Я старалась говорить тихо, на случай, если в комнате имеются скрытые микрофоны, чтобы всё записывать.

— Но как он не заметил, что они все еще живы?

Он нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

Отойдя, я нахмурилась.

— Разве он не спросил, мертвы ли они? Разве он не встал на колени и не увидел своими глазами, убил ли он своих сыновей? — Даже эти вопросы превратили мою слюну в тошнотворную пасту. Как мог отец даже не встать над своими детьми и не помолиться или не попрощаться? Как он мог просто передать их останки слуге, не оглянувшись?

Монстр, вот кто он.

Флоу ухмыльнулся, в его глазах появился расчетливый блеск.

— Разве ты не рада, что он этого не сделал? Если бы он это сделал, результат был бы совсем другим.

Лед пробежал по моей крови. Он прав.

В каком-то смысле хладнокровие Ката погубило Кеса и Джетро, но и спасло их.

— После того, как я убрал их из гостиной, мне нужно было просто отнести их туда, куда нужно. Кат не стал меня расспрашивать. На самом деле, я знаю, что Жасмин специально отвлекала его и Бонни своими криками о том, что хочет отомстить тебе. — Его глаза потеплели. — Эта девушка быстро соображает. Это было хорошее представление.

Да, а ещё она спасла меня от полного Долга по наследству.

Мне следовало бы быть повежливее с Жасмин. Риск, на который она пошла, заставил бы замолчать любую другую женщину. Она действительно была сестрой Джетро — сильной, грозной и немного пугающей своим характером.

— После того как я вернулся, спрятав их и установив медицинское оборудование, я доложил Кату, что все сделано. — Он потер затылок. — Все, что его волновало, — это чистота ковра.

Мое сердце разбилось под наковальней враждебности.

Кат больше беспокоился о какой-то вещи, чем о душах своих сыновей.

Полный ублюдок. Больной, извращенный урод.

И кто воспитал в нём эти качества? Его дорогая старая мать.

Бонни — женская версия дьявола.

Мои руки сжались.

— Я уже достаточно наслушалась.

Бонни вызвала меня к себе. Она напугала и запугала меня, но она не могла сравниться с моей чистой ненавистью. Мне хотелось бросить ее в котел и смотреть, как белеют ее кости. Я хотела обезглавить ее и увидеть, как ее тело корчится в предсмертных судорогах.

Это сбудется еще до того, как все закончится.

— Отведи меня к ней. Нам пора немного поболтать.

***

— Наконец-то, чёрт возьми. — Бонни фыркнула, когда Флоу пригласил меня за порог.

Как только мои ноги в носках ступили на бледно-розовый ковер владений Бонни, он поднял подбородок в знак прощания и оставил меня за закрытой дверью.

В полном одиночестве.

Был ли у меня шанс сделать задуманное?

Она не могла причинить мне боль. Имен и оскорблений было уже недостаточно, чтобы подчинить меня себе.

К чёрту всю эту секретность.

Если у меня будет возможность, я ею воспользуюсь.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание, девочка? Опоздание — это грязный грех, и его нужно искоренить. — Бонни постучала тростью, как кошка хвостом.

Независимо от того, сколько времени я провела в этом доме, я сомневалась, что когда-нибудь смогу исследовать все комнаты и уровни, которые в нём имелись. Комната Бонни была еще одним сюрпризом. Флоу повел меня вверх по каменной лестнице, где располагался кабинет Жасмин и Ката, только чтобы пройти по другому коридору и подняться по другой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой.

Расправив плечи, я посмотрела вниз на сморщенную старуху.

— Мне нечего сказать в свое оправдание. Я была занята чем-то очень важным. Я не могла позволить простому призыву рушить все мои планы.

Она издавала странный свистящий звук — как ветер в пшенице или призраки над кладбищем.

— Ты наглая маленькая…

— Дрянь. Да, я уже слышала это раньше. — Двигаясь вперед, я не спрашивала разрешения, когда осматривала ее владения. Каждая частичка меня дрожала. Я был зла, испугана, бледна. Лежа в темноте, набираясь храбрости и закипая ненавистью, я не была готова к дуэли лицом к лицу. Это было новым — воплотить свои мысли в действие.

Теперь, когда я знала, что Джетро жив, мне было чем рисковать.

Будущим.

Джетро жив.

Я жива.

Мы можем жить вместе, далеко отсюда.

Если я стану слишком дерзкой, то могу разрушить свои планы и разрушить свое будущее. Но если я не смогу противостоять им, то не увижу следующий долг — точно так же, как я не увидела третий, пока не стало слишком поздно.

Я должна быть сильной, мстительной, но умной и действовать осознанно. Это место угнетало меня.

Комната Бонни оказалась совсем не такой, как я ожидала. Персиковые стены, белый камин и розовые флеры на потолке — все выглядело так, будто это была комната законопослушной бабушки, пекущей печенье.

Как комната может соответствовать стереотипу комнаты пожилой Наны, когда хозяйка этой комнаты таковой не была?

На стенах поблескивали золотые обои, а каждый дюйм пространства украшали картины в рамах с вышивкой крестиком, изображающие шмелей, стрекоз и разноцветных бабочек.

Я ожидала увидеть пыточное оборудование и кровь ее многочисленных жертв на стене.

Не это…

Я ненавидела эту комнату, потому что она заставляла меня сомневаться. Была ли она когда-то милой? Неужели она стала таким жестокосердным динозавром из-за того, что произошло в ее прошлом? Что сделал Кат со своим братом, чтобы превратить мать в такое чудовище?

Потому что это должно было быть его рук дело. Что бы ни случилось с его братом, это пахло мятежом и ножом в спину.

Это не имеет значения.

Она такая, какая есть.

И она заплатит за то, что сделала.

Бонни не произнесла ни слова, наблюдая за мной с характерной ястребиной внимательностью. Комната пульсировала силой; от нее исходило подчинение, а от меня — бунт. Если бы наша воля могла сражаться, то мы бы уже не избежали невидимых столкновений.

Я остановилась рядом с одной из картин, пытаясь понять, богомол это или насекомое-палочка.

— Жасмин сделала их для меня. — Голос Бонни был пропитан сладким ядом. — Такая чудесная, послушная внучка. Это было частью ее обучения этикету и правилам приличиям.

Мои глаза расширились.

— Она сделала все это?

Бонни кивнула.

— Ты не единственная, кто умеет обращаться с иголкой и ниткой, девочка.

Щелкнув пальцами, так явно напомнив мне своего внука, который сейчас лежал в неизвестной больнице, она сказала:

— Подойди ближе. Я не собираюсь кричать. И ты должна быть очень внимательной.

Я направилась вперёд по бледно-розовому полу, погружаясь в шерсть овчинных ковриков, прежде чем остановиться рядом с Бонни Хоук. Мой нос сморщился от знакомого запаха розовой воды и чересчур сладких кондитерских изделий. Мне не нужно было знать ее диету, чтобы догадаться, что она любит десерты.

Она была гнилой — точно так же, как и ее зубы от слишком большого количества сахара.

Мысленно я проклинала ее, но внешне была спокойна и молчалива.

Делай что хочешь, ведьма. Этого будет недостаточно.

Она прищурилась, оглядывая меня с головы до ног. Я предоставила ей время на это, повернувшись к окну. Ее кресло стояло у длинного стола, прижатого к свинцовому стеклу с видом на южные сады Хоуксриджа. Весело плескался фонтан, изображая двух оленят, играющих на свирели. Разноцветные анютины глазки и другие цветы, которые буйно расцвели, когда я только приехала, давно уже увяли, сменившись скелетообразными кустарниками и тускло-коричневым цветом зимы.

— У тебя есть какие-нибудь навыки в этой области? — Бонни указала на хобби, разбросанное по столу. Множество сухих и свежесрезанных цветов раскрашивали стол радугой из тычинок и лепестков. Розы, тюльпаны, лилии, орхидеи. Запахи умирающей флоры помогали бороться с тошнотворным зловонием Бонни.

— Нет. Я никогда не расставляла цветы, если вы об этом спрашиваете.

Она поджала губы.

— Вряд ли такая женщина полезна для общества. Какие навыки, кроме шитья, у тебя есть? Просвети меня.

Потянувшись к хрустальной вазе, она отломила кусочек зеленой пены и засунула его на дно.

— Ну… продолжай, девочка. Не заставляй меня спрашивать дважды.

Что, черт возьми, здесь происходит?

Последние несколько дней были настолько странными, как будто я застряла в зыбучих песках. Если я двигалась, он засасывал меня еще глубже, но, если я оставалась неподвижной, он обращался со мной как с другом, поддерживая меня на плаву в своих жадных гранулах.

Что она задумала?

Моя спина напряглась, но я заставила себя оставаться приветливой.

— У меня своя линия одежды. Я могу сшить любой предмет одежды. Мое внимание к деталям…

— Замолчи. Это все одно и то же. Один единственный талант. Легкомысленная карьера для такой шлюхи, как ты.

Не реагируй. Не клюй на ее наживку.

Если ее целью было заставить меня сорваться, чтобы она могла наказать меня, то она проиграет. Я научилась у них, как нужно бороться.

Моя рука потерла поясницу, проверяя, что мой кинжал на месте и готов к использованию.

Разве сейчас не самое подходящее время, чтобы избавиться от нее?

Мы были одни. За закрытыми дверями. Независимо от принятого мною решения убить сначала Ката и Дэниэля, я не могла упустить такую возможность.

Моя рука напряглась.

Сделай это.

Словно почувствовав мои мысли, Бонни проворковала:

— О, Маркиз? Не могли бы вы зайти сюда, пожалуйста?

Тут же открылась невидимая мне дверь, замаскированная обоями в тон. Появился Маркиз, один из Black Diamond с плечами, как у подводной лодки, и длинными сальными волосами, собранными в конский хвост.

— Да, мадам.

Дерьмо.

Глаза Бонни сверкнули.

— Ты не мог бы составить нам компанию, дорогой? Просто сиди тихо и не перебивай. Вот хороший мальчик.

— Нет проблем. — Он бросил на меня быстрый взгляд.

Я спрятала свой хмурый взгляд, смотря, как Маркиз усадил своё колоссальное тело на изящный резной стул. Я была удивлена, что крошечные ножки не сломались под его весом.

— Итак, о чем мы говорили? — Бонни приложила к губам свежую розу.