Маркус кажется довольным, смотря на мой кивок, и говорит:

— Завтра мы пройдем способы блокировки и начнем спарринг. Прямо сейчас я хочу, чтобы ты начала с силовую тренировку.

Подавив стон, я киваю. Сегодняшний вечер обещает быть дооооолгим.

Деклан

Я ненавижу признавать, что Саванна на самом деле сегодня хорошо смотрелась. Маркус прав, она крутая.

Это должно заставить меня чувствовать себя лучше и дать мне какое-то чувство уверенности, что ей не причинят слишком много боли, но нет. Все тренировки и подготовка в мире не дадут мне покоя.

Мы едим в тишине. Мне кажется, мы сказали друг другу от силы слов двадцать за последние сорок восемь часов. Знаю, что сейчас не было неловкости, если бы я не злился. Как бы то ни было, я едва могу взглянуть на нее.

После того, как я доел и поставил грязную посуду в раковину, я направился в ванную принять душ. Я устал и напряжен. Горячая вода, следом за ней погружение в постель и сон в течение восьми часов звучат сейчас чертовски восхитительно.

Я встаю под горячий поток воды и тянусь за шампунем, вздыхая, когда вижу полку для принадлежностей душевой. Моя раковина не единственная вещь, оккупированная Саванной. Здесь ярко розовая бутылочка с клубничным шампунем, гель для душа, сиреневая мочалка, элегантная розовая бритва, и баночка душистого манго «сахарный скраб», и что бы еще там не существовало – вся чертовщина здесь есть. Мой шампунь и гель для душа отодвинуты в сторону, поставлены рядом в задний ряд на верхней полке.

Прекрасная аналогия для наших отношений.

Я почти закончил принимать душ, как дверь в ванную комнату открылась. Душевая занавеска запотела от пара, но я могу разглядеть расплывчатую фигуру Саванны, которая входит внутрь и закрывает дверь.

Что она здесь делает? Она никогда так не поступала.

Хмуря брови, я смываю мыло с груди, после отодвигаю занавеску в сторону, чтобы взглянуть. Она распускает свои волосы, когда я встречаюсь с ней глазами. Она на секунду останавливается, затем позволяет волосам упасть и начинает спускать вниз с бедер свои тренировочные брюки.

Моя челюсть падает, в это же время ее брюки делают тоже самое.

До того, как я смог сформулировать связные мысли или слова, она снимает футболку, которая присоединяется к быстрорастущей куче на полу. Следующими идут ее трусики и лифчик, и когда она тянет занавеску в сторону и ступает в душевую, все, о чем я могу думать — это: «Да. Они розовые».

Я не двигаюсь, пока вода не начинает бить по моей спине, и наконец, озвучиваю первый вопрос, который я должен был спросить, когда она начала снимать свою одежду.

— Какого черта ты делаешь?

Господи, почему мой голос звучит так низко и хрипло? Можно подумать, что я подвергаюсь пыткам, а не принимаю душ с красивой девушкой.

Саванна кусает свою нижнюю губу и облизывает ее. Ее глаза блестят, когда она останавливает их на моей груди, и я понимаю, что был слишком занят прекрасным видом на ее обнаженное тело, чтобы понять это раньше. Она нервничает.

Она протягивает руку и слегка касается моей. Маленькое касание посылает покалывание через мою руку, смягчая гнев, который накапливался во мне в течение последних дней. Не поймите меня неправильно, я все еще злюсь. Просто теперь это не единственная вещь, которую я чувствую.

Мои пальцы скользят по ее бедрам, а глаза исследуют каждый мягкий изгиб и впадины от небольшого холмика ее грудей и узкой талии до нежных округлостей ее бедер и холмика между ножками. Она безупречна.

Кто я такой, чтобы отказать ей, независимо от того, насколько я безумен или болен. Я всегда буду желать ее, несмотря на то, что она делает или какие болезненные вещи она говорит. Все, что ей необходимо сделать, это сказать слово, и я ее.

Это, вероятно, делает меня слабым и жалким, но сейчас мне все равно. Поэтому прямо сейчас я тяну ее к себе и склоняюсь для поцелуя. Я прижимаю ее спиной к стене, и она делает резких вздох при прикосновении с холодной плиткой. Мой язык скользит ей в рот, а мои пальцы впиваются ей в бедра.

Прошло всего два дня, как я чувствовал ее губы на себе, но будто два года. Я понятия не имею, что я делал в этой жизни без этой девушки, но в одном точно уверен: я не хочу прожить и дня без нее. Осознание этого для меня, как нож в спину, потому что я уверен, что она не чувствует того же. Она не нуждается во мне, как я в ней, но я отчаянно буду пытаться добиться отклика от нее. Так что я целую ее сильнее и жестче, будто так могу передать то, что чувствую к ней.

Вода плещется по нашим бокам и ударяется о грудь, когда я своими бедрами прижимаюсь к бедрам Саванны, запирая свой твердеющий член между нами. Задыхаясь, я отклоняюсь назад. Саванна убирает прилипшие к лицу волосы, и я смотрю, как влага стекает вниз по ее груди, пока не достигает затвердевших сосков.

Я мгновенно обрушиваю свой рот на ее грудь, пробуя на вкус соль и воду на ее коже. Она стонет и зарывает пальцы в мои влажные волосы, потянув их, пока я дразню ее. Я болезненно тверд и все еще в недоумении, как мы пришли к тому, что оказались в душе. Так что пока я в состоянии рационально мыслить, я убираю свои губы от ее груди и прислоняю голову к ее плечу.

— Я все еще зол на тебя.

Мой голос ничего более чем хриплый шепот, когда я прижимаюсь к ее бедрам. Я боюсь отпустить ее, боюсь, что она может изменить свое решение и в любую секунду уйти от меня.

— Я знаю, — шепчет она, скользя пальцами по моим волосам.

Выпрямляясь, я смотрю на нее сверху вниз.

— Но это ничего не меняет, верно?

Это не совсем вопрос, с тех пор, как я уже знаю ответ на него.

— Ты собираешься дальше упорствовать.

Она опускает взгляд, и мое сердце падает вместе с этим.

— Я не хочу, чтобы мы боролись, — говорит она.

Я тоже. Но она чертовски задевает меня, я не уверен, что могу делать вид, что все в порядке. Не тогда, когда рана еще свежа.

Эти мысли посылают вспышку боли сквозь меня и заставляют вылететь следующим словам.

— Тогда чего ты хочешь? Почему ты пришла сюда?

Я наклоняюсь, пока мой рот не касается ее уха.

— Только потрахаться?

Мои пальцы тянутся вверх по внутренней поверхности ее бедер, пока не раздвигают ее складки и не начинают поглаживать клитор.

— Это все, что я значу для тебя? Просто хороший трах?

Она стонет, когда я проталкиваю два пальца в ее киску.

— Я никогда не говорила, что ты хорош.

Ее язвительное замечание заставляет меня отодвинуться назад, и неодобрительно покачать головой. Ее и чертов ротик… я ненавижу, потому что люблю.

— Я заставлю тебя заплатить за это.

Она открывает свой рот, не сомневаюсь, чтобы бросить свою какую-нибудь остроумную реплику, когда я подхватываю ее под колени и поднимаю наверх.

Боль простреливает по мои ребра и растекается по мышцам, но ничто меня сейчас не остановит.

Ничто. Даже чертов апокалипсис.

Саванна визжит и обвивает мою шею руками, когда я прислоняю ее к стене. Мой член скользит сквозь ее готовые складки, влажные от возбуждения, пока головка не начинает вклиниваться в ее вход. Она качает своими бедрами, пытаясь заставить меня двигаться дальше.

Я выплескиваю ругательства и обрушиваю свой рот на ее, целуя, неистово посасывая губы, зубы и язык девушки.

Мои бедра, кажется, начинают двигаться по собственному желанию, и довольно скоро я проникаю внутрь на узкий, горячий, влажный дюйм — мучительный дюйм. Вероятно, мне следовало бы побеспокоиться, что я не надел презерватив, но я не могу, не тогда, когда это так желанно. И Саванна не останавливает меня, так что, если она не беспокоится, то почему должен я?

Вырываясь из ее рта, я прячу лицо в складке ее шеи. Мои глаза закрыты, когда я медленно вхожу и выхожу из нее, смакуя ощущение кожи на коже. Это восхитительно — намного лучше, чем можно представить.

Эмоции возрастают в моей груди, заполняя ее. Такое чувство, что я не могу дышать и медленно умираю, но я слишком эгоистичен, чтобы меня это волновало. Не ускользает от меня и то, что причиной таких удивительных ощущений является не отсутствие латекса, а сама Саванна. Я себя так прекрасно не чувствовал ни с кем другим. Это она, та кто делает момент потрясающим, и эта моя любовь к ней оставит меня опустошенным, когда все будет кончено.

Да, верно, я люблю ее. Больше чем я когда-либо думал возможно любить другого человека.

Я знаю, знаю. Каким придурком я был, верно?

Истинным, я полагаю. Врожденное чувство самосохранения, кажется, не работает рядом с ней.

Волна гнева и негодования прокатывается через меня, заставляя сильнее сжать пальцы на ее бедрах, когда я начинаю жестче вколачиваться в нее. Она полностью обвила меня вокруг своего красивого, безразличного пальца и знает об этом. Ее это ни хрена не волнует. Секс – это все, чего она хочет от меня, и я дам ей то, зачем она пришла сюда.

Руки Саванны сильнее затягиваются вокруг моей шеи, в результате чего ее грудь оказывается напротив моей. Своей щекой она касается моей, ее дыхание щекочет мое ухо.

— О, боже, Деклан.

Она с таким трепетом произносит мое имя, пробивая лед, сформировавшийся вокруг сердца, смягчая меня на мгновение. Ну почему она пришла и так произнесла мое имя? Будто отвечает каждой сводящей внутренности крохе любви, которую я чувствую. Она не была близка к идее чего-то большего, чем просто секс со мной, так какого черта?

В какую игру она играет?

Между водой, льющейся на нас, захвата ее тугих стенок, обволакивающих меня, и поцелуем мягких губ на моей скуле, я вот-вот взорвусь. Мои мышцы напрягаются, посылая больше боли через мои уже ноющие бока. Я вытаскиваю член, игнорируя ее крики не останавливаться. Горячая струя выплескивается на нашу кожу, и я стону, положа голову ей на плечо.

Мой член дергается между нами, и мои ноги становятся шаткими. Я осторожно опускаю ее вниз и ставлю под душ, смывая все следы этого маленького союза. Когда я заканчиваю, то отодвигаю шторку и выхожу, оборачивая полотенце вокруг талии.