— Это будет только один раз, — говорит она, опустив глаза.

Что бы я ни сказал, она не собирается менять свое мнение. Она сделает это, хочу я или нет. Сколько бы я ни умолял, это не сработает. Она собирается себя калечить, и я не могу остановить ее, не могу защитить. Осознание этого разбивает мне сердце и причиняет боль совершенно незнакомым образом.

Моргая, я смотрю на пол. Я был почти убежден, что увижу свое окровавленное все еще бьющееся сердце у ее ног. Будто она разорвала его и потоптала ногами.

Черт побери, как я могу сидеть сложа руки и позволить этому случиться? Это идет вразрез с моим инстинктом защитника.

Вздыхая, я почесываю голову.

— Почему твой телефон не работает?

Она не смотрит на меня.

— Он был отключен за неуплату.

Верно. У нее нет денег. Ведь поэтому она согласилась на это.

— Сколько тебе нужно?

Она поднимает на меня глаза.

— Деклан…

— Сколько. Нужно.

— Ты не должен оплачивать мои телефонные счета.

— Да, блять, я должен. Тебе нужен телефон, Саванна, особенно с этой колымагой, что ты называешь машиной. Что случится, если ты застрянешь? Что случится, если ты получишь травму? Проглоти свою гордость сейчас же и будь разумной.

Я сразу же почувствовал себя кретином. Я разозлился, мне больно, но это не повод вести себя так с ней, я это знаю. Я был лучше воспитан.

Я открываю рот, чтобы извиниться, но холодный взгляд на ее лице останавливает меня. Она явно не захочет слушать, и честно говоря, я слишком устал.

— У меня минус шестьдесят, — говорит она, удерживая свой взгляд на мне.

Не произнося ни слова, я разворачиваюсь и направляюсь в свою спальню, где двигаюсь к шкафу. Присев, ввожу комбинацию цифр от сейфа и открываю его, доставая наличные.

Они хранятся пачками. Как и с любой незаконной деятельностью, где вы делаете охрененно много денег, вы не можете просто отнести их в банк и положить на депозит. О любом поступлении более десяти тысяч долларов сообщают в налоговый орган, так что я медленно и с осторожностью отмываю деньги через спортзал в соответствии с инструкциями бухгалтера Джимми. Это чертовски незаконно, но так я, в первую очередь, зарабатываю деньги.

Я бы в мгновение ока отдал их Саванне, если бы знал, что это изменит ее решение.

Глава 14

Саванна

Собрав волосы в небрежный пучок, я скольжу в свои изношенные кроссовки, открываю дверь спальни и останавливаюсь, когда вижу Деклана в коридоре. Он смотрит на мои короткие шорты и старую футболку с нечитаемым выражением.

Он догадывается, что я собираюсь на первую тренировку с Маркусом, если не по моему внешнему виду, то от Маркуса точно. Они слишком близки, и нет сомнения, что обсудили данную тему.

Вынимая край моей футболки наружу, я говорю:

— Я могу попросить Джимми дать мне другого тренера, если ты хочешь.

Последнее, чего я хочу, так это то, чтобы Деклан подумал, будто я наступаю на его больную мозоль, специально работая с Маркусом.

Он качает головой.

— Маркус – лучший. Я бы больше никому не доверил тебя тренировать.

Когда он замолкает, понимаю, что разговор окончен.

Я ненавижу это. Он не заговорит со мной, пока я не обращусь к нему напрямую, и даже тогда его ответы короткие и резкие. Меня бесит, что он злится на меня, и злюсь на него из-за его обиды на меня. Это мое тело и мое решение. Я понимаю, что он беспокоится обо мне. И это очень мило, я действительно ценю это. Но есть вещи, которые я вынуждена делать.

Учеба в колледже стоит дорого, тысячи долларов, которые мне не заработать иначе. Я никогда не буду в состоянии себе это позволить, работая на минимальном окладе, а без денег, я застряну, выполняя эту работу всю оставшуюся жизнь. Я хочу большего. Я мечтаю о безопасности, чтобы мне никогда не пришлось жить от зарплаты до зарплаты.

А просто взять деньги у Деклана – это не вариант по нескольким причинам.

Воспитываясь в системе приемного попечения, я усвоила, что люди и их отношения непостоянны. Пары распадаются, супруги умирают. Дерьмо случается, и когда это произойдет, я должна быть в состоянии позаботиться о себе самой. Не могу зависеть от кого-то, потому что они не всегда будут рядом.

Но тем более будет неправильно брать его деньги. Он итак делает для меня многое. Я не могу брать еще больше.

Я прохожу мимо Деклана. Услышав звук его шагов позади меня, я оборачиваюсь.

— Ты идешь со мной?

Он хмурится.

— Да. Почему бы нет?

Серьезно?

— Потому что ты не одобряешь это.

Мускулы на его челюсти дергаются, когда он стискивает зубы и проходит мимо.

— Это значит, что я чертовски уверен в том, что ты не знаешь, что делаешь.

Мои губы подрагивают, пока я борюсь с улыбкой, и следую за ним за дверь.

Вот он, тот властный мудак, по которому я скучаю.

Вечером в спортзале более людно, чем в дневное время. Я оглядываюсь, чувствуя себя некомфортно из-за такого большого количества свидетелей. Деклан, кажется, чувствует мое беспокойство и говорит:

— Привыкай к этому, Котенок. Ты видела, сколько людей приходят на такие матчи.

Маркус ждет нас у ринга. Он приветствует меня простым кивком.

— Сегодня вечером мы собираемся поработать над основами, после начнем вводить тебя в тренировочный режим. Сколько ты весишь? — спрашивает он, морщась, наклоняя голову и разглядывая меня. — Фунтов сто двадцать?

Я приоткрываю рот и накрываю руками свой живот, затем смотрю на Деклана. Он выглядит обозленным, но тут нет ничего нового. Он ходит с таким выражением со вчерашнего дня.

— Что-то вроде этого, — бормочу я, поворачиваясь к Маркусу.

— Тебе необходимо набрать пятнадцать фунтов мышечной массы за следующие девять недель. Это означает астрономическое увеличение потребления калорий и тренировки каждый день, — говорит он, активно жестикулируя, чтобы подчеркнуть каждое слово. — Это будет ад. Ты возненавидишь меня и захочешь уйти.

Я киваю в понимании.

— Я не уйду.

Он поднимает бровь, будто не верит мне, но ничего не комментирует.

Вместо этого он произносит:

— Давай поработаем над этим, — и ныряет между канатами, выходя на ринг.

Деклан берет металлический раскладной стул и садится около ринга, пока я поднимаю канаты и присоединяюсь к Маркусу.

И когда мы уже в центре круга, он смотрит вниз на мои руки и говорит:

— Сделай удар.

Ничего себе, Маркус не шутил, говоря, что мы начнем с основ. Я сжимаю правую руку и замахиваюсь.

Его губы изогнулись в улыбке, а брови приподнялись, словно он впечатлен.

— Хорошо. Всегда держи свой большой палец снаружи кулака, а не внутри. Ты можешь сломать его, если спрячешь под пальцами, поняла?

Я киваю, удивляясь, какой дурак будет так бить, но не говорю ни слова.

Он берет мой кулак в свои руки и пробегает пальцами снизу костяшек, по поверхности моих собранных пальцев.

— Главная причина, почему люди испытываю боль, ударив кого-то, это то, что они бьют этим местом вместо этого, — объясняет Маркус, пробегая своими пальцами над жесткими холмиками костяшек моих пальцев. — Всегда делай удар своими костяшками, особенно первыми двумя. Если ты будешь бить суставами безымянного пальца и мизинца, то есть большая вероятность, что сломаешь руку.

Первые два сустава хорошо, последние два — плохо. Понятно.

— Хорошо, теперь прими боевую готовность и покажи мне свою стойку.

Я развожу ноги на ширине плеч и слегка поворачиваюсь так, чтобы стать к нему под углом. Вы не захотите столкнуться с противником передней частью. Так вы слишком открыты и уязвимы.

Моя правая нога сзади, а левая — ведущая. Держа подбородок опущенным, я поднимаю руки. Левый кулак располагаю напротив моего лица, как раз под моей щекой. Правый — точно под подбородком. Мои слегка согнуты, а локти прижаты к бокам.

Маркус посвистывает, тихо и протяжно, затем смотрит на Деклана.

— Ты видишь это? Твоя девушка крутая.

Впервые за все время, как я его встретила, Маркус улыбается мне.

— Молодчина, — произносит он с сияющим лицом. Для такого серьезного человека, у него красивая улыбка — прямые, блестящие зубы и сверкающие глаза.

Хочу узнать, почему он не делает это чаще.

Он встает в боевую стойку.

— Много раз ты могла видеть, как люди отводят свои кулаки назад, чтобы нанести удары, — говорит он, отодвигая свой локоть далеко назад, чтобы показать мне. — Не делай этого. Так ты будешь открыта и позволишь противнику знать, каким будет твой следующий шаг. Твои движения должны быть четкими. Начни прямо от лица — он трясет кулаком рядом с подбородком — и протягивай перед собой, поворачивая свое тело одновременно с движением.

Он совершает медленный удар в мою сторону, чтобы показать прием полностью, а я наблюдаю, как его туловище поворачивается в одно время с выпадом правой руки, и точка опоры смещается на правую ногу.

— Хорошо, теперь пробуй сама.

Я следую его указаниям, поворачивая тело с ударом.

— Быстрее.

Становясь в исходное положение, я снова размахиваюсь на полной скорости, разворачивая тело в движении.

— Хорошо.

Он идет в угол ринга и берет с мата пару надутых круглых перчаток. Скользя в них руками, он возвращается ко мне.

— Сейчас ударь меня, — говорит он, поднимая перчатки.

Я поправляю стойку, выдыхаю и делаю выпад, сталкиваясь с перчаткой. Маркус вопит, снимает перчатки и машет своей рукой, словно я причинила ему реальную боль. Он шутит, но мое эго повышается, и мне это по душе.

Снимая вторую перчатку и отбрасывая их в сторону, он возвращается и становится передо мной.

— Твоя цель в бою — это закончить его как можно быстрее, но, несмотря на то, о чем ты могла подумать, тебе не следует целиться в голову изначально. Во-первых, головы прочные и сделаны из кости. Будет чертовски больно, если ударишь неправильно. Во-вторых, противники будут ожидать этого. Таким образом, в первую очередь, тебе нужно целиться в тело: горло, шею, ребра, живот, почки, печень — все, что открыто. Удары в туловище более эффективны, чтобы оглушить противника и более безопасны для твоих рук. После того, как тебе удастся отвлечь оппонента, используй это, и другим выпадом бей по лицу, по животу или что там у тебя будет. Не останавливайся наносить удары, пока противник не сдастся или окажется в нокауте.