражение "прыгать от радости" не устарело.
- Это мой мальчик, я же говорил тебе, что он не слабак, Лар!
Они оба на мгновение обнялись друг с другом через стойку бара, что нечасто случалось в такой дыре, где кормят так, как в баре Ларри...
Репортер на месте происшествия подошел к Саре, попросив ее рассказать аудитории все, что сможет, о том, что произошло, а затем повесил микрофон прямо под ее дрожащими губами. Несколько пар мигающих огней полиции, пожарной машины и скорой помощи слились воедино, создавая фон.
- Почти все мертвы... там было... внутри было так много крови. Я не думаю, что когда-нибудь смогу вернуться обратно.
Она не выдержала и заплакала, прокручивая в голове образы своих убитых друзей, которых она мельком увидела на выходе. И Уинстон, и Чаз делали все возможное, чтобы успокоить ее.
- Я совершила действительно глупую вещь, я действительно напилась и накурилась до начала танцев, и примерно в то время, когда все началось, я потеряла сознание, - объяснила Сара, все еще переполненная эмоциями.
Сара посмотрела на слегка ухмыляющихся Чаза и Уинстона, ее благодарность усилилась из-за травмы. С каждым ужасом, который она вспоминала, это делало ее еще более благодарной за то, что она жива. Кровавые изображения кишок, конечностей, измельченных частей тела и выдающейся опасности загнали ее в угол. В этот момент она испытала клаустрофобию.
До нее дошло, насколько это было маловероятно, какой чудесный подвиг они совершили, чтобы спасти ее, когда буквально все остальные были мертвы. Сара снова посмотрела в камеру, успокаиваясь, готовясь сделать заявление, которое она хотела, чтобы весь мир запомнил.
Наконец-то она смогла достаточно контролировать свои эмоции и продолжить говорить.
- Я не была хорошим человеком. Честно говоря, я была жестоким, подлым и эгоистичным человеком. Но сегодня все это закончилось. Я просто хочу сказать, что мне очень жаль, - oна оглянулась на двух мальчиков, которые были ответственны за ее выживание. – Я всегда относилась к ним как к дерьму, но сегодня реальность такова... Я была бы мертва, если бы они не вытащили меня оттуда, - продолжала она, указывая в сторону школы. - Уинстон и Чаз... оба герои.
Я советую вам не читать эту заметку, пока вы не прочтете "Страшного Ублюдкa" полностью. Несколько человек задавали мне различные вопросы о концовке "Страшного Ублюдка", о том, почему я решил позволить этому разыграться так, как оно есть, и об истории, а также о будущем этой отвратительной истории.
Почему вы оставили в живых пару садистов, расистов, насильников? Я понимаю, что точка, в которой останавливается "Страшный Ублюдок", может привести людей в ярость, но есть несколько причин, по которым я выбрал этот путь. Один из них заключается в том, что иногда люди, которые заслуживают того, чтобы жить, не всегда получают что хотят. В реальной жизни часто именно головорезы и мошенники находят свой путь к успеху, создавая наследие на основе дверей, которые они держат закрытыми, подальше от того, что они скрывают от остальных. Так обстоит дело с Уинстоном и Чазом; они были готовы уничтожить своих сверстников, пока кто-то другой не сделал это первым. Девушка, которую они осквернили, случайно промыли ей мозги, заставив поверить, что они всегда были замечательными людьми. На мой взгляд, худший вид зла – это не то зло, о котором вы знаете, это зло, которое покрыто таким количеством слоев, что к тому времени, когда вы дойдете до него, обычно уже слишком поздно.