Глава 30

Если бы эмоции были чем-то осязаемым – частью физического мира – они постоянно меняли бы цвет, размер и форму, никогда не узнаваемые, от одного момента, до другого. Джейсон вернулся домой на следующее утро, окружённый не фиолетовыми облаками любви от прошлой ночи. Вместо этого, казалось, его преследовали тени, проскальзывая в его рот и вниз по горлу, заполняя его желудок страхом.

– Что я наделал? – задал он сам себе риторический вопрос. Но всё равно получил ответ.

– Убил кого-то? – предположила Эмма. – Ограбил круглосуточный магазин? Или, боже, может быть, ты переспал с бывшим и жалеешь об этом.

Он надулся, так что Эмма выхватила подушку из-под головы Тима и ударила ею Джейсона.

– У вас двоих нет своих комнат? – спросил Тим, потирая затылок, который ударился об изголовье кровати. – Или своих кроватей, если на то пошло.

У них это было, но таким ленивым воскресным утром, как это, когда Бен и Тим сами не трудились выходить из комнаты, социальная активность завтрака обычно перемещалась в их кровать, которая определённо была достаточно большой, чтобы вместить их всех. Бен сидел на том месте, где обычно спал, пара очков в тёмной оправе на его носу не имела никакой предписанной силы или увеличения. Бен просто считал, что они выглядят круто. Пока он лениво листал журнал, Джейсон должен был признать, что так и есть. Рядом с ним Тим рисовал на АйПаде эскизы, используя палец вместо стилуса или кисточки. Шиншилла лежала рядом с ним, Джейсон – в конце кровати – иногда тянулся гладить её. Последнее свободное место на стороне Бена было занято Эммой, которая сидела, скрестив ноги, счастливо снова ударяя Джейсона подушкой.

Он полагал, что это странное зрелище, необычное семейное собрание в странном месте, и все они были одеты в пижамы. Ну, кроме Шиншиллы, конечно. И, может быть, Тима, так как его Терминаторские шрамы были на виду, но, предположительно, под одеялом на нём было что-то надето.

– Сегодня утром никаких драк подушками, – сказал Бен, приподнимая бровь, пока Эмма не вернула подушку Тиму. Затем Бен переключил внимание на Джейсона. – Что бы ни случилось между тобой и Цезарем прошлой ночью, почему тебе сожалеть об этом?

– Не знаю, – признал Джейсон. – Это было очень приятно – я имею в виду, находиться рядом с ним – но и очень неправильно.

– Секс с чувством вины – это лучший секс, – с усмешкой произнёс Тим.

– В то время я не чувствовал себя виноватым, – сказал Джейсон. – Я даже не уверен, почему чувствую это сейчас. Может, я предаю себя, возвращаясь к нему. В этом есть смысл?

– Нет, – сказала Эмма. – Дядя Бен, ты чувствовал такое, когда снова сошёлся с Тимом?

– В который раз? – со смешком спросил Бен. – Полагаю, наиболее похожая на твою ситуация произошла, когда я был в колледже. Я был определённо взволнован, когда снова увидел Тима, но и чувствовал небольшой ужас, а затем я был очень-очень счастлив. Чувство вины пришло после. Но в то время я был с Джейсом. Если бы не был, не думаю, что я чувствовал бы какое-либо сожаление. Мне всё равно было бы больно, из-за того, как мы расстались изначально, но мы обсудили это.

– Ты это пробовал? – спросил Тим. – Вы должны разобраться со всеми нерешёнными проблемами.

Джейсон кивнул.

– Да. Мы обсудили самое важное.

– Тогда ты не должен чувствовать себя виноватым, – сказал Бен. – Или тебе нравится кто-то другой?

Уильям. Джейсон потянул за свободный край одеяла. Было слишком стыдно признаваться, что ему по-прежнему нравится кто-то, кто попрощался с ним четыре года назад. Вместо этого он упомянул другую проблему.

– Я переживаю, что допущу те же ошибки. Или, скорее, переживаю, что Цезарь допустит со мной те же ошибки.

– Оу, – произнёс Бен.

Тим взглянул на него.

– Что значит "оу"? Мне не нравится, как это звучит.

Бен отложил свой журнал в сторону.

– Цезарь однажды уже разбил ему сердце, и требуется много времени, чтобы пережить что-то подобное. Естественно, Джейсон переживает, что ты, то есть он...

– Оговорка по Фрейду! – ошеломлённо произнёс Тим. – Ты переживаешь, что я снова разобью тебе сердце?

– Нет, сейчас нет, – сказал Бен. – Но когда мы впервые снова встретились в колледже, да. За всем замешательством из-за чувств к тебе и одновременной любовью к Джейсу, я боялся снова испытать боль.

Тим нахмурился.

– Теперь я чувствую себя дерьмово.

– Ты не должен, – сказал Бен. – После всех этих времён, ты действительно не должен.

– Так каков вердикт? – спросила Эмма. – Должен ли Джейсон продолжать встречаться с парнем, против которого есть одно дело, или ему следует найти кого-то с чистым досье?

– Это он должен решить, – сказал Бен. – Мы не знаем Цезаря, так что не честно, если мы будем решать его судьбу.

– Хотел бы я, чтобы вы могли с ним познакомиться, ребята, – сказал Джейсон. – Сегодня он хочет снова со мной увидеться.

Эмма оживилась.

– Тогда давай отведём его в молодёжную гей-группу, – сказала она. – Собрание будет сегодня вечером.

– Собрания больше не проводятся днём? – спросил Бен.

– Не в наши дни, – соврала Эмма.

– А Джейсон и этот другой парень не слишком взрослые, чтобы туда идти? – спросил Тим.

– Они могут пойти как мои законные представители, – сказала Эмма.

– Верно, – Бен снова взял свой журнал. – Если тебя поймают с фальшивыми документами, я ничего об этом не знаю.

– И никакой выпивки, – сказал Тим. – Если ты вернёшься пьяной, Эмма, я отвезу тебя прямиком домой в Хьюстон и передам в руки отцу.

– Мне больше нравилось, когда вы с папой были врагами, – надулась Эмма.

– Будьте осторожны, – сказал Бен. – Вы оба.

Джейсон пообещал, что будут, хотя, что касалось его сердца, он знал, что гарантий нет.

* * *

Джейсон ждал на улице у бара вместе с Эммой, они оба нервничали по совершенно разным причинам. Эмма всё время поглядывала на свои фальшивые документы, настаивая на том, чтобы посмотреть его документы и сравнить их. У Джейсона на уме были другие проблемы. Он чувствовал себя странно, стоя здесь, всего в нескольких метрах от того места, где той ночью увидел Райана. Отчасти Джейсон ожидал сейчас увидеть его там, хоть и знал, что Райан за решёткой и останется там на очень долгое время.

Более давящим беспокойством был Цезарь. Джейсон не переставал думать, была ли вчерашняя ночь вспышкой ностальгии и ничем больше. Может, он вовсе не сочтёт Цезаря привлекательным. Это удобно разрешит его сердечное замешательство. Но когда Цезарь приехал в костюме такого же тёмного оттенка, как его волосы, и лёгкая ткань обтягивала его фигуру, Джейсон практически вздохнул. Если такую одежду Цезарь носил на деловые встречи, не удивительно, что у него завёлся роман.

– Вау, – произнесла Эмма, когда Джейсон показал его. – Хорошая это идея или нет, думаю, ты повеселишься.

– Может быть.

В жизни с Тимом хорошо было то, какой рутиной стал парень с хорошей внешностью. Джейсону нравилось думать, что у него выработался иммунитет. Он доказал это самому себе, когда Цезарь попытался поцеловать его, а Джейсон сделал вид, что не заметил, быстро устроив знакомство. Затем он развернулся и направился к двери в бар.

– Дайте мне пойти первой, – прошептала Эмма. – Если вы, ребята, пройдёте, а я нет, я останусь здесь одна.

– Фальшивые документы, – прошептал Джейсон, чтобы Цезарь понял.

– Оу.

Охранник у двери не показался слишком заинтересованным ими. Он взглянул на фальшивые документы Эммы и собирался протянуть их обратно, когда осмотрел ещё раз и начал их рассматривать.

– У вас есть водительские права, чтобы я мог посмотреть? – спросил он.

– Нет, – сказала Эмма. – У меня боязнь вождения. Меня в детстве сбило такси. Едва выжила. У меня осталась травма.

Охранник протянул документ обратно и начал качать головой, когда Цезарь сунул ему под нос свои документы, из-под которых не-так-уж-небрежно торчала купюра в пятьдесят долларов.

– Вот мои, – с улыбкой произнёс Цезарь.

Охранник взял документы и деньги, огляделся вокруг, прежде чем спрятать купюру в карман и кивнул, чтобы они вошли. Прежде чем они зашли, он дал Эмме напутствие:

– Лучше не испытывай удачу с барменом. Он потеряет намного больше.

– Без проблем! – сказала Эмма. Как только они оказались внутри, она схватила Цезаря за руку. – О, ты мне нравишься! Хочешь потанцевать?

– Для меня это будет честью, – сказал Цезарь, прежде чем его утащили. – Ты идёшь, Джейсон?

– Нет, я найду нам столик.

Конечно же, всё это было спланировано. Эмме казалось, что она лучше прочитает Цезаря, если они будут наедине, и что ответы на её вопросы могут быть более честными или прямыми, если рядом не будет Джейсона. Чувствуя себя умеренно некомфортно, как было всегда в таком окружении, Джейсон пробрался через толпы хихикающих парней и более серьёзных одиночек на охоте, не встречаясь ни с кем из них взглядом, пока не нашёл столик. Затем он стал ждать, чувствуя себя более чем неловко без напитка, с которым мог притвориться занятым. К нему подошёл парень и завёл разговор, Джейсон отвечал достаточно, чтобы не быть грубым, но также достаточно, чтобы передать отсутствие интереса.

Наконец, Эмма вернулась со счастливым выражением лица. Цезарь шёл за ней, закинув пиджак на одно плечо.

– От меня пальцы вверх, – пробормотала она. Затем развернулась. – Я пойду возьму нам всем напитки. Под чем я подразумеваю, что пойду туда, где сидят все те приятные лесбиянки, и, возможно, останусь там до тех пор, пока вы двое не утащите меня из этого места с криками и боем.

Джейсон махнул рукой, будто отмахиваясь от неё, но Эмма не заметила, уже находясь в пути к миру, полному новых возможностей.

– Хочешь, я принесу нам что-нибудь выпить? – спросил Цезарь.

– Нет, мне не надо. Только если тебе не нужно отдышаться.

– Пока нет, – Цезарь сел за стол напротив него. – Эта девчонка определённо умеет танцевать!

– Да, – сказал Джейсон. – Да, умеет.

– И болтать. Она говорила всё время. Должно быть, у неё отличные лёгкие, – Цезарь взял салфетку и промокнул лоб. – Она хочет, чтобы я был честен с тобой.