— Не могу придумать ничего, что могло бы заинтересовать меня, — зарычал он и откинулся на спинку кресла. Он поставил локти на подлокотники и сложил ладони перед лицом. Это делало его похожим на киношного злодея, и, как Клео полагала, этого он и добивался. — Но если ты думаешь, что это важно, назначь встречу. Моё время дорого стоит, и в моём расписании для тебя сегодня нет места. Это всё. Хорошего дня.

Он развернулся и наклонился вперёд, чтобы схватить папку и телефон, которые Клео уронила на стол.

Она была так потрясена грубым отказом, что просто изумлённо таращилась, пока Данте вставал и обходил стол, явно намереваясь уйти.

Клео вскочила и встала у него на пути.

Он небрежно прошёл мимо, и она сделала единственное, что пришло в голову: подбежала к двери, прижалась к ней спиной и раскинула руки в сторону.

Данте остановился прямо перед ней, между ними осталось не больше фута.

— Найт, я сейчас вызову службу безопасности, — предупредил он. — Ты начинаешь действовать мне на нервы.

— Я беременна, — выпалила она, и выражение ужаса на его лицо было настолько комичным, то Клео бы рассмеялась, если бы не была обеспокоена его реакцией.

— Qué? — взорвался он. — Qué dijiste?

— Извини. Я не…

— Что ты сказала? — повторил он по-английски, ломающимся голосом.

— Ты слышал меня. — Клео дерзко вздёрнув подбородок. — Я беременна.

— Мне бы хотелось знать, что ты хочешь получить, сказав эту новость. Это какая-то шутка?

— Это не шутка. Я беременна.

— Очень хорошо. Давай поиграем. — Он пожал плечами. — Кто отец ребёнка, которого ты носишь?

— Ты.

— Sé que mientes! Te conozco muy bien (прим.: испан. - Я знаю, что ты лжешь! Я тебя очень хорошо знаю).

Холодные слова на испанском языке свидетельствовали о том, как сильно она его напугала и как он зол. Он отвернулся и зашагал к столу, пытаясь увеличить расстояние между ними.

— Ты врёшь мне, — проскрежетал он, как только между ними оказался весь кабинет и стол. — Мне не нравится, когда мне лгут, так же, как когда мной манипулируют.

— Я не лгу. — Она старалась говорить спокойно, но в глубине души всё было не так. Именно такой реакции она от него и ожидала. Она осторожно, на нетвёрдых ногах, вернулась к столу. Клео откинулась на спинку кресла, поскольку ноги её больше не держали.

— Это полная фигня. Я предлагаю тебе покинуть офис, прежде чем вызову охрану, и я хочу, чтобы ты через час покинула это здание. Ты уволена.

Колени у Клео тряслись так сильно, что практически ударялись друг о друга, и она задрожала от шока.

— Ты не можешь уволить меня, — прошептала она. — Это неэтично.

— Не так неэтично, как то, что пытаешься сделать ты прямо сейчас. Не утруждайся с оформлением уведомления. Мы заплатим тебе месячную зарплату вместо уведомления. Использовать таким образом нашу прошлую близость — это просто предательство. Я больше не доверяю тебе работать в этой компании, я больше не верю, что ты нравственный человек, и я не могу позволить, чтобы кто-то вроде тебя работал здесь.

— Я беременна твоим ребёнком, — непреклонно сказала Клео.

Данте выругался, взял телефон и набрал номер.

— Немедленно отправьте охрану в мой офис, — рявкнул он в трубку.

— Ты должен выслушать меня, Данте, — серьёзно сказала Клео.

Она не ожидала, что встреча пройдёт именно так. Она знала, что он расстроится, но эта реакция была чрезмерной даже для Данте.

— Для тебя я мистер Дамасо, — высокомерно произнёс он.

Клео фыркнула.

— Хорошо. Мистер Дамасо, один из ваших презервативов порвался, и один из ваших амбициозных сперматозоидов нашёл свою цель и обрюхатил меня. — Она говорила быстро, зная, что её время ограничено.

Данте отошёл от стола и отвернулся. Он глядел в окно, отказываясь воспринимать её слова.

Но все равно Клео продолжила:

— Я буду рожать. Я не хочу, чтобы вы были частью нашей жизни, и мне не нужно много денег.

Услышав это, Данте повернулся к ней с оскорбительно-скептическим выражением лица.

— Не много денег, но нужны, верно? — насмехался он.

— Ну, да. Конечно.

— Конечно. — В этом слове было столько сарказма.

— Не много, месячное содержание, которое пойдёт на здоровье и благополучие ребёнка. Я не просила об этом и не собиралась беременеть, но сейчас, когда ребёнок уже есть, я сохраню его и буду любить. Но я не могу заботиться о ребёнке без твоей поддержки.

— Если вы немедленно не покинете мой кабинет, то вам будет крайне неприятно, когда вас выведут отсюда, — холодно сказал он.

— Данте… мистер Дамасо, послушайте…

Он поднял ладонь, и она немедленно замолчала.

— Mierda! Хватит! Хватит уже, мисс Найт. Это была хорошая попытка обвести меня вокруг пальца, но совсем не оригинальная. Я предлагаю вам вернуться к настоящему отцу вашего ребёнка — возможно, к этому белокурому гиганту? — и вытащить из него немного денег. Или вы вдвоём придумали этот план?

«Он думает, что Кэл отец ребёнка?»

Клео бы рассмеялась, если бы ситуация не была бы так чертовски трагична. Вытащив конверт из сумки, она бросила его на стол.

— Когда будет время, пожалуйста, прочитайте этот документ. Я понимаю, что эта новость стала для вас полнейшим шоком, но после того, как вы успокоитесь, вы сможете взглянуть на ситуацию более рационально и спокойно.

— Я всегда рационален и спокоен, мисс Найт. Я вижу, что здесь происходит.

— Тем не менее, я оставлю это здесь.

Два здоровенных охранника в форме наконец вошли в его кабинет.

— Вы ужасно долго добирались сюда, — процедил Данте сквозь зубы. — Меня могли убить прямо тут, пока вы бездельничали, попивая кофе с пончиками.

Двое мужчин извинились, но он остановил их взмахом руки.

— Проведите мисс Найт к столу, подождите, пока она соберёт свои вещи, и выведите из здания. Я хочу, чтобы она ушла в течение часа.

— Да, сэр, — коротко ответил один из огромных парней, в то время как другой бросил на Клео сочувственный взгляд.

Они подошли к её креслу, встали рядом и один из них опустил руку ей на плечо.

— Не прикасайтесь к ней. — Данте удивил всех своим приказом.

— Извините, — неловко пробормотал охранник.

— Вы должны пройти с нами, мисс, — сказала другой охранник.

Клео кивнула, чувствуя совершенно разбитой и истощённой. Её рука бессознательно опустилась на живот.

Данте это увидел и еще больше разозлился.

Она устало поднялась, и слегка покачиваясь, ухватилась за мускулистую руку одного из охранников. Клео держалась за него, пока они выводили его из офиса. Уходя, она чувствовала, как взгляд Данте сверлит ей спину, но отказывалась оборачиваться. Если он этого хочет, пусть так и будет. Она найдёт способ заботиться о своём ребёнке и без его помощи.

«Будь ты проклят, Данте Дамасо».

Данте

Данте провёл рукой по волосам и глубоко вздохнул.

«Ну и нервы у неё. Чёрт бы её побрал! Кем она себя возомнила? За кого она меня принимает? За кого-то наивного дурака, который клюнет на такую дурацкую и очевидную уловку?!»

Данте был в ярости. Ему хотелось свернуть её двуличную шею своими собственными руками. Он уже вскочил со стула и зашагал к двери, но на полпути обернулся и схватил конверт, который Клео оставила на столе. Он даже не хотел смотреть на него, но ему нужно было показать его своему личному адвокату, Майку Грейсону.

Выйдя из кабинета, он смерил взглядом миссис Кларк.

— Позже мы с вами поговорим о том, какой сброд вы пропускаете в мой кабинет, миссис Кларк.

Секретарь побледнела, словно полотно, но удовлетворения это Данте не доставило — уж слишком он был взбешен.

_____________________

Прошло два часа, а Данте все никак не мог успокоиться. Он сидел напротив Майка Грейсона и не сводил с него взгляд.

Данте был самым крупным клиентом Майка и тот сильно удивился, когда вместо того, чтобы, как обычно, вызвать к себе, Данте сам явился в его офис, да еще и ранним утром. То, что он ворвался в его кабинет, вопреки своему обычному поведению, много говорил о нынешнем состоянии Данте. Он чувствовал себя полностью… растерянным. Он злился на себя за то, что не предвидел этого.

«Почему я не почувствовал в ней эту меркантильную жилку? Обычно я лучше разбираюсь в таких вещах».

Когда Клео без особого протеста подписала соглашение о неразглашении, он почувствовал себя в безопасности. Однако он недооценил, на что готовы пойти некоторые женщины ради его богатства.

— Должен сказать, это довольно справедливая сделка, — сказал адвокат.

Именно эти слова Данте и не хотел слышать.

— Она хочет получать ежемесячные выплаты с момента рождения ребёнка и до его совершеннолетия или до тех пор, пока не выйдет замуж – смотря, что из этого произойдёт раньше. Она просит позаботиться только о самом необходимом: еде, одежде, медицинских счетах — только для ребёнка, не для неё. Также она просит увеличить пособие для обучения ребёнка и на другие вещи, когда он станет взрослым. Разумеется, здесь указаны проценты, соразмерные с любыми изменениями в экономике. И она хочет это только после того, как тест на отцовство подтвердит, что ты отец.

У Данте отвисла челюсть.

«Зачем выставлять это условие, если Клео не абсолютно уверена, что я отец ребёнка? Она что-то сделала с его презервативами?»

Данте сразу же отмёл эту возможность. Он никогда не оставлял свои вещи без присмотра, и надевал презервативы только сам. Всегда. Он не мог допустить, чтобы ноготь случайно порвал латекс. Он на собственном опыте усвоил этот горький урок. Однажды он поймал одну из своих бывших любовниц, когда она пыталась порвать презерватив, якобы «возясь» с ним, пока пыталась его надеть. После этого Данте больше ни одной женщине не доверял презерватив.

Значит, если ребёнок его, то этот способ защиты не сработал. Он всегда знал, что презервативы не защищают на сто процентов, но считал, что риск незначителен. До этого момента.

Данте покачал головой, испытывая отвращение к себе, к Клео, ко всему миру.

— Я не хочу быть отцом, — прорычал он. — Есть ли способ заставить её…