Глава двадцать шестая

Элви проснулась от собственного крика. Она не помнила сон, только ощущение безумного страха и паралич. Попытки заставить услышать себя, кажется, длились несколько часов, но вышел лишь этот слабый стон, вернувший ее в сознание. Она оказалась в темноте, мокрая от пота и благодарная за грядущие несколько бессонных часов.

Квартиру им любезно предоставила империя Лаконии. Две кровати со встроенными автодоками для нее и Фаиза, к счастью, по-прежнему глубоко и тяжело дышавшего. Элви и не глядя знала, что не разбудила его, и была благодарна и за это. Она не стала включать свет. Трость стояла рядом, и она без труда ее нащупала, подтянула себя к краю кровати, собралась с духом и опустила ноги на пол. Жуткая боль, но всего на несколько секунд. Стоять было легче, и опиралась на трость она уже меньше.

Но ночные кошмары не проходили.

Стараясь не шуметь, Элви пробралась сквозь темноту к шкафу. Горничные оставили для них обоих халаты из плотного фактурного хлопка с подкладкой, похожей на шелковую. Она поочередно просунула руки в рукава, завязала пояс и вышла во двор к каменной скамье, изрезанной сложными геометрическими узорами, как в мечети.

Воспоминания о спасении были в лучшем случае фрагментарными. Элви помнила, как дала «Соколу» команду экстренной эвакуации. Помнила, как пришла в себя в нормальном космосе и послала сигнал бедствия. Как ползла в крови и амортизирующем геле к Фаизу. Это она помнила особенно четко. Затем несколько ярких образов, где она пытается закрепить на икре Фаиза ремень в качестве жгута.

В какой-то момент она решила, что теряет слишком много крови, и сунула в дыру на ноге кулак, чтобы пережать рану. Вероятно, это должно было стать самым худшим воспоминанием — запястье, уходящее в кожу ее собственной ноги, будто засбоил графический движок. Но на самом деле она тогда чувствовала только гордость за изящное решение. Со жгутом оказалось тяжелее.

Ей сказали, что она оставалась в сознании, когда подошел спасательный корабль, но Элви этого не помнила. Из отчетов она узнала, что Джен жива, ее лечат где-то в городе. Адмирал Сагале погиб, ему снесло полголовы. Тревон числился в пропавших без вести, поскольку теоретически мог где-нибудь выжить и без руки, которая осталась на корабле.

Остальная команда понесла схожие потери. Выжила примерно половина, но никто не остался невредим. «Сокол» стабилизировали и отбуксировали домой, ремонтировать и изучать.

Закричал какой-то местный зверёк. Четыре ноты, повторяющиеся снова и снова в разном темпе. Брачный призыв. Предупреждение. Сообщение сородичам об источнике пищи. Элви не знала, что он значит, но звук милый. Ночной воздух холодил почти неприятно, но ей не хотелось возвращаться за пальто. Она просто подождет, пока устанет, и вернется в постель или найдет себе другой уголок в величественном здании, где можно посидеть до рассвета. Если кто-нибудь спросит, что там делает женщина в банном халате и с тростью, она просто ответит, что это государственная тайна.

Экзобиология — не медицина. Элви больше знала о предсказательных параллельных эволюционных моделях, чем о заживлении ран. Если бы не должность в Директорате по науке, она никогда бы не увидела свою медицинскую карту, и на то были веские причины. Опасно пытаться интерпретировать информацию в близкой, но все же иной области, не обладая нужным опытом. Обычные люди не понимают, насколько научная литература посвящена тонкостям и общему пониманию. Даже при помощи экспертных систем Элви с большей вероятностью избежит ошибок, интерпретируя физический анализ Джен Ливли, чем собственную медкарту, хотя бы потому, что знает, как мало понимает в физике.

Но Элви все равно в нее заглянула.

Медики отважно боролись за их с Фаизом жизни. Раны были очень странные, и кровь сворачивалась тоже необычно, напомнив Элви о летучих мышах-вампирах и пиявках — организмах, питавшихся кровью и производящих антикоагулянты, но вряд ли это могло относиться к нападавшим. Повреждения корабля имели те же хирургически ровные края.

Более вразумительный отчет еще составлялся, но она получила доступ к наброскам. Сагале, по всей видимости, погиб мгновенно. Другие члены команды прожили достаточно долго, чтобы «Сокол» вынес их из опасности сквозь врата, но умерли от потери крови или шока. Утраченная материя просто отсутствовала, оправдывая свое название.

Кусок ее бедра. Стопа Фаиза. Большая часть одного полушария Сагале. Весь Тревон, за исключением руки. Их забрали... куда-то. В целом, «Сокол» потерял двенадцать процентов массы, явно в случайном порядке. Темные щупальца не целились в команду, они собирались забрать всё. Человеческие части просто попались на их пути. И от этого всё выглядело еще хуже. У убийц хотя бы есть мотивы.

Она отогнула полу халата и взглянула на рану. Заменявший отсутствующую ткань бледный медицинский гель постепенно розовел. Элви уже могла проследить линии, где начали формироваться кровеносные сосуды. В следующие несколько месяцев появятся мышцы и кожа. В итоге у нее будет слегка отличающаяся по цвету заплатка с молодой кожей на ноге. А Сагале... Элви вздрогнула. До сих пор трудно поверить, что он погиб.

Она пропустила момент, когда начало рассветать. Двор выходил не на восток, и потому небо лишь медленно серело, приглушая сияние звезд и строительных платформ. Но Элви заметила не это, а то, что местные организмы стали громче, и появился легкий уксусный запах, который испускал при пробуждении во время брачного сезона один из здешних аналогов птиц. Ей было холодно и неудобно, но она не пошевелилась, пока не появился Келли, личный помощник Дуарте.

— Майор Окойе, — сказал Келли. — Вы сегодня рано на ногах.

— Или поздно, — Элви попыталась натянуть улыбку, но ничего не вышло.

— Вчера вечером из Сола вернулся адмирал Трехо.

— Быстро он.

— Как я понял, они шли на пределе. И все же он просит вас присоединиться к нам за завтраком.

— Присоединюсь. Но вообще-то мне нужно поговорить с Первым консулом.

Улыбка Келли осталась непроницаемой.

— Вам стоит обсудить это с адмиралом.

Раньше Элви видела адмирала Трехо только на экранах. Вживую он ее слегка разочаровал, но через несколько минут она поняла, почему он получил больше наград, чем любой в лаконийской армии. Коренастый, с тёмными редеющими волосами, сквозь которые просвечивала кожа черепа, и ярко-зелеными глазами. Несколько лет назад он завоевал всю человеческую цивилизацию меньше чем за месяц. Манеры его были мягкими, будто все вокруг кроме него слишком хрупкие, и он не хочет их случайно разбить.

Он не производил впечатление человека, которому нужно что-то доказывать.

Переговорная оказалась совершенно обычной. Гобеленовые диваны и длинный низкий стол из полированного камня. За исключением Элви в комнате находились только мужчины. Полковник Ильич, с которым она виделась несколько раз, когда только оказалась в армии Лаконии, Келли, приведший ее сюда, и ее непосредственный начальник Паоло Кортасар, возглавлявший Директорат по науке и координировавший практически все лаконийские исследования. Уинстон Дуарте отсутствовал.

— Благодарю, что нашли время присоединиться к нам, доктор, — сказал Трехо, когда Элви села напротив. — Я читал отчеты об инциденте в пространстве колец. Настоящая жопа.

Она приняла ругательство как знак уважения. Адмирал обращался с ней как с ровней.

— Так и есть. Надеюсь никогда больше этого не повторять.

— Мы постараемся, чтобы этого не произошло. Я и сам немного боялся совершать проход. В смысле, я в это время спал. Я слышал, что вы были в сознании в кресле полного погружения? Не думаю, что мне бы такое понравилось. Я не люблю летать на двадцати G во сне, и уж тем более не хочу на это смотреть.

— Я рада, что у вас получилось, — сказала Элви. Кортасар пожал плечами и принялся разглядывать свои ногти. Демонстративная скука. Он не в восторге от того, что Элви здесь. Из вредности она нашла способ потянуть обмен любезностями подольше. — Надеюсь, у вас не было сложностей?

— Нет-нет. Всё в порядке. Однако проблемы есть. Люди начали совершать проходы на свой страх и риск. Один бедолага из Беллерофона попытался проскочить, влететь в пространство колец и вылететь из него на одном ускорении. Он не слышал, что врата немного сдвинулись. Корабль ударился о край хаба примерно в трехстах км левее врат, в которые он метился.

— Ого.

— Люди приходят в отчаяние. На каждую самодостаточную систему приходятся десятки тех, кто не может полностью обеспечивать себя. Торговля для них — это жизнь и смерть. И без службы контроля трафика смерть приходит намного чаще.

— Мне жаль Медину и «Тайфун».

— Адмирал Сонг погибла на боевом посту. О такой смерти мечтает любой из нас. Но время поминать мертвых еще будет. У меня проблема, доктор. И я решил сделать ее отчасти и вашей проблемой.

Кортасар вздохнул и посмотрел в сторону. Трехо рассказал, что случилось с Первым консулом, потом попросил Келли принести чай, чтобы Элви могла оправиться от шока. Чай, налитый в черные керамические кружки из чугунного чайника, оказался зеленым. Понадобилось две чашки, чтобы Элви вновь обрела почву под ногами.

— Значит, империей никто не управляет, — сказала она.

— Мы управляем империей от имени Первого консула, до тех пор пока он не сможет приступить к своим обязанностям, — ответил Трехо и после паузы добавил: — Или пока его дочь не повзрослеет достаточно, чтобы занять его место.

— Она очень умна, — сказал полковник Ильич. — И она управляема. Первый консул считал, и я с ним согласен, что установки на преемственность должны быть знакомыми и обнадеживающими. Майорат характерен для многих культур. Конечно, никто не собирается наделять ее всей полнотой власти, пока она не продемонстрирует готовность и способности.