Дмитрий смотрел вслед удаляющейся спине Артема, когда тот выходил из кабинета.

— Ему не нравится, что эта девушка здесь. Он повернулся ко мне. Я тоже не в восторге.

Я поднял бровь, услышав его тон.

— Будь осторожен, Дима, — предупредил Роман.

Его челюсть напряглась, но он склонил голову в знак извинения.

— Я не хотел проявить неуважение, босс. Но здесь моя жена и сын, а также еще две женщины. Они не смогут защитить себя, если вдова Фальконе принесет неприятности на наш порог.

— Я понимаю твое беспокойство, Дмитрий, — сказал я ему. Но она остается. Я оценил свою крышу. Темные мешки под глазами покрывали его бледные щеки. Иди и отдохни немного. Остаток дня будет посвящен ожиданию; для этого вам не нужно бодрствовать.

Дмитрий не смягчился.

— Тебя не беспокоит, что она шпионит за нами? Вы действительно думаете, что ее желание быть свободной побьет денежную выгоду? Или удовлетворение от того, что человек, убивший ее мужа, умирает?

Его вопросы были вызваны беспокойством и желанием защитить себя, вызваны усталостью и стратегией. Вот почему я никак не отреагировал на его тон.

Наедине я был счастлив спорить и спорить со своими людьми, наше братство было слишком сильным из-за многих лет борьбы за власть, чтобы когда-либо угрожать несколькими грубыми комментариями.

В конце концов, я не ценил их за пассивное послушание, что хорошего в Воине без зубов? Возможно, если бы Таддео верил в ту же самую мантру, у него все еще были бы его территория и жизнь.

И его жена.

— Я не волнуюсь,— был мой ответ. Она сделает все, чтобы держаться подальше от Чикаго и обрести свободу.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Дмитрий.

Даже Роман поднял голову на этот вопрос, его глаза жаждали ответов. Я даже не потрудился заглянуть в лежащие передо мной бумаги. Я мог вызвать большую часть его по памяти, печатная копия больше не требовалась.

Академический газеты были известны тем, что не были предвзятыми документами, но если вы читали между строк, вы могли бы оторваться от автора. Решите их, как уравнение.

Это всегда было половиной удовольствия от учебы. Распутывая автора, как клубок зевка, выясняя, что заставляло их тикать, несмотря на все их усилия оставаться анонимными и продвигать свои идеи.

Тех, кто не хотел, чтобы их нашли, всегда было легче всего поймать. Откуда мне было знать, что Елена не станет угрозой моему дому, моей семье? Откуда мне было знать, что она не станет шпионить за нами и посылать все наши секреты в Чикаго?

Я не сомневался, что если бы королева Чикаго попросила у своей подруги детства какую-нибудь информацию, Елена с радостью бы ей помогла. Я откинулся на спинку стула, слегка улыбаясь.

— Ты должен мне доверять, — заметив, как дернулась челюсть Дмитрия, я снова наклонился вперед, привлекая его внимание и серьезно сказал: Я не позволю причинить вред твоей жене и сыну.

Он склонил голову в ответ, выглядя немного более облегченным, но не намного. Роман качнулся на стуле, опираясь на ножку. Когда он был моложе, то падал и раскалывал себе голову десятки раз, но не так часто, как повзрослел.

— Данике она нравится, — сказал он. Но Дэни любит всех.

— Ты ей не нравишься, — отрезал Дмитрий.

Прежде чем он успел огрызнуться, дверь кабинета щелкнула, и вошел Артем с мрачным выражением лица. Костяшки его пальцев побелели от того, как сильно он сжимал телефон. Я заподозрил, в чем дело, еще до того, как он что-то сказал.

— Убита еще одна женщина.

Роман вскочил на ноги, стул с грохотом упал на пол позади него. Дмитрий выругался по-русски, резко и холодно. Я остался сидеть неподвижно, но почувствовал, как исказилось мое лицо.Глубоко внутри меня закипал варварский гнев. Я спросил:

— кто?

Артем шагнул вперед, отпустил телефон и отодвинул его на середину стола. На экране появилась фотография красивой женщины с жемчужным ожерельем и темными глазами.

— Мэллори Николлье. Дочь высокопоставленного члена корсиканского Союза.

— Какой Союз? — Спросил Роман. Артем кивнул.

— Банда Лефевра. Они тянутся от Виннипега до Гранд- Форкса.

Довольно сильный Корсиканский Союз, который обычно держался особняком, пока их капиталовложениям ничто не угрожало. У них не было подходящего места, поэтому они смогли избежать конфликта больше, чем остальные из нас.

— Как же так? — спросил я, и резкость моего тона заставила моих людей выпрямиться.

— Ее застрелили, и она умерла от потери крови.

— А посмертное вскрытие?

Артем не выглядел взволнованным, но я заметил, что

Роман нахмурился от отвращения, уже угадав ответ до того, как Артем его произнес.

— Ей удалили все зубы.

Мой телохранитель отреагировал мгновенно, выругавшись по-русски.

— Эти гребаные ублюдки! — прорычал он.

— Успокойся, — сказал я ему. Роман замолчал, но оставался напряженным.

— Как отреагировал Лефевр?

— Нисколько. Его люди вели себя тихо.

— Это не пустяки, — заметил я, глядя в окно.

Я мог видеть дикий плющ вдоль нижней части окна. Если я оставлю его еще на несколько лет, растение может покрыть все окно, естественная занавеска.

— Лефевр мог бы выдвинуть обвинения или напасть на своих соседей. Вместо этого он замолчал. Почему?

Вопрос остался без ответа. Есть какие-нибудь связи с другими женщинами? — спросил я.

Артем покачал головой.

— На первый взгляд нет, за исключением того, что все они были связаны с кем-то из мафии.

— У них у всех не хватает зубов, — пробормотал Роман. Это очень хорошая связь. Дмитрий скривил губы, глядя на Романа, но я вмешался прежде, чем он успел дать ледяной ответ.

— Насколько нам известно, у нас есть три женщины. Все они были убиты за последние три месяца, все имели связи с мафией и у всех были удалены зубы посмертно.

Первой женщиной была Летиция Зеттичи, которая была замужем за КАПО из семьи Ломбарди. Ее смерть была, мягко говоря, интересной.

Очень редко тела женщин изменялись после смерти. В нашем мире, вырезая язык или глаза посмертно посылали сообщения, но женщины никогда не были мишенью.

Официальной причиной смерти Летиции Зеттичи было отравление, но нас интересовало не то, как она была убита. Это было удаление ее зубов.

Затем, примерно неделю назад, Эйтни Макдермотт была найдена мертвой, убитой ударом по затылку.

Это само по себе не привлекло бы нашего внимания, если бы не удаление ее зубов. Ее нашли в гостиной беззубой.

А теперь еще и Мэллори Николлье. Третья жертва с такой же посмертной травмой.

— Кто бы это ни делал, он самый больной из ублюдков, — сказал Роман. Нацелился на женщин...

Он с отвращением сплюнул.Я согласился с его словами.

Женщины обычно не были целью насилия в нашем мире. Гораздо больше шансов, что их семьи и мужья причинят им боль. Но негласные правила не позволяли им стать мишенью вражеских организаций. Что же изменилось?

— Я все еще думаю, что это их семьи, — сказал Дмитрий.

Летиция Зеттиччи была замужем за больным уродом, из всех английских мужей Мэллори вдохновилась сумасшествием именно мужа Летиции.

— Мэлори не была замужем. Ответил Артем. Дмитрий пожал плечами.

— Значит, её отец. Те женщины, которым причиняют боль их мужья и отцы, гораздо более вероятны, чем безудержный серийный убийца на свободе, целящийся в жен мафии и вырывающий у них зубы.

Я действительно видел в этом заслугу Дмитрия.

Это была диковинная идея, что был человек, или группа людей, которые охотились на этих женщин, женщин, которые не имели очевидной связи друг с другом.

У кого хватит враждебности к трем отдельным семьям, расположенным в разных частях Северной Америки, чтобы причинить боль этим женщинам?

— Удаление зубов — это уловка, чтобы отвлечь людей от чего-то другого, — добавил Дмитрий.

— Кто-нибудь когда-нибудь пытался скрыть тот факт, что он убийца в этом мире? Резонно спросил Артем.

Большинство гангстеров носят его как знак отличия. Я обдумал их доводы, моя собственная интуиция подсказывала мне следить за этой ситуацией.

— Давай не спускать с него глаз. Меня интересует, как реагирует Лефевр. И Ломбардцы, и Макдермотты демонстрировали свой гнев, угрожая соседям и правительству. Мне было любопытно посмотреть, как отреагирует Лефевр.

Если он будет молчать, возможно, Мэллориш станет еще одной печальной жертвой домашнего насилия. Но если он проявит тот же гнев, что и две другие семьи...возможно, у нас была гораздо более серьезная проблема.

В этот самый момент зазвонил телефон на моем столе.

Мои первые поздравления, — подумал я, или мое первое объявление войны.

Когда я поднял трубку, в комнате было тихо.

— Константин Тарханов. Константин, — раздался знакомый голос на другом конце провода. Полагаю, вас следует поздравить.

Я улыбнулся.

Мицузо Ишида был главой Якудзы Ишида, их территория находилась в Нью-Джерси. Ишиды правили Нью-Йорком уже несколько десятилетий, это была старая и уважаемая семья. Его признание меня новым королем Стейтен-Айленда ничего не значило.

До обеденное время, более двух боссов позвонил.

Чэнь Цян, босс триады Чэнь, расположенной в Квинсе. А также Томас О-Фиаич-старший, босс банды о-Фиаич, расположенной в Бруклине. Наверное, мои новые соседи.

Единственным боссом, который не позвонил мне с поздравлениями, был Витале Ломбарди.

Я не удивился: Ломбардцы были преданы традициям.

И традиция диктовала, что свержение "Коза Ностры" и замена их братвой неприемлемы.

Несмотря на молчание Витале, мои люди праздновали победу. Три короля Нью-Йорка позвонили, чтобы приветствовать меня в своей пастве, приветствовали братву за столом.На моих людей больше не будут смотреть свысока или списывать со счетов как на безмозглых бандитов. Я больше не присягал на верность своей семье в России и не жил временно в разных местах.

Пришло время построить свою империю, осуществить свои амбиции. Я только надеялся, что она согласится присоединиться ко мне.