— Блядь, нет! Он шантажировал тебя, Саванна. Иисусе, тебе было семнадцать! Одно это по закону является изнасилованием.

Раскаленная до бела ярость загорелась во мне, сметая все на своем пути, оставляя после себя мучительную скорбь. Что-то жизненно необходимое просто умерло во мне. Думаю, это были остатки невинности.

Я собирался убить его. Бог свидетель, я найду и уничтожу его.

Саванна решительно помотала головой.

— Это не было изнасилование. Не могло им быть. Я...

Она резко осеклась и уставилась в пол.

— Ты что? — спросил я, боясь услышать больше.

Ее голос был еле живым, когда она произнесла.

— Я не сказала "нет". Я была юной и глупой и честно думала, что он выполнит свою часть сделки. Поэтому каждый раз, когда он наклонял меня и удерживал на кушетке, я позволяла ему.

Желчь подобралась к горлу, когда я представил картину, которую она только что описала. А потом осознал, насколько это устрашающе похоже на то, как я только что брал ее, и пытался дышать, подавляя почти непреодолимое стремление опустошить содержимое желудка прямо на пол.

Вот, что выбило ее из колеи. Я, блядь, нагнул ее и взял сзади точно так же, как то чудовище.

Мои пальцы пробежались по волосам, сжимая их, а слезы мешали видеть. Почему она не остановила меня? Почему она позволила мне сделать это? Мне нужно было знать, но боль, сжимающая горло, не давала говорить.

Единственная вещь, мелькавшая в голове, когда я входил в Саванну, это то, каким правильным все ощущалось. Я не волновался обо всем ужасном дерьме, которое может произойти, если не использовать защиту. И я мог быть грубым, но я никогда бы не унизил ее. Каждый удар или касание были сделаны с любовью и хорошими намерениями, но этот больной сукин сын все разрушил, потому что теперь я не могу думать об этом, не погружаясь мысленно во тьму.

Все, что мы только что разделили, испорчено.

Саванна всхлипнула и вытерла нос, смотря куда угодно, кроме меня.

— Это случилось только несколько раз. Он заставлял смотреть порно, пока сам… трогал меня. — Она заикнулась от дрожащего дыхания. — Сначала это было нежно. Он не собирался быть грубым до самого секса. Он хотел, ч-чтобы я ответила. Я пыталась этого не делать, но сделала. Было унизительно наблюдать за этим, пока он… — Она затрясла головой, сжимая губы. — Я ненавидела то, что он со мной делал. Я все ждала, что мое тело закроется, ну, знаешь, как в кино делают? Но этого не произошло. Это было похоже на обратный эффект. Все мои чувства обострились, а тело… Мне не приходило в голову, что он может меня травмировать, потому что я была… — Она затряслась в новом приступе рыданий, и ужасное осознание нахлынуло на меня до того, как она это произнесла. — Я была мокрой. — Ее глаза зажмурились. — Один раз я даже кончила.

О, Господи. Мое сердце разлетелось на миллионы крошечных осколков. Она настолько презирала себя, что мое сердце должно разбиться вновь, если еще что-то осталось от него.

— Так что это не было изнасилование. Не могло им быть. — Она пыталась доказать это самой себе, но я не куплюсь на это, ни на секунду.

Приподняв подбородок, я поймал ее взгляд. Мне нужно было, чтобы она поверила каждому пропитанному искренностью и убежденностью слову, которое я собирался сказать.

— Ты не можешь контролировать реакцию тела на происходящее. Не можешь выключить свои нервные окончания. Если какой-нибудь парень придет, свяжет меня и начнет играть с моими причиндалами, у меня наверняка встанет. Я уверен, что не буду, черт побери, хотеть этого, но стимуляция — это стимуляция, независимо от обстоятельств. Ты не можешь приказать своему телу не чувствовать того, что с ним делают, поэтому ни на секунду не думай, что ты действительно хотела реагировать на то, что этот больной мудак делал с тобой. Это не так. Твое возбуждение не оправдывает это дерьмо. Этот ублюдок пользовался тобой. — Мышцы на моей челюсти напряглись, когда я откинул ее волосы назад. — Пожалуйста, скажи мне, что ты посадила его задницу за решетку за то, что он сделал.

Саванна опустила взгляд.

— Он сказал, что никто мне не поверит. Сказал… — Она задохнулась, и на лице отобразилось душераздирающее выражение. — Сказал, что на каком-то уровне я должна была хотеть этого, раз становилась мокрой. — Она вытерла нос и судорожно вздохнула. — Он всегда надевал презерватив. Все анализы покажут, что у меня был секс. Без видимых следов принуждения и без его ДНК, они бы ничего не могли ему предъявить. Он сказал, что это лишь докажет, что я шлюха.

— Ты не шлюха!

Когда она не поняла, что я сказал, я вынудил ее вновь посмотреть на меня.

— Ты не такая. Не позволяй ему забраться к себе в голову и заставлять принижать себя за то, что он сделал. Ты была всего лишь ребенком, ради всего святого. — Злость, отвращение и грусть смешались во мне, когда я смотрел на ее красивое заплаканное лицо. Как кто-то мог причинить боль такому созданию, как она?

Когда взрослеешь, тебе снова и снова говорят, что монстры не настоящие, но это чушь. Они реальны, просто не похожи на те рычащие, большие, рогатые версии, которых мы представляли в детстве. Настоящие монстры более коварны. Настоящие монстры выдают себя за соседей, супругов или даже членов вашей церкви. Очень страшно думать о том, на что способны некоторые люди, и чем больше я думаю о том, что произошло с Саванной, тем больше мне нужно что-нибудь сломать.

Она должна была быть защищена от подобного унижения. Кто-то должен был присматривать за ней. Система не должна была так сильно ее подвести.

Мои руки сжались в кулаки, когда я боролся с желанием пробить дыру в стене.

— Тогда упаси меня Бог, если этот кусок дерьма все еще ходит где-то рядом как свободный человек…

Она покачала головой и сглотнула.

— Нет. Он погиб через несколько недель после моего ухода. Авария на какой-то строительной площадке, на которой он работал. Это показывали по всем новостям. — Шмыгнув, она снова вытерла нос. — Думаю, карма та еще сучка, а?

Ее губы шевельнулись в слабой искренней улыбке, и это дало мне надежду. Это та злючка, которую я знаю и люблю.

Притянув ее к себе, я обнял ее. Она уткнулась носом мне в грудь, всхлипывая, и произнесла:

— Я не заслуживаю тебя.

— Глупости. — Я поцеловал ее в макушку и вытер остатки слез. — Давай пойдем домой, хорошо?

— Домой?

— Да, домой. В наш дом. Я ненавижу давить на тебя, но я не отпущу тебя так просто. — Моя рука провела по ее лицу, а большой палец щелкнул по щеке. — Помнишь, что я сказал? Неважно, как далеко ты убежишь, я всегда буду рядом.

Она положила ладонь на мою руку, закрывая глаза и впитывая мое прикосновение.

— Я собираюсь тебе об этом напоминать.

***

Поставив телефон на вибро и оставив его на ночном столике, я пошел проверить Саванну. Она сидела в наполненной водой ванне, прижав колени к подбородку, волосы были высоко заколоты, и мои глаза инстинктивно вбирали всю ее гладкую бледную кожу. Я чувствую себя мудаком за то, что вообще обращаю внимание на ее наготу, особенно теперь, но ничего не мог поделать.

У меня есть два функционирующих глаза и пенис. Все из-за них.

Выключив воду, я закрыл крышку унитаза и сел на нее, уперевшись локтями о колени. Саванна обняла себя за ноги и положила подбородок на плечо, слабо улыбнувшись.

— Привет.

Я так смехотворно рад, что она вообще может улыбаться после всего того дерьма, через которое она прошла. Моя девочка чертовски сильная. Грудь распирает гордость, когда смотрю на нее, и не важно, как сильно я ненавижу мысль о том, что она будет драться с другой девчонкой, я верю, что она справится.

Моя девочка родилась бойцом, во всех смыслах этого слова.

— Привет, — улыбнулся я в ответ. Это совсем не большой шаг вперед, но он искренний и положительный. Двадцать минут назад я думал, что больше никогда не буду улыбаться.

Она вопросительно посмотрела на меня, когда я встал и начал стягивать джинсы, а затем оглянулась вокруг.

— Не думаю, что этой комнаты хватит для двоих.

— Это не то, что я имею ввиду. — Вылезая из штанов и оставляя боксеры, я взял мочалку с вешалки и ее гель для душа.

— Может, возьмешь свой?

Ее смущенный голос заставил меня остановиться и посмотреть на нее сверху вниз. Саванна пожала плечами.

— Он пахнет тобой. Это успокаивает.

Боже, какое непередаваемое ощущение. Я уже упоминал, как сильно я люблю, люблю, люблю эту девушку?

Я поставил ее гель для душа обратно и вместо него взял свой.

— Повернись, — сказал я в ожидании, пока она повернется ко мне спиной. Я шагнул в теплую воду и уселся на бортик ванны.

Я макнул мочалку в воду и аккуратно провел по ее спине, а затем плечам. Налив немного геля, я принялся мыть ее.

Она закрыла глаза и наклонила голову вперед, издавая удовлетворенные мычащие звуки, пока мои руки работали. Когда она вся была в пене, я отложил мочалку и заскользил руками по ее мягкой молочной коже под моими ладонями.

— Иногда я пользовалась им, когда мы не разговаривали. Это позволяло чувствовать тебя рядом, даже когда это было совсем не так. — Она отклонила голову назад и посмотрела на меня. — Это странно?

Целуя ее в макушку, я пробежался пальцами вниз по ее рукам.

— Думаешь, странно, что я брал твой шампунь? Потому что я им пользовался. Иногда даже дважды за раз, вдыхая его и думая о тебе.

Ее улыбка стала шире.

— Последняя часть немного странная, но своего рода приятная.

— Странные удовольствия — вот, к чему я стремлюсь.

Взяв обратно мочалку, я закончил омывать ее спину и руки, даже добравшись до подмышек. Она завизжала от смеха, разбрызгивая кругом воду, пытаясь отстраниться от меня. Мой единственный ответ: мне нужно быть основательным. Когда на спине не осталось больше мыла, я попросил ее встать и повернуться лицом.

Мой взгляд блуждал по всему ее обнаженному телу, сверкающему от стекающей по нему воды. Она немного нарастила мышцы с тех пор, как начала тренироваться с Маркусом, и хорошо выглядит. Чертовски хорошо. Я не вижу ни одной части ее тела, которая не была бы идеальной.