Я нахмурился.

— Да, — пробормотал я, сжимая его ладони. — И сожалею, что тебе приходится это переживать. Даже не представляю…

Мэтт чуть улыбнулся.

— Она знает, что ты рядом, знает, что не одна, и это важнее всего. День за днём.

Я улыбнулся и помотал головой.

— Когда ты так поумнел?

Он прильнул и ласково меня поцеловал.

— Мне далеко до мудрости. Пойди посиди с ней. Почитай книгу, подремли, без разницы. Это не имеет значения. Главное, будь рядом.

Когда Мэтт занялся стиркой, я устроился рядом с Клоди на диване и вытащил журнал из стопки. Глянцевые издания со звёздными сплетнями когда-то покупала мама. После того, как я пролистал третий или четвёртый журнал, я заметил, что Клоди трёт большим пальцем кроссовок. Я ничего не стал говорить, но наблюдал краешком глаза: девочка забралась на диван с ногами и натирала обувь рукой. Сначала слегка касаясь, затем всё сильнее и фанатичнее.

— Клоди, — позвал я, осторожно положив ладонь ей на плечо. — Что не так?

— Они грязные. Я испачкала новые кроссовки. — Она теперь тянула край футболки, пытаясь протереть обувь тканью. — Руби купил мне новенькие кроссовки на свои деньги. — Девочка лихорадочно чистила их, почти впав в истерику.

Я попытался отвести её руки, но она сопротивлялась.

— Я пообещала сохранить их блестящими. Пообещала! — воскликнула она.

И начала реветь. Слёзы не останавливались.

— Сказала ему, — всхлипывала Клоди. — Сказала. — Она судорожно вдохнула и выкрикнула: — Я пообещала Руби!

Мэтт замер на входе в комнату, и его глаза были круглыми, как, наверно, и у меня. Я даже не думал, как поступить или что сказать, просто чувствовал, что правильно. Посадил Клоди к себе на колени и обнял изо всех сил.

Девочка рыдала, вцепившись кулаками в мою футболку. Она словно цеплялась за жизнь. Я уткнулся лицом в ворох кудряшек, а подняв голову, увидел Мэтта перед собой. Он пальцами стёр слёзы с моих щёк. Я сморгнул, и Мэтт поцеловал сначала мой лоб, затем макушку Клоди.

Я почувствовал, как девочка прекращает сопротивляться, и вскоре она лежала у меня в руках как тряпичная кукла. Она выплакала все силы и крепко уснула. Пожалуй, впервые за последние три дня по-настоящему.

Мэтт поправил подушку, откинул покрывало, и я аккуратно уложил ребёнка. Она слегка пошевелилась. Мэтт подсунул ей под руку диванную подушку, девочка обняла её и снова успокоилась.

Без лишних слова Мэтт вывел меня на террасу. Быстро обернувшись, привлёк к себе и крепко сжал.

— Кира, детка, как ты?

Я тряхнул головой, коснувшись лбом его плеча.

— Не очень, — пробормотал я, судорожно и глубоко вздохнув. — Руби — всего лишь ребёнок.

Мэтт провёл рукой по моим волосам и поцеловал висок.

— Да.

Я опять кивнул.

— Это несправедливо.

Он отстранился и посмотрел на меня. На его лице была печаль. И тревога.

— Знаю.

— Тебе нельзя уходить из БК.

— Что?

— Нельзя увольняться из клуба, — повторил я. — Ты — всё, что есть у некоторых из детей. Никому другому не будет дела до их пропажи. Никому кроме тебя. Если бы не ты, что бы случилось с Клоди? Кто бы о ней позаботился? Что, если бы её схватили те двое? Как бы надругались над её крошечным телом? Как сильно бы навредили? — Мне стало тошно от мысли. — Тебе нельзя уходить, Мэтт. Не бросай их.

— Кира…

Я вытер слёзы.

— Не оставляй их. Ты им нужен.

— А мне нужен ты, — проговорил Мэтт.

— Я всегда буду с тобой.

— Даже если какой-нибудь наркоша будет угрожать тебе пистолетом? — В его огромных глазах светился страх. — Не уверен, что смогу с таким смириться. Я не способен даже представить, что что-то с тобой случится по моей вине. Только не снова.

Я улыбнулся, несмотря на слёзы.

— Знаешь что? Кажется, я привык. Так уж происходит, когда ты рядом.

Мэтт усмехнулся, помотав головой. Не убирая ладоней, он вытер большими пальцами влажные дорожки с моих щёк.

— Кира…

— Не увольняйся из БК. Ты любишь эту работу, Мэтт. И ты им нужен. Нужен детям. А ещё Боссу.

— Что насчёт тебя?

Я медленно улыбнулся.

— Мне ты всегда будешь нужен. И это никогда не изменится. Мэтт, ты для меня навсегда тот самый. Я наклонился и нежно его поцеловал. — В богатстве и бедности, любить и почитать, и так далее.

Его глаза округлились, и он уставился на меня внимательно, будто бы что-то выискивал.

— Мы пока не женаты.

— Но будем.

Мэтт ласково улыбнулся.

— И как мне настолько повезло?

— Ты ударил меня по лицу, помнишь? — ответил я с ухмылкой. — Мы спарринговали, ты атаковал и разбил мне губу.

— А ты флиртовал и отвлекал меня.

Я тихо рассмеялся, пусть в глазах до сих пор стояли слёзы.

— Припоминаю, что и ты со мной флиртовал.

— Припоминаю, что не мог предложения целиком сказать. Стоило тебе улыбнуться, и в моей голове становилось пусто.

— Этот эффект померк? Прежде я вгонял тебя в краску…

Я поцеловал его и прижался своим лбом к его.

— У меня до сих пор захватывает дух от тебя.

Мэтт прикусил мою нижнюю губу. Коснулся ладонями моих скул, крепко поцеловал. Но затем я кое-что услышал. Оторвавшись от губ любимого, повернулся в сторону знакомого звука. Мэтт, очевидно, ничего не заметил, но тут же обернулся вместе со мной — перед хижиной остановилась машина.

— Мама с папой, — пробормотал я. — Ты им звонил?

— Нет, — тихо произнёс он.

Мы вместе подошли к входной двери и открыли её. Когда родители оказались достаточно близко, я приложил палец ко рту.

— Ш-ш-ш.

Как всегда, мама шла первой. Она обняла меня и тихо спросила:

— Где Клоди?

— Спит, — ответил Мэтт.

Юми изо всех сил обняла и его. Думаю, она никогда не держала его настолько крепко. Не отпустила, даже когда он хотел отстраниться. Наконец, мама отступила и погладила ладонью его скулу.

— Ты в порядке, Мэтти?

Он чмокнул её в щёку и кивнул.

— Держусь.

Я глянул на только что вошедшего папу.

«Она волновалась о вас. О вас обоих и, конечно, о Клоди. Но сильнее всего о Мэтте».

Я предложил выйти на террасу и осторожно прошёл мимо спящего ребёнка.

Оказавшись снаружи, проговорил:

— Мэтт в порядке. Вообще-то, на этот раз Мэтт сильнее меня.

Мама потянулась ко мне, положив руку на щёку. Несомненно, она заметила, что я недавно плакал.

— Кира?

— Просто тяжёлый день. — Я вдохнул, успокаиваясь. — Клоди только что сорвалась. До того, как уснуть, она очень расстроилась. Последние три дня она была очень тихой и отстранённой. Едва произнесла хоть слово.

— И что случилось сегодня?

Я вздохнул.

— Мам, это было ужасно. Клоди пыталась очистить кроссовки, который подарил Руби, — произнёс я тихо. — Я не знал, что сделать.

Мэтт подошёл, приобняв меня и зажимая маму между нами.

— Ты прекрасно справился. Всё сделал правильно.

Я посмотрел на родителей.

— Я не понимал, как помочь. И до сих пор не понимаю.

— Вы и так делаете всё, — с грустью проговорила мама. — Вы оба сделали уже так много. Хорошие мальчики. Вы заботитесь о детях. Никто вас не заставлял. Никто даже не просил. Вы просто делаете.

— Мы не слишком-то хорошо позаботились о Руби. — Под веками жгло, и я прикусил губу, сдерживая слёзы.

— Нет, — серьёзно произнёс Мэтт. Он приподнял мою голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Кира, мы старались изо всех сил. Никто никого не обвиняет. Мы не виноваты. Руби знал об опасности. Знал, но не остановился. Это хреновая жизнь для ребёнка, но мы не виноваты в его судьбе. Мы предложили нашу помощь. Кира, детка, не думай, что мы делали недостаточно. Нам нечего ещё было предложить.

Я кивнул, но должно быть не выглядел убеждённым.

— Нужно придумать что-то постоянное для Клоди. — Я пожал плечами. — Ей нельзя возвращаться на улицы.

— Она останется с нами, — проговорила мама позади нас. Мы обернулись. — Клоди нужен дом. И школа. Она может занять твою детскую комнату, Кира. Клоди поживёт с нами, и мы за ней присмотрим.

Я перевёл взгляд с мамы на отца. Тот просто кивнул.

«Юми решила». — Потом пожал плечом, как бы говоря, что спорить бесполезно. И улыбнулся. — «Твоя мама всегда хотела больше детей».

Я вновь посмотрел на маму и не мог сдержать слёз.

— Вы сделаете это ради нас?

— Мы сделаем это ради Клоди, — ответила она. Затем указала на меня пальцем. — Но вот Оскар — только когда попросите. Постоянно я сидеть с ним не буду. Только не ребёнок вместе с собакой. Я сумасшедшая, но не настолько.

Мэтт рассмеялся и обнял её, целуя в щёку.

— Садитесь. Я сварю кофе.

Мы устроились за столиком патио, и я взглянул на родителей.

— Уверены? Это важное решение, мам. Не несколько недель, а несколько лет. Клоди всего девять. Ей понадобится множество вещей. И терапия, мам. Ей нужно будет поговорить с кем-нибудь и получить помощь.

— Ты забыл, кто тебя растил? Я знаю, что нужно детям. — Взгляд мамы смягчился. — Но и ты ей нужен. И Мэтт. — Она обернулась на вход в домик. — Как он? Я так волновалась. Ты сказал, что вы едете в хижину, и нападение с пистолетом, и бедный Руби… — Мама замотала головой. — Я боялась, что Мэтт тяжело это перенесет.

— Он прекрасно справился, — ответил я. — На этот раз он заботился обо мне.

Мама ласково улыбнулась.

— Он хороший мальчик.

— Лучший.

Мэтт вышел из-за стеклянной двери с подносом с чашками и кофейником. Разлив напиток, он сел рядом со мной, и мы заговорили о малышке, спящей в доме.

— Она не отправится в какой-нибудь приют, — качнула головой мама. — Если она захочет жить с вами, то и ладно. Мы поможем. Но, думаю, ей необходим кто-то с опытом. Мы вырастили тебя. — Она посмотрела на меня. — И вроде бы неплохо. Вы оба работаете по ненормированному графику, а мы на пенсии и свободны. У нас есть время на Клоди.

Я кивнул. Как бы ни хотелось поспорить, мама была права. Как обычно.

Клоди проснулась после обеда, когда мы всё ещё сидели на террасе. Выйдя на улицу, девочка тут же направилась к Мэтту и уселась ему на колени.

— Ты в порядке, выскочка? — спросил он.

Малышка кивнула, но промолчала.

— Клоди, — обратился к ней Мэтт. — Мы хотим с тобой кое-что обсудить, хорошо?

Она долго смотрела на него, наверно, решая, доверять или нет, и вновь кивнула.