Филипп тронул за плечо купца:

– Господин, Арлен, надеюсь, вы довольны? Я выполнил наш уговор.

Купец развернулся к Новари.

– Иногда ты умеешь держать слово, смертный. – Толпа спешащих к выходу усталых гостей, плавно обтекала говоривших. На Филиппа и его собеседника никто не обращал внимания.

– Мои люди уже здесь, теперь и ты, Новари, скоро получишь желаемое.

Филипп согласно кивнул. План захвата земель Вэлентайн, который он вынашивал так долго, скоро осуществится. Смута, которую посеют своим вероломным нападением вампиры, послужит отправной точкой для возвышения Новари и падения самой сильной южной господарии.

– Здесь охотники..., – начал Филипп.

– Знаю, – Арлен кивнул. – Они нам не смогут помешать, их слишком мало. Здесь на юге им не очень-то доверяют. – Он усмехнулся. – Ловцы призраков, так их, кажется, здесь называют?

Новари утвердительно мотнул головой.

– Даже Дюпуи не смог сегодня провести на прием своих наемников. Им не место среди благородных господ!

– Что же, смертный, ты хорошо послужил мне! Теперь прощай! – Не успел Новари ответить, как Арлен смешался с гостями и потерялся из виду.

– Ну и у меня дела! – буркнул Филипп себе под нос и тоже последовал к выходу.

VII

На кухне замка Вэлентайн подобралась теплая компания. У жарко пылающего очага сидели вместе те, кому вход в торжественный зал был запрещен. Здесь уютно устроились и замковые слуги, и слуги приезжих господ. Добродушная толстушка-повариха тетя Марта всех накормила отменной похлебкой, ?не хуже, чем у господ?, а дядя Маркус – однорукий старик-мечник напоил душистым чаем на травах, состав которых держал в строжайшем секрете. Внимание собравшихся захватил проповедник, или говорун, как называли этих бродяг южане. Говорун был достаточно стар, седые волосы были собраны в аккуратный пучок на затылке, длинные крючковатые пальцы теребили струны лютни, вызывая к жизни мелодичные звуки. Голос рассказчика слегка подрагивал, когда он говорил, но стоило ему запеть, как дрожь исчезала, и приятный баритон уносил слушателей под своды замкового потолка и еще долго кружил там, поднимая все выше и выше, все ближе к звездам.

Говорун только что закончил песню, в которой пел о Столетней войне, в нее были втянуты две небольших господарии на востоке, но их противостояние принесло столько горя и боли людям, что память народная все еще хранила события тех давно минувших дней.

Слушатели еще находились под впечатлением от песни, тетушка Марта даже смахнула слезу. Старик Маркус горестно вздохнул и помотал седой головой. Верный Тибо – пес Маркуса, сам такой же древний и дряхлый как и его хозяин, участливо поднял морду и посмотрел на хозяина.

– Ничего, ничего, Тибо. Со мной все хорошо, – Маркус потрепал пса по загривку. – Вспомнилось просто. – Старик виновато глянул из-под густых бровей на окружающих.

– Расскажите, Маркус, – попросил старика молодой господин Мирослав Картвэл. Предоставленный сам себе юноша по приезде в замок Вэлентайн уже сумел завоевать доверие завсегдатаев кухонных посиделок. Поэтому к его появлению здесь успели привыкнуть и не удивлялись ежевечерним визитам, для всех он стал человеком, вхожим в круг полуночников. Хотя разницу в происхождении никто не забывал, к Мирославу обращались с уважением, как к сыну господаря, но не заискивали перед ним.

Маркус тяжело вздохнул.

– Да что тут говорить? Все уже знают мою историю.

– Нет, дядюшка, не все. – Возразила Нина, молоденькая розовощекая помощница Марты, она попала в господский замок недавно, но уже успела расположить к себе замковых слуг. Звонкий заливистый смех Нины звенел как колокольчик на кухне, где она помогала готовить поварихе. – Посмотри сколько к нам приехало гостей, – она обвела рукой собравшихся. – Они все хотят тебя послушать и мне очень нравятся твои рассказы. – Нина улыбнулась старому Маркусу.

– Ну что же? Раз так, слушайте, люди добрые. – Начал свой рассказ старик. – Я родился хати. Еще дед моего отца вынужден был продать себя и свою семью в рабство бальду. Мой отец был хати-рабом, моя мать была хати. Когда началась смута на севере, наш господин должен был отдать в армию господаря молодых рекрутов. Я вызвался сам, добровольно. Мне было шестнадцать, и я не хотел быть рабом. Мать плакала. Но... Вы ж знаете закон – после 30 лет службы раб-хати получает свободу. Я был молод и полон радужных надежд. Я мечтал, что дослужусь сначала до меченосца, а потом, возможно, смогу стать и повелителем меча, тогда желанную свободу я получу гораздо раньше. Смогу завести семью, детишек...

Старик замолчал, потрепал загривок Тибо и заговорил снова.

– Вот смотрите, – Маркус здоровой рукой приподнял рукав рубашки, показывая всем культю. На предплечье в ярком свете каминного огня переливались рыжиной шесть замысловатых татуировок. – Шесть по пять лет службы – тридцать лет... Но однажды в бою я потерял руку, а с ней 10 лет честной службы.

Присутствующие внимательно смотрели на обрубок руки старого солдата. Мирослав придвинулся поближе и провел рукой по иероглифам.

– Какой странный цвет. Удивительные знаки! – Он отстранился от Маркуса. – А так татуировки уже просто синие. Они меняют цвет! – мальчик удивленно взглянул на старого мечника.

– Да. Поэтому эти знаки нельзя подделать. Секрет металла, из которого делают такие клейма, давно утрачен.

– Как же получилось так, что ты получил свободу гораздо позже, чем должен был? – вопрос задал молодой замковый слуга.

Тетушка Марта укоризненно посмотрела на новенького. Какой глупый!

– Он потерял руку в сражении, болван! Мечом ему отсекли ее почти до плеча, поэтому два клейма просто исчезли!

– Ну, ну, Марта! Не ругайся на мальчика, откуда ему знать такие вещи? – старик ободряюще кивнул слуге. – Да. Мечом мне отсекли руку, две татуировки исчезли, а, значит, я как будто не служил эти годы в армии господина.

– Неужели никто не мог вступиться за вас, подтвердить, что вы уже отслужили этот срок! – голос подала еще одна помощница Марты, тихая молчунья Эдна. Она не в первый раз слышала рассказ Маркуса, но всегда очень сильно переживала происшедшее со стариком-мечником.

– В таких случаях подтвердить факт службы могут только командиры, с которыми служил солдат-мечник. – Это заговорил Мирослав. – Причем именно пять меченосцев должны были бы дать показания, что Маркус действительно служил в армии своего господаря.

– Верно, – кивнул головой старик. – Но я потерял руку в смутные времена. После Атаки Тьмы, предпринятой Господинами Теней в живых остались немногие. Не было пяти командиров. Из тех, кто меня знал, выжил один меченосец и четверо мечников, а их показания в расчет не берутся... Так я отслужил лишних 10 лет. Потом я получил долгожданную свободу, но мне было уже все равно. Все мои родные погибли, их вырезали вампиры, никто меня не ждал, идти мне было некуда. Тогда я просто взял свой узелок с пожитками и отправился на юг, в теплые края, благодатные земли. Чтоб хоть на старости лет просто погреться на солнышке.

– Так Маркус попал к нам в замок. Он отличный псарь, и наш хозяин принял его на службу пожизненно! – закончила рассказ старика Марта. Она победоносно оглядела присутствующих, всем своим видом давая понять, что эта история все же имеет свой счастливый конец.

– Вампиры...– Мирослав задумчиво потер лоб. – А ты их видел, Маркус? – Он вопросительно глянул на старика.

– Конечно, господин. Но я бы не хотел вспоминать о них сейчас, время уже позднее... – старик поежился.

Люди у очага как-то нервно заулыбались друг другу: здесь в центральных господариях вообще-то было не принято верить в россказни о Господинах Теней, но на дворе стояла глубокая ночь, и души людей теребил предательский страх перед, казалось бы, смутной угрозой.

– А все же я бы послушал ...– Мирослав задумчиво смотрел на огонь в кухонном очаге.

– Если господин желает...– Это заговорил проповедник. – Я знаю одну песню, это музыка самих Господинов Теней. – Говорун провел рукой по струнам лютни. – Только прошу не судить строго – я исполняю пожелание молодого господина. – Говорун наклонил голову в знак почтения Мирослава.

?Своевременное предупреждение?, – мелькнуло в голове у юного отпрыска Картвэла, он прекрасно запомнил, чем для него закончилось подобное пение.

– Мы дети полуночи,

Создания тени.

И только свет солнца

Прогнет нам колени.

По воле Селены,

Богини проклятых,

Мы дар получаем,

Рождаясь в закатах.

Дитя человека,

Рожденная светом,

Избранница ночи

Вернет нам рассветы.

Кровь Ламии снова

Нас силой одарит.

И больше заря

Нас врасплох не застанет.

Избранницу ночи

Луна нам укажет.

Свет солнца затмив,

Она путь нам покажет.

– Странная песня. Похожа на какое-то пророчество. – Мирослав вопросительно смотрел на проповедника, ожидая объяснений.

– Так и есть, мой господин. – Проповедник утвердительно кивнул. – Я объясню. Как известно, вампиры боятся дневного света, при попадании на них солнечных лучей они сгорают. Но если вампир по рождению выпьет кровь Ламии, то его силы утроятся, и он сможет выдержать солнечные лучи без вреда для себя. Ламия – это смертная женщина, собственно, только после укуса рожденного вампиром она станет Госпожой Теней. Ламия после укуса не становится бессмертной, просто она живет дольше обычных смертных – где-то лет 200. Внешне она остается такой же юной как в момент превращения, но, тем не менее, стареет как человек, просто гораздо медленнее. В конце концов, Госпожа Теней умирает, и тогда вампиры вынуждены искать новую Ламию. По легенде Избранная родится в день солнечного затмения.

При последних словах говоруна тетушка Марта охнула.

– Ой! Говорила я – не добрый это знак, что наша госпожа родилась аккурат в день солнечного затмения!