Я издала легкий смешок.

— Ну, я не могла сама себя сделать беременной.

— Ты знаешь, что я подразумевал, — сказал он, отстраняясь. — Мы никогда даже не говорили о детях, и я думал, да, когда-нибудь они у нас будут, но предполагал, что это произойдет через годы, а не месяцы. И я знаю, это твой ребенок и твой выбор, и что время не подходящее и куча других причин подождать, но вот он здесь, и я хочу его.

Его торопливые проникновенные слова заставили меня расплакаться еще сильнее, так что я даже не могла его видеть сквозь слезы. Я обожаю, что он все время говорит о ребенке, как о своем, даже если в конце произнес, что он мой. Это лишь показывает, как сильно он хочет его.

— Я тоже хочу его, — сказала я, тщетно вытирая слезы, — или ее.

Он потянулся ко мне и поцеловал в лоб.

— Мне все равно, кто это, Котенок, пока это часть тебя. — Когда он отстранился и посмотрел на меня, то вздохнул. — Я, правда, хочу попросить тебя выйти за меня, но не буду этого делать.

На мои вздернутые брови он важно произнес.

— Ты должна знать, что я планировал сделать предложение, но это было до сегодняшнего момента. До того, как появился этот парень, — добавил он, поглаживая мой живот, — и я не хочу, чтобы ты думала, что он – причина, по которой я женюсь. Поэтому я подожду.

Мы никогда не были сильны в ожидании, но мне понравилось, что он сказал это, а потому спросила:

— До следующего свидания?

— О, да, — сказал он, словно делал одолжение. — Все ставки на наше следующее свидание.

[1] Отсыл к герою «Южного парка» мистеру Маки, который работает школьным психологом. Его самая яркая черта — постоянное употребление слова, производного от его фамилии и возгласа «okay», — «mmkay» (в переводе «п’нятно» или «п’нятненько»). Его лекции про вред наркотиков, табака и алкоголя обычно состоят исключительно из фраз «Наркотики — это плохо, п’нятно?», «Алкоголь — это плохо, п’нятно?».